Андрей Богусевич - Дом на улице №13

– Ага! Он вообще каждый год теряет по одному кеду или сандалю. В этом году тоже закопал левый кед, – вклинился в рассказ брата Витька. – Мы месяц назад…

– Витька, заткнись! Не мешай рассказывать! Дойдет до тебя очередь, тогда и расскажешь!

– Ладно-ладно, молчу. Но тогда майскую историю я рассказывать буду.

– Хорошо! – согласился Колька. – Так вот, – продолжил он, – после того случая мы стали в шутку его звать Одноподковый.

Братья рассмеялись, вспоминая, как Рыжий придумал Сашке прозвище и как они всей компанией долго его из-за этого подкалывали.

– В общем, пробыли мы на речке допоздна, пока не стали понемногу расходиться. Ты не помнишь, кто первый домой свалил? Никита или Рома? – Спросил Колька у младшего брата.

– Никитос. Да! Точно, он! Он еще вернулся к нам с фонариком и сказал, что Ромку домой зовут.

– А-а. Да. В общем, половина наших по домам разбежалась. Остались мы с Витькой, Никита и Рыжий. Мы решили проверить новый фонарик Никиты. На улице еще светло было, а по дороге домой этот дом стоит. Вот мы и задумали в его подвале проверить, как фонарь светит. Короче, поперлись мы туда вчетвером.

В этом месте Колькин голос стал тише и говорил он с некой опаской, вспоминая приключение в странном доме.

– Мы когда подошли к дому, нам уже жутко было. Даже Рыжий остановился перед входом и предложил разойтись по домам. Я его подколол тогда. Мол, испугался, Рыжий! Но он все же распахнул дверь и первым шагнул в темное помещение. Ставни в доме были наглухо заперты. В доме царил мрак. Полы ужасно скрипели. Мы все остановились на пороге. Последним вошел Никита с фонарем в руках. Рыжий ему сказал, чтобы он шел позади и светил нам вперед. Когда мы спускались по лестнице в подвал, в доме все время что-то гудело, словно сквозняк перемещался из угла в угол. То его слышно было в одном месте, а как только мы поворачивались туда, звук ветра гудел уже в противоположной стороне. Даже сейчас, когда вспоминаю, мурашки по телу бегут.

– Точно! И у меня тоже. Вот, гляди, – вытянул свою руку вперед Витька.

– Чего ты мне ее тычешь? У меня у самого такая. Вот, – протянул под нос брату свою руку Колька.

– Так что дальше было? – перебил возню братьев Мишка.

– А-а! Короче, спускаемся мы в подвал. Сначала мы втроем остановились внизу и замерли. Из темноты на нас чьи-то глаза глядят. Светятся и не моргают. Так жутко стало! Мы шагнуть боимся, а глаза смотрят, – сказал Колька еще тише, чем раньше. – Рыжий обернулся и попросил, чтобы Никитос быстрее с фонариком спускался. Ему захотелось посветить на наглую кошачью морду, что в подвале засела и не издает ни звука. Никита передал фонарик Сережке, и тот сразу посветил на стену, где только что блестели чьи-то глаза.

В этом месте Колька совсем замолчал.

– И что? – не выдержал Мишка.

– А ничего! – так же тихо, как и раньше, ответил Коля. – На каменной стене была пустая полка, и никого там не было.

– Что? Вы так и не увидели, как кошка удрала?

– Да какая кошка! – встрял Витька. – Ты слушай, чего дальше было!

– Да, полка была пуста. Рыжий продолжал светить на стену. Мы стали озираться, но никого вокруг не было. Сзади с последней ступеньки спустился Никита, и когда Рыжий убрал фонарь в сторону, то в том же месте, где и раньше, снова засветились чьи-то глаза. В этот момент Никита положил мне на плечо руку и я заорал.

– Да мы все заорали! – снова встрял Витька. – Мы так орали, что от нашего ора должен был проход в подвал засыпаться!

– Точно! – поддержал Витьку брат. – Мы с такой скоростью рванули из этого дома, что опомнились, когда уже были в деревне! Только на следующий день мы встретились и рассказали все остальным. С того самого момента у нас что-то вроде традиции наведываться толпой в старый дом на бывшей тринадцатой улице.

Колька закончил свой необычный рассказ, и, словно в завершение этому, за окном сверкнула яркая молния. Тут дверь в комнату открылась, и мы увидели в темноте длинноволосую девичью фигуру, одетую в белое. Вспышкой осветило всю комнату второй раз, и прозвучал гром. Окна задребезжали, а мы в испуге втроем заорали.

– Тихо! Чего орете, идиоты? Родителей разбудите!

В комнату вошла Настя с пирожками на подносе.

– Вот дебилы! Я им еду принесла, а они орать! Совсем тут с ума посходили!

– Тьфу! У меня чуть сердце не выскочило, – сказал Витька и показательно взялся правой рукой за грудь. – Ты когда выйти успела?

– Когда успела, тогда успела, – буркнула в ответ Настя и поставила на кровати братьев поднос.

– С чем пирожки? – поинтересовался у сестры Колька.

– С горохом. Мама сегодня других не делала.

На пару минут возникла пауза. Все похватали пирожки и принялись поглощать еду перед следующей историей.

– Так что, вы так и не выяснили, что это было? – спросил Мишка, доев свой пирожок.

– Не-а, – прочавкал в ответ Витька и взял еще один.

– В этом доме вообще что-то непонятное творится, – сказал Колька. – Вон, Витька дожует и расскажет тебе, что с ними произошло, когда они в дом лазили без меня.

– А ты чего не ходил с ними? – спросил Мишка.

– Я тогда приболел, и меня мамка не пустила.

– Вместо него я ходила, – отозвалась Настя. – Ох и жутко в этом доме!

– После нашего первого раза мало кто захотел в дом соваться, а Настя пошла. Когда она там побывала, другим ничего не оставалось, как согласиться тоже сходить, чтобы не выглядеть трусами. Во второй раз в дом пошел Рыжий и его братья, Ромка и Витька с Настюхой, – сказал Колька, пока младший брат доедал пирожок.

– Я уже и не помню, что за день тогда был. То ли праздник какой, то ли к нам в деревню группа с концертом приезжала, – начал вспоминать Витька.

– Да какая там группа к нам может заехать? Деревенский квартет «Три бубенца»? – усмехнулась Настя.

– А чего вдруг квартет и «Три бубенца»? – удивился Витька.

– Ой! – отмахнулась Настя от брата. – Это было на Ивана Купалу. Слышал о таком празднике?

– Угу, – утвердительно промычал Мишка.

– Верно Настя говорит. Я в тот день перекупался сильно, и у меня к вечеру температура поднялась. Вот меня мама и загнала домой. А мне так хотелось погулять! Вечером костры на реке жгли. Вся деревня гуляла. Даже из соседних деревень к нам пришли люди.

– Ну вот! Я же говорю, что приезжие были, – не унимался Витька.

– Да не возмущайся ты, а рассказывай давай, а то я сама расскажу.

Витька засмущался, но спорить с сестрой не стал.

– Короче, собрались все наши у самого большого костра на берегу реки, – начал Витька. – Половина сразу отказались в дом соваться, а мы с Рыжим и его братьями пошли. Никитос отдал свой фонарик Ромке. И пока деревня гудела и устраивала пляски с прыжками через костры, мы рванули к дому. Фонарем можно было и не пользоваться, такая ночь светлая была. Но Ромка все равно освещал нам дорогу. Решил лишний раз похвастаться, что у них с братом фонарь лучше, чем у остальных.