Артем Белянин - На вершине бездны

– Я приказал допросить арестованного, а не калечить его! – раздался спокойный, но твёрдый голос из полумрака.

– Простите, господин комендант. Виноват, господин комендант, – заёрзал дознаватель. – А ну, говори, как твоё имя, ублюдок! Говори, мерзавец! – саданув Эстебану под правое ребро кулаком, зашипел он.

Однако темнокожий пленник лишь стиснул зубы, упрямо и молча продолжая смотреть себе под ноги.

– Оставь нас! – со вздохом произнёс комендант.

– Вы уверены? – окинув его обеспокоенным взглядом, спросил дознаватель.

– Пошёл вон!!! – неожиданно взорвался комендант.

Не выронив больше ни слова, экзекутор бойко зашагал по лестнице.

– Ох уж эти подчинённые, – потирая виски, произнёс комендант. – Невозможно доверить самых простых вещей. Дураков и кретинов в этом городе больше, чем крыс, – прохаживаясь по комнате, добавил он.

Эстебан поднял глаза и увидел перед собой высокого, крупного мужчину лет сорока с густой короткостриженой бородой. Огибающая его солидный живот кираса тускло отражала в себе танец огня в раздутых экзекутором мехах.

Подойдя ближе к узнику, комендант потянул за что-то, и цепи, вздымающие руки Эстебана, ослабли. Тяжело выдохнув, гладиатор опустился на землю.

– Как твоё имя, воин? – усаживаясь на стул, спросил комендант.

– Эстебан, – потирая затёкшие запястья, ответил пленник.

– Кто ты и что забыл в моём городе? – скрестив на груди руки и откинувшись на спинку стула, спросил комендант.

– Я бывший раб, – глядя на кандалы, хмуро сказал гладиатор. – Мой бывший хозяин выставлял меня на бои. Я дрался с другими рабами насмерть, на потеху толпы.

– И что же, тебе удалось бежать? – вскинув кустистую бровь, спросил комендант.

– Нет, не удалось, – загремев цепями, ответил Эстебан. – Честно сказать, я не знаю, как оказался в вашем городе. Однажды утром я просто проснулся на чердаке одного из крестьянских домов. На моих руках по-прежнему были кандалы, но я был свободен. Позже, скитаясь по улицам, я встретил странствующего монаха, который помог мне избавиться от цепей.

– Ах, монах… Тот самый, что устроил проповедь на центральной площади? – постукивая пальцами по столу, произнёс Комендант. – Это серьёзное преступление, Эстебан. Вопиющей наглости.

–Простите, господин. Мы не знали, что это запрещено. Там, откуда мы пришли, об этом говорят открыто и повсеместно, – виновато понурив голову, заявил Эстебан.

– Так что же получается, монах тоже ничего не знал? Может быть, и он оказался в моём городе случайно?

– Именно так, – облизывая запёкшуюся кровь на губах, ответил пленник.

Комендант, ухмыльнувшись, провёл ладонью по пыльному столу.

– И сколько же вас таких в моём городе? – отряхивая с ладони пыль, поинтересовался комендант.

– Я знаю только Валейтудо, – поведя широкими плечами, ответил Эстебан. – Это имя того монаха. Больше я никого не знаю. Это чистая правда, господин, – потянув цепи и опустившись на пол, добавил он.

– Предположим. А кто помог твоему другу бежать с площади? – положив руки на живот, спросил комендант.

– Я не знаю, – покачивая кудрявой головой, сказал Эстебан. – Честно говоря, я даже не видел того доброго человека.

– Доброго человека? – заёрзав на стуле, спросил комендант.

Эстебан опустил голову. Комендант поднялся и приблизился к узнику.

Под глазом коменданта блеснул глянцевой кожей широкий шрам.

– Этот добрый человек режет людей в моём городе. А я всё ещё комендант этой дыры, и все индульгенции на убийства здесь выдаю тоже я! Понимаешь? – сжимая до треска кулаки, произнёс комендант.

– Господин, я никого не убивал в вашем городе. Клянусь вам! – с наивностью ребёнка в глазах вдруг обратился к коменданту Эстебан. – Прошу вас, отпустите меня! Я обучусь вашим законам и впредь не стану их нарушать! Клянусь вам!

– Не всё так просто, Эстебан, – отряхивая рукав, ответил комендант. – Закон есть закон. Твой друг распространял религиозные бредни! А при попытке его задержания ты избил моих людей. Твой поступок карается либо тюрьмой, либо, при самом благосклонном исходе, прилюдной поркой на площади. Пятьдесят ударов плетью, – многозначительно покачивая головой, добавил он.

– Секите меня, господин! Нещадно секите! Только не лишайте свободы! Я слишком долго был в кандалах. Для меня лучше смерть, чем неволя, – опустив голову, с горечью произнёс гигант.

Комендант взглянул на Эстебана. В полумраке узника почти не было видно, и лишь его большие уставшие глаза смотрели из темноты с надеждой и тоской. Ничего не ответив, комендант грузно зашагал по лестнице и, растворившись где-то наверху, обронил за собой лязг тяжёлого засова.

Через несколько бесконечных минут снова раздался тот же самый лязг, и к Эстебану спустился уже знакомый ему экзекутор.

– Ну что, великан? Готов познакомиться с раскалённой головешкой?! Хе-хе! – растянув рот в мерзкой улыбке, спросил дознаватель.

Эстебан напрягся, глаза его сверкнули ненавистью и гневом.

– Да расслабься ты, черномазый. Господин комендант приказал тебя отпустить. Интересно, чем ты его здесь задобрил, губошлёп? – с ехидной ухмылкой бросил Эстебану экзекутор. – Хотя плевать. Личная жизнь господина коменданта меня не касается.

Сверху раздался скрежет, тяжёлая дверь, отворившись, снова захлопнулась. Лестница в очередной раз заскрипела под чьими-то ногами. На мгновения шаги стихли. Раздался гортанный звук отхаркивания слизи, после чего громкий рвотный позыв и снова тишина. Мгновение спустя лестница вновь заскрипела. Из темноты показалось отёкшее небритое лицо Кобылина.

– Ху-у-у, – тяжко протянул он, скривив физиономию. – Чем этот старый ублюдок поит нас в своём вонючем трактире?! – обтерев распухшей ладонью красное лицо, произнёс Кобылин.

– На его месте я бы поил бы тебя отборной мочой и помоями, – недовольно зыркнув на комиссара, ответил экзекутор.

– Смешно, – облизывая сухие губы, произнёс Кобылин. – Да ты, я смотрю, не особенно рад меня видеть?

– Открою тебе секрет, Кобылин. В этой части света едва ли отыщется человек, который будет рад видеть твоё пьяное свиное рыло. Какого хера ты сюда вваливаешься, ублюдок?! Кто тебя впустил?! – ковыряясь ключом в кандалах Эстебана, прошипел экзекутор.

– Не визжи, кожаное лицо! У меня разрешение от коменданта.

– Имей в виду, если нет бумаги, ты мигом отсюда вылетишь. Здесь тебе не постоялый двор!

– Ты чего орёшь, мокрица подвальная?! Держи свою бумагу!!! – швырнув в лицо дознавателя скрученный листок, огрызнулся Кобылин.

– Так-так-так. Ясно! – пробежавшись по документу глазами, произнёс дознаватель. – Здесь всего лишь разрешение на разговор с арестованным. У тебя пять минут, Кобылин. И чтобы духа твоего здесь не было, – швырнув ему обратно бумагу, презрительно процедил сквозь зубы экзекутор.