Игорь Афонский - Дети забытых богов. Часть вторая

– Ерунда! Ты так ничего и не понял!

Но Николаев сделал круглые глаза, ему уже не было смешно. Потом, пародируя песню из «Ночного Дозора», произнёс:

– Где–то ходит маньяк! С ума сдвинутый Страж! То наводит бардак! То ворует багаж!

– Между прочим! Ничего смешного! Теперь мы на стороне плохих парней! Понимаешь? Для таких, как Страж, Птица – это не уникальное Существо, а абсолютное Зло! Они из очень древнего и тайного ордена и должны бороться с этим злом! А сколько их, этого никто не знает. Мы не можем прятаться. И потом, я должна спеть эти песни! Теперь просто обязана!

– Обязана она! Понимаешь! А я обязан что–то сделать, чтобы быть готовым! Но я до сих пор не знаю, к чему мне готовиться! Поехали к эксперту, покажем ему «двойное дно» этого документа, потом дальше будем думать!

Судебный эксперт сделал спектральный анализ бумаги на определение возраста материала. Просветил весь документ на необычном электронном столе и через несколько часов вышел, качая головой.

– Чёрт! 17 век! Бумага из рисовой соломы и папируса. Вероятно, Китай! Ведь тогда её привозили из Азии. Тут скрыт ещё один рисунок. Вот что–то вроде этого узора, но не ясно видно. Могу сказать. Что это план местности. Тебе это что-то говорит? Николаев!

– «Не томи. Давай дальше. С меня коньяк. А план этот… я уже кусок видел. Нужен хозяин плана.

– Это не ко мне. Я его из 17 века не вытяну! Ты к гадалке сходи, к медиуму.

– Шутки шутите, господин эксперт! Нехорошо надежды подавать ищущим.

– Ладно! Вот здесь, обрати внимание, латынь, но так мелко, что ничего не понять. А тут рисунок, это древние руны! Ищите того, кто у нас на всю голову больной и в таких вещах хорошо понимает! Лингвист или гадатель! Куска не хватает, знаешь?

– Да. Спасибо, старик. Удружил, пойдём теперь искать гадателя, целителя! Ладно. Пока.

Повернулся к девушке, хлопнул себя по карману, проверил ключи от машины.

– Зара! За мной! Дядя добрый, всё растолковал!

– Да, Николаев, тут на документе столько серебра, что это уже очевидно. Но металл чужой, обычно такой свиток закатывали в свинцовую трубку и запаивали, а этот документ имел серебряную трубку. Видишь, когда свиток свернут, то по окружности все одного тёмного цвета, а внутри документ светлее?

– Вижу! И что это нам даёт?

– Что–то ещё было рядом с этим материалом. И это «что–то» очень фонит! Понимаешь?

– Вроде, да! Спасибо, старик, теперь с меня два коньяка! Жди, пришлю! Но никому не говори! Пока!

– Зара, ты латынь хорошо знаешь? А то я совсем не силён в ней.

– Не вопрос.

– Вот, переведи!

Она прочитала, потом ещё раз, медленно перевела.

– Источник звука, силы и тепла! А дальше ничего не понятно!

– Дальше руны! Это нужен настоящий специалист! Или руны тоже осилишь?

– Не паясничай, детектив! Откуда мне руны знать? Я их никогда не видела!

– Будем искать, как говорил Семен Семенович из кинофильма «Бриллиантовая рука»!

– Хорошо! Есть у меня в городе знакомая, я её кота нашёл, его бомжи местные украли. А кот породистый, почти член семьи! Так вот, она в этом точно собаку съела!

– Понимаю! Владелица кота питалась собаками! А она знала, что ты был в сговоре с бомжами?

– Ну, сговора как раз и не было, просто я их всех знаю! И кто на этом участке, чем промышляет тоже знал, вот и пошёл самой короткой дорогой!

– Понимаю! Кинул им на пузырь, а сам раскрутил клиентку на круглую сумму!

– Всё-то ты понимаешь! Но как-то искажённо, тебе не кажется?

– Ну, как скажешь, Детектив! А нам обязательно целый день по твоим знакомым ходить? Или пригласишь девушку покушать? Я есть хочу! – жалобно заскулила она.

И Николаеву стало вдруг стыдно.

– Как ты относишься к индийской кухне?

– О, меня пригласили в ресторан! Я согласна!

Через полчаса они остановились у прилавка одного сувенирного магазина. В этой лавке было много разного рода обрядного товара культов народа мира. Евгения – хозяйка заведения и владелица кота, перевела рисунок. Белокурая Зара и красномедная Евгения прямо с ходу подружились. И уже втроем все пошли в индийский ресторанчик, который был совсем рядом.

На понедельник была назначена репетиция. Органист уже пришёл в себя и был полон решительности продолжать начатое дело! Николаев сидел в зале, в партере он поместил своего верного коллегу, так, на всякий случай. Тот присматривал сверху за всеми подходами и запасным выходом. Документ брать не стали. Фотокопия хорошего качества заменила его на некоторое время. Они решили, что очень сложно всё время прятать, потом вытаскивать, поэтому оставили всё в банковской ячейке. На сцене стояли сразу два рояля, это осталось от прошлого концерта. Орган был застелен толстым пологом, он находился у самой стены. Его никогда не двигали, это было невозможно из–за общей конструкции инструмента.

Из любопытства на репетицию пришла хозяйка сувенирного магазина, она сделала себе выходной. Села возле Николаева и явно скучала. На этот раз людей было мало, в здании присутствовали только работники филармонии. Мать сидела в первом ряду. Она часто проходила вглубь зала, то приносила чай, то ещё что–то. Николаев заметил, что Ольга Владимировна очень изменилась, стала волевая и жесткая, как пружина. Он понял, что мало уделял ей внимания, а ведь именно она была тем звеном, которое всё привело в действие! Сложилось такое впечатление, что это и есть тот самый режиссер последних событий. Мало того что она взяла на себя всю организационную часть будущего концерта, так Николаев стал замечать, что ничего не может увидеть в этой женщине. У неё был сильный защитный экран от всех его феноменальных способностей.

«А что я собственно знаю о ней?» – подумал Николаев. – «Хотя бы то, что именно благодаря ей Зарина с детства занимается музыкой и поёт, это благодаря ей они и познакомились!»

«А кто меня ей рекомендовал?» – попытался вспомнить все этапы прошлой истории. Но чем больше Николаев об этом думал, тем больше понимал, что нечто большее он не знает.

«Не хватает какой–то вещи, чтобы всё встало на свои места! Но чего именно? Вот если, всё происшедшее было мистификацией, вовремя появлялось перед ним, как наживка, которую он заглатывал всё больше и больше, тогда это всё могло бы объяснить!»

Проходила распевка, музыкант сидел пока за роялем. Они пробежали по всем трудным местам, то углублялись в одну часть вещи, то в другую. Потом повторяли большими кусками. Получалось нечто ужасное! Солистка нервничала! Органист сделал перерыв.

– Нужен оригинал! Тут что–то не хватает. Что–то упущено! Свечи! Нужны свечи!

– Пожарник запретил!

– Тогда следует заниматься в другом зале. Вот в немецкой кирхе есть новый инструмент, там следует попробовать! Мне не откажут!