Наталия Туркина - Большие истории маленького Вовки

Тетка всплеснула руками:

– Дак, насчет электричества, это к Федору. Он ведь электриком раньше работал, до тюрьмы-то. Ты поговори с ним, а в город – это правильно, съезди. Только автобус у нас редко ездит. Можешь одним днем не управиться.

В дверях тихонько кашлянул Федор.

– Я посмотрю, что там у вас со светом. Анна, на сарае у тебя машина стоит. За поленницей я ее видел. Можно выкатить, глянуть.

Аннушка обрадованно закивала головой:

– А и верно. Есть у нас машина. Бывший сосед оставил. Десятый год стоит на сарае. Я и забыла уже. Может, на ходу?

Все отправились смотреть машину. Нашли в углу пыльный автопром – хетчбек породы

«ОКА». Маленькая, зеленая, дровами и прочим хозяйским мусором поцарапанная.

Вовка прыгал от восторга, лез Федору под руки, старательно надувал щеки, помогая толкать машину из сарая.

– Только вот кто вас возить будет? Федора прав лишили давно. Нельзя ему теперь водить. – Анна сокрушенно качала головой.

– У меня были права. – Женя нерешительно провела пальцем по пыльному боку «ОКИ». – Только я давно за рулем не ездила. С учебы не садилась.

Аннушка замахала руками:

– Ну и слава богу! Забирай машину, да и езди. Вам она нужнее чем мне. Только вот на ходу ли? Столько лет простояла в сарае.

– На ходу, – Федор деловито рылся в недрах мотора. – Бензин залить и можно ехать. Хороший хозяин был у этой тачки.

– Хороший. – Вздохнула Анна.

Провозились до позднего вечера. Стало совсем холодно и сыро на дворе, когда мотор недовольно рыкнул, мол, зачем разбудили, а потом послушно заурчал.

– Готово. Получайте агрегат. – Федор вытер руки тряпкой и отправился в почти выстуженную баню. Аннушка побежала в дом, а Женя с Вовкой забрались в машину, хлопнули дверцей и поехали домой очень счастливые и довольные небывалой удачей.

Обиженный Котейка из-под крылечка долго не хотел вылезать. Фыркал, недовольно топорщил усы и глухо урчал. Вовка еле вытащил его, чуть сам не застрял. Наконец все угомонились. Накрепко закрыли двери и ворота, напились чаю с Аннушкиными пирогами и довольные забрались на диван. Женя твердо решила не спать, сторожить всю ночь «домового». Но не прошло и часа, как они с Вовкой сладко засопели, укрывшись теплым одеялом. Ночь прошла спокойно. В этот раз ночной гость не приходил. «Значит, это точно Федя», – решила Женя.

На следующий день с самого утра зарядил дождь. Тугие струи хлестали по крыше дома, аж гул стоял. Вовка сунулся в дверь проверить не смыло-ли их машину со двора. Полюбовался грязной лужей у крыльца. Выставил ногу под струю с крыши. Сапог сразу налило холодной водой до верху. Вовка захлопнул дверь и попрыгал на одной ноге в дом.

– Мам, посмотри, я дождя принес! – Не успела Женя ахнуть, как сын стащил сапог и вылил из него большую лужу.

– А на дворе лужа еще больше. Это я маленькую принес. Правда здорово?

– Правда. – Мама помогла Вовке стащить второй сапог, натянула ему сухие носки и усадила на диван. – Нам, пожалуй, сегодня не выехать. Чем займемся? – Женя достала из шкафа толстую книгу. – Будем учиться читать.

Вовка испуганно покосился на книжку, икнул и тяжело вздохнув, согласился:

– Да, со двора не выплыть и из дома не выйти. А давай на чердак слазим. Посмотрим, что там домовой искал.

Женя задумалась. Да, действительно, вдруг ночной гость что-то знает, о чем мы не знаем.

– Интересно, мама, если мы клад найдем, все нам достанется? – Вовка карабкался по крутой лесенке, чихая от пыли и сгорая от любопытства. Мама осторожно страховала сзади.

– Нет, часть придется государству отдать.

– Тогда надо клад побольше найти. Чтобы нам больше осталось. – Деловито пыхтел Вовка.

На чердаке много нужных и не нужных вещей. Но на крутой клад ничего не тянуло. Долго ползали по пыльному полу, передвигали ящики; обнаружили небольшую течь в крыше, осиное гнездо без ос, коробку со старыми обоями. В углу кособоко лежала огромная старая люстра. Железные витиеватые рожки без ламп густо выкрашены черной краской. Женя с Вовкой решили, что раз теперь у них есть электричество, то и люстра пригодится. Они с трудом сдвинули ее с места. Стащить вниз не смогли.

– Знаешь, сынуля, давай мы ее тут оставим. Как ее на потолок подвешивать? Она с потолком рухнет и пол проломит. – Женя подколупнула ногтем отслоившуюся краску. – Смотри, Вовка, а она не черная, а золотая!

Под слоем густо нанесенного слоя черной масляной краски проступала рыжая желтизна. Даже при тусклом чердачном свете проступающая позолота ярко поблескивала.

– Вовка! Да это и есть клад! – Женя изумленно хлопала в ладоши.

Вова удивленно смотрел на маму. Он не мог понять в чем ценность этой громоздкой железяки, ободранной, измазанной черной краской. Совсем не красивой и к тому-же не нужной им, потому что в комнату ее к потолку не подвесишь, и даже если в угол поставить и лампочки нацепить, все равно было бы смешно и нелепо.

Женя принесла старенькое покрывало, тщательно замотала уродливую люстру. С трудом отодвинула ее подальше от протекающей прорехи в крыше.

Спустившись вниз, поставили на газ чайник. Не успел тот закипеть, как в сенях услышали стук. Пришел гость- соседский дед.

– Доброго вам здоровьица, соседушки. Вижу чаевничаете, решил к вам заглянуть.

Женя радушно встретила гостя, усадила к столу. Вовка шустро притащил конфеты (знает постреленок, где лежат), приставил к столу табурет и уселся рядом с дедом. Тимофей Ильич прихлебывал горячий чай, довольно щурился на яркую лампу над столом. Свет провели это хорошо. Посетовал на погоду, на старые кости, на дырявую калошу. Вовка долго молчал, вежливо слушал. Знал, что мама не любит, когда взрослых перебивают за разговором. Но когда сосед заметил, что лампочка тускловата, не выдержал, похвастал:

– Деда, а мы люстру на чердаке нашли. Огромную, вот такую! – Вовка залез на табуретку, поднял высоко руки, запачканные шоколадом. И даже привстал на цыпочки, чтобы еще выше было.

– Да, ну? – Тимофей Ильич удивленно вскинул мохнатые брови. – Не помню у Нины люстры в доме.

Женя внимательно осмотрела потолок. Нигде не было даже следа, крюка или подходящей балки, которая бы выдержала такую махину.

– Откуда она может быть? – Мама отправила сына мыть руки. Вовка до умывальника не дошел; Котейка залез под шкаф и пришлось долго изворачиваться, чтобы достать застрявшего там друга.

Тимофей Ильич допил свой чай, поблагодарил хозяюшку и ушел, чавкая мокрыми валенками. Хмурый, пасмурный день сменил такой-же хмурый вечер. Все-таки пришлось Вовке поучить буквы по толстой маминой книжке. Он бы их всех сразу выучил, да то Котейка мешал, то снова чаю захотелось, то в туалет приспичило. В общем, вечер скоротали с пользой. К ночи дождь почти прекратился. Женя легла не раздеваясь. Под рукой фонарик. Было страшновато, но в своих подозрениях она не сомневалась. И верно. Не прошло и часа, как они выключили свет, в сенях скрипнула дверь. Кто-то умело скинул щеколду. Про шаркали по полу к чердаку. Скрип, скрип, – стонали ступеньки старой лестницы. Женя встала, стараясь не потревожить Вовку, подошла к двери. Прихватила для уверенности кочергу у печки. Прислушалась. В сенях тихо, видимо, там тоже прислушиваются. Через минуту ночной гость добрался- таки до чердака и завозился там уже не стесняясь. Женя на цыпочках, не включая фонарик, подкралась к лесенке. Тихонько поднялась и в тусклом свете луны увидела жутковатую безголовую фигуру, хрипящую и постанывающую. Длинный брезентовый балахон с капюшоном скрывал горбатую спину до пят. Трясущиеся белые руки в широких рукавах шарят по стенам. Женя затаив дыхание смотрела на странное существо. В голове пролетели все сказки и байки, прочитанные или услышанные когда-либо про домовых, кикимор и прочих леших. Жуткая нечисть ползала по полу, натыкалась на коробки, откидывала в стороны попавшие под руки старые вещи. Подползла к люстре, стащила покрывало и радостно хрюкнув, забубнила что-то про клад, золото и несметные богатства.