Роман Грачев - Молчи и танцуй

– А у меня есть выбор?!

– Не кричи!

– Буду кричать! Визжать буду! Пусть одной, пусть на улице, но без него. Игорь все профукал, абсолютно все – и меня, и мальчишку своего, и наш дом. Да, он биологический отец, но не больше. Или вы считаете, что отцом можно считать любого, кто сумеет засунуть, высунуть и встретить возле роддома? Ну, тогда извините…

Александр Никифорович почесал мочку уха.

– Да, джентльмен тот еще, конечно, – согласился он, – но, с другой стороны, не совсем потерянный для общества мужик, да и выбрала ты его сама. Куда смотрела-то?

Лариса не ответила, вскочила с дивана, подошла к окну и уставилась на улицу. Опять потекли слезы. «Плакса ты несчастная, рева-корова!». Она не хотела, чтобы старики это видели. Кроме того, пыталась и скрыть свою злость.

Плакать и злиться было от чего – золотые слова, наконец, прозвучали. «Мы тебе говорили, но ты не слушала, упиралась. Теперь, когда прижало, примчалась с поджатым хвостом. Будешь знать в следующий раз. Мы рады, что так вышло, мы оч-чень рады!».

– Пинаете лежачего, – промолвила Лариса, кое-как справившись с эмоциями. – Ваше любимое занятие.

– Погоди…

– Нет, это ты подожди, пап! – Она повернулась к ним лицом, продемонстрировав черные разводы под глазами от расплывшейся туши. – Получили свое мясо с кровью, теперь помолчите. Я и без вас знаю, что ошиблась. У меня должен быть рыцарь на белом коне, а вышло черт знает что… Бесхребетный и безответственный пацан, да еще и хулиган. Я три года надеялась, что он возьмется за ум, три года не спала ночами, выучила наизусть телефоны всех вытрезвителей и моргов. Мама, ты и представить себе не можешь, что это такое, потому что твой муж никогда так не поступал.

– Твой папа меня по-другому изводил.

– Не важно, у каждого свои тараканы. Но всему есть предел. У Игоря были шансы, только он их не использовал, и я не могу бесконечно начинать с чистого листа.

Лариса перевела дух, шмыгнула носом. Родители молча смотрели на нее.

– Удивлены? Ну да… я долго молчала, потому что скорее себя подставлю, чем сдам вам вашего зятя. Сами воспитали. Как там у вас принято? «Был бы мужик с руками-ногами и семья в полном составе, стерпится-слюбится». А я не хочу гробить свою жизнь на человека, который не знает чего хочет, торчит в кабаке в то время, когда у меня давление, а у сына – жар. Пьяные поцелуи с утра, «прости, дорогая, больше не буду», а потом все сначала. Устала я, вы можете понять?! Мне двадцать пять лет всего!

Родители продолжали молчать.

– Можно было бы разобраться с его пьянками и с прочим, – продолжила Лариса, – но моего сына он ничему не может научить, ничего не может ему дать, потому что его багажник пуст! Одно дело дружить и гулять, другое – строить семью, и если бы я шесть лет назад хоть чуть-чуть переждала, не была бы сейчас женой балбеса, отсидевшего срок за хулиганство. Пусть он сам выплачивает свои долги и ущерб, а я скидываю вещи в чемодан, забираю Максимку и исчезаю. И это больше не обсуждается.

Лариса вернулась на диван, взяла пакет с соком и сделала несколько больших глотков из горлышка. Безмолвию родителей пришел конец.

– Где собираешься прятаться? – спросил Александр Никифорович.

– Сниму квартиру.

– Это дорого. На что вы будете жить?

– Жили же как-то раньше.

– Но… – Отец осекся. Ему казалось, что решение проблемы лежит на ладони. – Может, вам пожить у нас?

– Хочешь наблюдать сцену долгожданной встречи?

– Не знаю, не уверен. Но все-таки мне кажется, что у Максимки должен быть отец. Пусть я старомоден, но…

– Ты прав. Отец должен быть, и он будет. Но не Игорь.

Эта последняя фраза Ларисы подключила к разговору мать.

– Шлюх нам в семье еще не хватало!

– Что?! – Ларису передернуло. – Что ты сказала?!

– Что слышала! Я не позволю тебе на глазах у моего внука блядовать с кем ни попадя!

У Ларисы глаза сделались круглыми. Такого от своей родной матери ей слышать еще не приходилось. Пожалуй, и ее отцу тоже. Это климакс?

– Люда, ну ты тоже, елки зеленые! – воскликнул Александр Никифорович.

– Спасибо, мамочка, – процедила Лариса, опасаясь, что опять расплачется. – Я поняла, что ты хочешь сказать. Ладно, я пойду, пока Максимка не начал капризничать.

Она поднялась и направилась в прихожую.

– Подожди! – попытался остановить отец.

Лариса сбросила тапки, накинула на плечо сумочку. Она удерживалась от истерики каким-то чудом.

– Перестань, не горячись! – крикнула мать.

– Все в порядке, мамуля! – Лариса, готовая к выходу на улицу, снова появилась в комнате. – Ни черта вы обо мне не знаете. И ни черта вы не поняли. Мне двадцать пять лет, у меня муж непонятно кто, на руках – пятилетний ребенок, а вдобавок ко всему еще и любящие родители. А я жить хочу не хуже других, и чтобы меня дома встречали с улыбкой и вкусной котлетой. Господи, я забыла, когда трахалась в последний раз!… Да что я вам объясняю!..

Она рванула к выходу.

– Лариса!..

– Пока! – бросила она и вылетела в подъезд, хлопнув дверью.

Возле баров и забегаловок на проспекте скапливалась молодежь. Лариса долго искала свободную лавочку, искала любое место, где можно было бы отдышаться. Вскоре она его нашла. Она почти с разбегу плюхнулась на скамейку, приютившуюся под мохнатой и запыленной елью, положила сумочку на колени, вытащила пачку сигарет. Кое-как справившись с дрожью в руках, прикурила от зажигалки и уставилась в темно-синее небо.

Послать всех… Денег на первое время хватит, вещей не так много, чтобы снаряжать для переезда грузовик. Есть неплохие варианты по съему квартиры – оплата невысокая, от работы недалеко. Вот только с мебелью не густо, но это можно как-то пережить. В общем, все не так уж и безнадежно, главное – не поддаваться панике и не суетиться.

На самом деле Ларисе очень хотелось поддаться панике. Более того, хотелось забиться в угол, накрыться одеялом и часок-другой пореветь. Она довольно долго надеялась, что может позволить себе расслабиться и переложить решение проблемы на чужие плечи. В качестве спасательного круга в ее мыслях возникал какой-нибудь большой мужик с волосатой грудью и большими руками, говоривший раскатистым басом и куривший «Беломор». Такие большие и добрые мужики всегда знают, что нужно делать, они не станут рассуждать о смысле жизни в тот момент, когда требуются решительные действия. Собственно, для этого они и существуют.

Лариса шмыгнула носом и заплакала. Большого и доброго мужика у нее не было даже на примете, все приходилось делать самой и при этом стараться, чтобы никто не заметил стаю голодных кошек, скребущих на душе.

– Вам плохо? – донеслось справа.

Она не отреагировала. Не услышала.

– Девушка!

Лариса повернулась на голос. У края скамейки стоял невысокий молодой человек в светло-голубой рубашке навыпуск и джинсах. В руках он держал фирменный пакет джинсового магазина с чем-то круглым и высоким внутри, похожим на термос.