Аркадий Арш - Неожиданная встреча

Было 9 мая 1945 года.

Настало мирное время. Наш папа был в Магадане, оттуда маме прислали вызов на работу в театре, и вскоре мы уехали туда, где прошли самые счастливые годы нашей жизни, и всё то, что сделало нас такими, какими мы стали – всё оттуда!

Летом 1950 года, работая после 9-го класса помощником по организации культурно-массовой работы во второй смене пионерлагеря «Северный Артек» и имея права профессионального киномеханика, я ехал в город за очередным фильмом. В кабине грузовика меня немного укачивало, поэтому предпочитал ездить в кузове.

Дело шло к вечеру. Я сидел, прижавшись спиной к кабине, и километров двадцать пролетели незаметно.

Трасса делала поворот, меня качнуло. Я поднялся, опершись руками о кабину и подставляя лицо встречному ветру. Проехали совхоз Дукча, где дорога делала резкий поворот влево, и мне с высоты сопки вдруг открылся весь город! Зрелище было невероятное! Стояла прекрасная погода, видимость – отличная, чуть-чуть начинало темнеть, и в сумерках кое-где зажглись огни.

Город был виден весь – от края до края. Заходящее солнце вычертило контуры сопок с запада и косыми лучами осветило противоположный берег бухты – от Марчекана до Каменного Венца. Я увидел родную школу, здание театра, свой дом, новые дома – вниз по Колымскому шоссе и на только формировавшейся тогда улице Пушкина, и даже здания, которые возводились на вершине сопки вдоль новой Портовой улицы. Меня охватил восторг! От переполнивших меня чувств я раскинул руки и закричал: «Я люблю тебя, Магадан!» «Чего кричишь?» – шофёр выглянул из окна кабины. «Всё хорошо!»

То чувство, которое я испытал тогда, осталось в каждой моей клеточке на всю жизнь.

Я любил этот город – он рос вместе со мной. Когда мы приехали в Магадан, здесь, кроме зданий Главка (Главного Управления «Дальстроя»), школы и театра, было, наверное, всего пять—шесть каменных жилых домов. Но город строился неимоверно быстро. Мне кажется, что и сейчас строительство в стране таких темпов не знает.

Я любил этот город, любил в любое время года. Зимой, бывало, пурга и ветер сбивали с ног, но вечерами мы всё равно ходили гулять компанией по улице Сталина. Когда позволяла погода, – каток, обязательно. Шумная раздевалка, надо льдом звучит музыка, под которую можно было взять девочку за руку и кататься парой. А то соединялись большой компанией в ряд «паровозом», разгонялись один круг, и когда передний резко, с разворотом, тормозил, все с хохотом дружно летели с сугроб.

Одно время нашим тренером по гимнастике был небольшого роста худощавый человек, как говорили, бывший заключённый. (В Магадане в то время много таких было: освобождаясь, приезжали в Магадан; кто ожидал навигации, кто устраивался на работу – особенно те, у кого не было права покидать Колыму.) И однажды наш тренер появился на катке в непривычной форме – обтягивающем трико, на фигурных коньках – и начал такое показывать, что весь каток встал вокруг него кругом! Оказалось, что был он до войны чуть ли не чемпионом по фигурному катанию.

Я любил этот город. Летом он продувался ветрами, несущимися между двумя бухтами – Нагаева и Весёлой (Гертнера), иногда вдруг налетал туман, да такой, что во время футбольного матча были видны только головы игроков. Зато рядом, в сопках, было тихо, грело солнце, и можно было загореть настоящим «материковским» загаром. Моя кожа хорошо воспринимает солнечные лучи, и когда в конце каникул мы собрались в парке у волейбольной площадки и разделись, ребята удивились: «Ты что?! На „материке“ побывал?»

Я любил это море. Бухту Нагаева обошёл пешком с обеих сторон. Во время шторма волны били о скалистый берег, вздымаясь на несколько метров. В штиль воды были гладкими, словно полированными. И вдруг на ровной поверхности возникали круги, и всплывала нерпа. Мы разводили на берегу костёр, в прилив разбегались и бросались в море. Несколько взмахов – и обратно, греться у огня. А во время отлива, особенно в мелководной бухте Весёлой, по камушкам уходили далеко от берега ловить мелких крабов, не успевших уплыть за водой рыбешек, а потом бегом бежали от приливной воды к берегу, не всегда успевая и вылезая на берег уже с промокшими ногами…

Выше нашего парка располагался так называемый «сангородок» – городская больница. За ним – вершина сопки. Мне нравилось приходить туда одному, смотреть на бухту и представлять, что, вот, стою я на краю земли, а там… Как в песне поется: «Здесь начало земли, здесь России начало». Даже воздух обладал здесь каким-то особенным, совершенно необычным, запахом. Я его вдыхал полной грудью «и не мог надышаться…» Ну, я всегда был немножечко фантазёром и, как свойственно сыну артистов, по характеру слегка романтичным. Впрочем, может быть, такими в этом возрасте были многие.

Однажды, с утра чувствуя себя не очень хорошо, я решил прогуляться по свежему воздуху и сделать хотя бы кружок вокруг парка, расположенного почти рядом с домом. Шёл плохо: небольшое головокружение, ненормальное сердцебиение настроение не улучшали. Пройдя половину пути, повернул по противоположной дорожке в обратную сторону. Прохожих было мало, поэтому я обратил внимание на молодого мужчину, который шёл навстречу мне с маленьким ребёнком на плечах. Остановившись, он снял мальчонка и поставил его на землю, малыш переминался с ноги на ногу, не отрывая их от земли, и с помощью растопыренных ручонок пытался держать равновесие.

Вдруг он неожиданно оторвал одну ножку от земли и, покачиваясь, сделал шаг. На весь парк раздался победный и торжествующий визг! В это время я поравнялся с ними, и мы с ребёнком встретились глазами. На его лице я увидел неописуемую радость! Это была даже не радость, а какое-то неимоверное счастье, чувство победы и удивления! Видимо, это был для него первый самостоятельный шаг в жизни.

Я невольно с ним вместе радостно засмеялся и через несколько минут обнаружил, что иду я легко, не испытывая никаких неприятных ощущений, и с моего лица не сходит улыбка. Даже природа улыбнулась: неожиданно выглянуло из-за тучек солнце и заблестело на мокром асфальте. И невольно в душе я запел:

Навстречу шли две женщины и о чём-то озабоченно друг с другом говорили. Увидев меня, они вдруг тоже заулыбались!

И я подумал: как мало надо, чтобы получить радость и передать её другим! Вот и сейчас, вспоминая эту встречу, начинаю улыбаться.