De Ron - Кровавое зарево над Синаем

16

Сергей открыл глаза в ясном уме, все помнил, все осознавал. В руку воткнута капельница, в носу трубка, белый потолок, запах лекарств, сигнал мониторов. Он повернул голову: на кресле рядом спала сестрёнка Эля. Выдернув из вены иглу, трубку из носа, он сел на кровать, расстегнул халат. Сколько дней я здесь?

– Эль, – он позвал сестру. Та, услышав его голос, дёрнулась, открыла глаза.

– Привет, мой дорогой братик, может, врача позвать?

– Нет, я здоров, как бык, сколько дней я здесь прохлаждаюсь?

– Третий день, Сереж, точнее, сегодня трое суток.

– Сколько время?

– Девять утра. Павел в машине у входа. Сегодня похороны.

– Домой! – сказал Сергей, в халате и тапочках пошёл на улицу.

– Подожди, переоденься, простынешь.

– Дома, все дома.

Сестрёнка, успокоив врачей, побежала за братом, на ходу застёгивая пальто.

В квартире его встретили два гроба, зашторенные окна, зеркала и человек 20 родных и близких в траурных одеждах. Все кинулись его встречать. Он молча зашёл в спальню, переоделся, вышел к гробам, сел между ними и молча заплакал, никто не отважился его отвлечь. Прибывали люди, друзья, соседи, просто сочувствующие горожане. Он сидел с опущенной головой и не вытирал свои слезы. Когда он поднял голову, все увидели другого Сергея, с орлиным пустым взглядом, впавшими щеками. Не того жизнерадостного бизнесмена. Подошла мама:

– Сереж, вставай, пора выносить, время, их отпели, надо ехать.

– Мама, я хочу на них в последний раз посмотреть, – плакал Сергей.

– Нет, мы их видели. Сынок, пусть они в твоих глазах останутся такими, какими ты в последний раз видел.

– Да, Сергей, не выдумывай, – поддержала Наталья Федоровна.

Сергей сам нёс гробы. Уже без слез, просто с отрешённым видом. Полный двор народу пришли поддержать его в горе, все знали о трагедии. Похоронная процессия растянулась на километры. Полиция сопровождала, останавливая движение на перекрёстках. Во многих городах России сегодня хоронили молодых, старых, детей, женщин, мужчин. Всеобщее горе объединило совершенно незнакомых людей. Похоронили жену и дочь рядом. Священник сказал прощальную речь, люди с цветами, с венками потянулись к могиле. Выражали соболезнования родителям и мужу погибших. Сергей попросил, что бы все поехали в ресторан на поминки. А сам с Павлом остался у могилы. Начал крапать осенний дождь. Словно небо оплакивало горе вместе с ним. Он поправил цветы, венки, встал на колени перед крестом и долго плакал, дождь уже промочил его. Он вознёс своё горе Господу:

– Отец, ну почему я живой? Я хочу их обнять! Я не успел перед ними искупить вину, я только понял, что такое любовь семьи. Чем они перед тобой провинились? Зачем забрал? – он крикнул вверх, поднимая руки и глаза. От крика с деревьев взлетели вороны, громко каркая, будто ругали его -да как ты посмел!

В ресторан на поминальный стол он заехал ненадолго, сказал сухо:

– Спасибо, что вы не бросили меня в горе, – и уехал домой. Не умываясь, в мокрой одежде лёг спать. Сон – лекарство от всего.

На следующее утро он встал, умылся, не брился, не перед кем красоваться. Не вспоминая о произошедшем, поговорил со всеми родными, друзьями. К вечеру все разъехались, родители, все понимали, что ране на душе надо затянуться. Он хотел остаться один, и его оставили. Ночевал он уже в пустой квартире.

17

C весны 2011 года Сирию раздирают пришедшие извне силы. Запад во главе с Америкой совершили одну из многих своих цветных революций, в результате чего оппозиция разрушила и захватила почти все государство. Настоящий геноцид, устроила та самая мнимая оппозиция, не придерживающихся их взглядов жителей Сирии

Законно избранный президент Башар аль -Ассад не устроил Запад. Оппозиция быстро превратилась в радикалов, отрезая головы заложникам и запугивая мир, продвигая идею создания исламского халифата. Со всего мира в Сирию потянулись преступники, фанаты, отрастили бороды и стали резать и убивать местное население. Много среди них было выходцев из республик бывшего Советского Союза, из России, особенно с Кавказа. Близился крах наидревнейшего государства Сирия, в котором тысячелетиями мирно уживались множество народностей и конфессий. Обращении народа Сирии к России в корне изменила ситуацию. Армию Арабской Республики вооружили, заново сформировали, обучили и поддержав с воздуха помогли ей, разгромить хвалёных боевиков, якобы «оппозицию», поддерживаемую Западной коалицией. Теперь видимость борьбы с «Игил» (запрещённая в РФ террористическая организация), Западу все сложнее и сложнее было создавать. И как загнанная собака в угол, хозяева и псы истерили на весь мир и пытались вставлять палки в урегулирование конфликта. Принцип Америки и Западной коалиции:

– В мутной воде рыбу ловить легче, в чужом дворе и гадить в радость.

Владимир Квасов майор спецназа был командиром роты ССО (Сил специальных операций). Он сидел в бронеавтомобиле «Тигр» на переднем пассажирском сидении, разложив перед собой карту поселения, где по информации разведчиков засела группа боевиков численностью примерно 50-100 человек. В группе Володи было 2 внедорожника Тигра, 3 вездехода Камаз, все на броне, и 50человек взрослых опытных прожжённых бойцов. Поселение напоминало дачный массив с глиняными и песочными одно -двухэтажными домами. Мирных жителей по информации не было. Задача была поставлена; окружить, не дать вырваться в сторону Дамаска. Владимир рассматривал карту, когда услышал звук уведомления в телеграмме (приложение по обмену аудио -видео и текстового сообщения). Он поднял телефон.

– Бах бах! – прозвенело в ушах. Его выкинуло на землю, броня спасла, не разорвало от самодельной мины из сделанной газового баллона. Боевики пошли на прорыв. Перевернувшись, он достал из-за спины автомат и начал стрелять в сторону нападавших. Пыль рассеялась, стали видны места выстрелов, он с подствольника выкинул пару гранат, встал за капот и начал вести прицельную стрельбу. По рации передал:

– 121-ый 122-му, противник пошёл на прорыв, ждём вертушек.

– 122-ой 121-му, в пути, держитесь!

Из поселения полетели эти самые газовые баллоны, потом заработали 100-е миномёты, стало очень жарко. У группы Квасова позиция никакая, просто ровный песок и 5 машин. Бородачи бьют именно по ним.

– Цепью на песок, от машин сосредоточиться на метров 5 друг от друга! – по рации командовал Владимир. Начался такой стрекот очередей, что головы не поднять. Боевики знали, что сейчас придёт подмога, остервенело перли на группу. Но цепь бойцов их сдерживала.

– Бах! Бах! – опять мины, послышались крики среди бойцов, но боевикам высунуться не давали. Услышав вдалеке ухание винтов, немного успокоился, ещё пару минут потерпеть. Лопасти разрезали воздух над головой, три Ка-52 заходили на «Танго смерти», по очереди воронкой расстреливая боезапас. На второй круг не было смысла заходить, поселение все взлетело в воздух, видны были только огонь и пыль. Один 200-ый, три 300-ых, все же потеряли безвозвратно одного. Он ср страхом всегда представлял, как родным везти цинковые гроб с ребёнком, боялся этого как огня, принести в чей-то дом беду, не усмотрел за бойцом. Квасов к себе в группу набирал только людей, поживших, за 30. В первую чеченскую компанию против взрослых здоровых мужиков воевали 18- летние дети. Просто ребёнка послать на мужика. Во вторую компанию, об этом всегда думал их командир роты, уроженец Пензы Валера, контрактников младше 22-х лет гнал с поля боя, а Владимир младше тридцати здесь в Сирии и не брал в роту.