Юрий Егоров - Лучший фехтовальщик Империи Российской

«Так-так, – думал смуглый красавец про себя, – этот не пощадит, если что. С ним лучше в игрушки не играть, пора это все заканчивать, причем быстрее». Он сделал пируэт, развернувшись вокруг своей оси, чем сильно дезориентировал противника. Применив горизонтальный батман, Авдий заставил унтер-офицера на пару секунд раскрыться и отвести свою шпагу в сторону. В это время наш герой нанес ему сильнейший укол в грудь. Скользнув по верхней части груди, шпага Авдия вонзилась в горло незадачливому кавалеристу. Его друзья, стоявшие сзади, видели, как конец шпаги противника на длину среднего пальца показался из шеи их сослуживца. Князь и стоящие рядом Степаныч, девушка и лейб-медик наблюдали растерянное лицо подпрапорщика, когда Авдий вынул клинок из горла кавалериста и из образовавшегося отверстия хлынул алый фонтан. Унтер захрипел, пошатнулся и рухнул на землю, обагряя ее своей кровью.

Начавший скапливаться у места дуэли народ села еще некоторое время наблюдал конвульсии заколотого унтер-офицера и с удивлением переводил взгляд на смуглого кареглазого красавца, вытирающего пот со лба рукавом рубахи. Степаныч не удержался и, встав на колени, обнял ноги молодого человека, затем стал целовать их, приговаривая:

– Вот спасибо, батюшка, тебе, век за тебя молиться буду! И Михаилу Михайловичу с Татьяной Кирилловной все расскажу, как ты их дитя от смерти спас.

Авдий поднял княжеского слугу и взглянул на девушку – глаза ее светились глубокой благодарностью. В этот момент он почувствовал, как в его груди что-то шевельнулось, а к вискам подступила кровь. Девушка, видно, тоже оказалась к нему не равнодушной, ее щеки залились неярким румянцем. В это время к молодому человеку подошел князь и, глубоко вздохнув, обнял его как брата:

– Кто бы ты ни был, ты мне теперь как брат! Зови меня просто Петя и живи рядом со мной, ничего для тебя не пожалею! Сегодня же напишу о тебе матушке с батюшкой.

К Петру Михайловичу с Авдием подошел сержант и терпеливо дожидался, пока князь отблагодарит молодого человека.

– Ваше сиятельство, разрешите выразить вашему товарищу моё восхищение! Такого мастерства я, честно говоря, в России не видел, хотя я сам во многих дуэлях участвовал! А заключительный удар выше всяких похвал!

– Сержант, скажите, вы не в обиде на меня? Кажется, я действовал строго по правилам.

– Что вы, что вы, молодой человек, вы были безупречны, и кодекс чести абсолютно соблюден! Мы сейчас заберем тело и на ближайшем погосте захороним его с воинскими почестями. Хотя, честно говоря, он их не сильно заслужил, особенно этим последним поступком. Вы же, если будете во Владимире, то Георгий Измайлов, сержант кавалерийского полка, всегда к вашим услугам!

Он снял шляпу и, приставив ее к груди, поклонился, затем надел головной убор и отдал честь, приставив к виску средний и указательный пальцы.

– В Шуйском драгунском полку меня то же хорошо знают, – уже сев на лошадь, крикнул он.

Когда отряд военных удалился, молодой барин подошел к поддерживаемой Силантьевичем девушке, которая была все еще в растерянности и не знала, как ей сейчас быть.

– Ну, вот, милая, все миновало, можешь успокоиться. А нам скажи, если можешь, кто ты и куда направляешься?

Девушка засмущалась, но все же ответила:

– Батюшка мой, Василий Демьянович, занимается торговлей и имеет здесь несколько лавок. Он сообщил мне, что вот в эту, – она указала рукой на окно открытой лавки, – сегодня привезли музыкальные шкатулочки, а я очень уж их люблю! Вот и пошла посмотреть, но по дороге мне что-то стало невмочь. Голова закружилась, и дышать стало тяжело. Занемогла я в последнее время. Стыдно сказать, даже не знаю, дойду ли до дома.

– А мы тебя здесь не оставим! Авдий, ты сильный, подсади ее к себе на коня, довезем моло́ду до отцовского дома.

Красавец взобрался в седло и посадил девушку впереди себя. Князь тоже поставил ногу в стремя и дал команду двинуться в путь.

Дом купца Ананьева находился на окраине села. Довольно добротный, с высоким забором и под черепичной крышей, он заметно выделялся среди хат и домов простых крестьян и рабочих. Лишь князь и Авдий спешились, за забором залаяла собака, и через пару минут крепкий мужчина в обшитой по краям рубашке, подпоясанной кушаком, вышел из калитки. Завидя знатную особу, он учтиво поклонился и вежливо заговорил:

– Будьте здоровы, барин и все приехавшие с вами! Что-то случилось с моей дочерью, раз она у вашего товарища на коне?

– Будь здоров и ты, Василий Демьянович! Я новый господин этих мест, приехал осмотреть село Лежнево с окрестностями, подаренное мне моим батюшкой Михаилом Михайловичем Голицыным. С вашей дочерью стало нехорошо в центре села, вот мы ее и подвезли до дома.

С этими словами он дал знак Авдию, и тот опустил ее на землю.

– Ваше сиятельство, Петр Михайлович, разрешите сказать, что я заметил, пока ехал сюда, – обратился молодой человек к князю.

– Сделай милость, – ответил князь.

– У девушки плохо работают легкие, сильные хрипы и кашель бывает, – старался как можно ближе к языку того времени говорить Авдий.

Князь насторожился.

– Слышишь, что мой товарищ говорит? Здорова ли у тебя, отец, дочь?

– Прав этот молодой красавец, – отец девушки кивнул на стоящего рядом с князем Авдия, – больна Ксения, уже с Покрова больна, и никак не поймем, что с ней. А вы, Петр Михайлович, значит новый владелец волости? Что ж, примите мое почтение, – хозяин дома вновь низко поклонился. – Окажите честь откушать у меня, чай, притомились с дороги. Сейчас велю Феодосии накрывать на стол.

– Не откажусь, Василий Демьянович, только пойду не один. Не стесним мы тебя?

– Да что вы, барин, хоть все идите! Места всем хватит, вон дом какой!

Князь распорядился:

– Авдий, Федор Степанович, Тимофей Силантьевич, пойдемте со мной. Пантелей, Дарья, останетесь вместе с сержантами у повозки, потом поедите.

– Не нужно потом, барин, – вновь забеспокоился купец. – Я прикажу Меланье еще стол во дворе поставить и туда съестное вынести.

– Будь по-твоему, Василий Демьянович.

Гости зашли вслед за хозяином в дом и расположились в светлой горнице, увешанной иконами и небольшими масляными этюдами. Видимо, кто-то в доме очень любил живопись. Перекрестившись на образа, гости присели на резные деревянные стулья у большого, довольно длинного стола. Расторопная хозяйка вместе с домовой девкой быстро выставили на стол красного вина в кувшине, жареного мяса, рыбы и разных овощей с пряностями. Присев на краю стола вместе с мужем, Феодосия, женщина лет пятидесяти, молча с любопытством разглядывала неожиданных гостей, дожидаясь, пока они откушают.

Выпив бокал темно-вишневого вина и изрядно подкрепившись, молодой барин вытер рот и руки полотенцем, поднял глаза на хозяев дома, предвидя многочисленные вопросы.