Николай Покуш - Яркий Миг

Серо-голубое покрывало сумерек опустилось на Мистрейд, и на центральных улицах зажглись газовые фонари, а на серых ликах домов засветились глазницы окон, отгоняя прочь сгущающуюся ночную тьму.

Кэб подвез меня прямо к дверям дома, и там, к моему глубочайшему удивлению, меня ожидала Ника Томас. Она переоблачилась из яркого красного платья в темно-серую складчатую юбку, из-под которой виднелись черные походные сапоги, и черный камзол с золотыми пуговицами. В таком своем образе она показалась мне более привлекательной и настоящей, и даже сложилось впечатление, словно этот наряд был ей самой куда приятнее и ближе ярких выходных платьев.

– Мистер Марбэт, – широко улыбнулась журналистка, когда я расплатился с кучером. – Нам, кажется, так и не удалось завершить разговор.

Всё выглядело так, словно мы – старые знакомые, словно она знала, когда именно я приеду домой, и вообще, об этой встрече мы договаривались заранее. Такой подход и наглость сбивали с толку.

– Странно. А вот мне помнится обратное, мисс Томас, – ответил я, проходя мимо нее к дверям своего дома.

Яркого, завернутого в пальто, я нес на руках и наделся, что он никак себя не проявит. Вот уж что было бы совершенно не кстати, так это пытаться объяснить этой привязчивой особе, что за странного зверя я несу в дом украдкой. С другой стороны, если Яркий был связан с событиями в доме Стриксов, а Ника Томас расследовала именно это происшествие, то напрашивался ряд логичных вопросов:

«Так ли случайна была наша встреча в лавке мисс Каранкет? Может, она знает, кто такой Яркий и откуда он взялся? Может, она знает и то, что он у меня? Но откуда?»

Всё становилось слишком запутанно, в череде случайностей начинала прослеживаться неясная связь, но, возможно, это мне только казалось, а на самом деле все обстояло куда проще.

– Простите мне мою настойчивость…

– Не нужно этой напускной вежливости, – оборвал я Нику, развернувшись к ней лицом и глядя сверху вниз, с высоты четырех каменных ступенек порога и своего немалого роста. – Просто скажите откровенно и прямо: что вам от меня нужно? И не лгите про интервью. Если вы действительно из «Истины Миранды», то на кой черт я вам сдался?

– Видите ли, мистер Марбэт, пока что я и сама не знаю ответа на этот вопрос, – сообщила Ника Томас вполне серьезно и спокойно. – Но чувствую, что вот-вот это выясню.

– Как-то туго у вас с объяснениями, мисс. Может, попробуете еще раз? Какого черта вам от меня нужно?

– Думаю, вы сами уже догадываетесь, разве нет? Или мне только показалось, что вы очень поспешно удалились, когда я сказала, что веду расследование произошедших в особняке Стриксов загадочных событий.

– Я не имею к этому ни малейшего отношения.

– Вы уверены?

Она заговорчески улыбнулась, словно у нас на двоих была одна тайна, словно мы оба знали что-то, что скрывали от других, и это меня взбесило. Но прежде, чем я успел ответить ей, Яркий у меня на руках зашевелился, похоже, устав он бездействия, и это не ускользнуло от взгляда внимательной журналистки.

– Что там у вас, мистер Марбэт? – она шагнула на ступеньку и стала чуть ближе ко мне, при этом взгляд её не сильно отличался от взгляда Аннет, которой так же страстно хотелось узнать, кого же я несу, спрятав от окружающих.

«Вот черт!» – выругался я про себя, понимая, что нужно срочно что-то предпринять, резко отослать прочь Нику и больше не разговаривать с ней, просто развернуться и уйти или наоборот, открыться ей, пойти на риск и, возможно, получить ответы на все волнующие меня вопросы.

– Что на самом деле случилось в особняке Стриксов? – пошел в атаку я, выбрав последний вариант, и этим вопросом намеренно раскрыл перед Никой свою заинтересованность данной ситуацией. Теперь уже отвязаться от нее мне будет не так просто, и я искренне надеялся, что принял верное решение.

– Ну нет, мистер Марбэт, – она шагнула еще на одну ступеньку. – Так не пойдет. Сотрудничество должно быть обоюдным.

– И что вы предлагаете?

– Вы расскажете мне, что вам известно о случившемся, а я – вам.

– Мне ничего неизвестно, мисс Томас. Это чистая правда.

– Но как-то же вы с этим связаны, – с твердой уверенностью в голосе сообщила она.

– Да с чего вы взяли?

Ника не успела ответить. Дверь за моей спиной отворилась, и в проеме показалось покрытое морщинами, худое лицо старика. В руках он сжимал старую армейскую винтовку «Катрина», а выцветшие глаза принялись шарить по сторонам. Мистер Рейнис, хозяин дома, в котором я снимал квартиру, почти полностью лишился зрения, и даже смерив меня взглядом, не смог узнать.

– Кто ждешь?! – скрипучим шепелявым голосом гаркнул он.

И тут же из свернутого у меня на руках пальто показалась голова Яркого, заинтересовавшегося странными звуками. Фиолетовые глаза с любопытством уставились на старика. Ника Томас ахнула от удивления.

«Ну, вот и всё», – подумал я с неким отрешенным спокойствием. – «Карты раскрыты. Черт, Клиф, как ты собираешься выпутываться из всего этого?».

– Это я, мистер Рейнис, – отозвался я, и старик замер.

– Клиф?

– Да, я здесь.

– Клиффорд?

– Да, да, мистер Рейнис! – я почти до крика повысил голос. – Это Клиф! Я пришел домой!

Старик заулыбался беззубым ртом.

– О, Клиффорд, я и не прижнал тебя. Ушлышал голоша и подумал, что это чертовы шаббатийшкие торгаши пожаловали. Думал угоштить их порцией швинца, – старик хрипло рассмеялся.

Гарольд Рейнис, старый вояка, не был плохим человеком, и за все те годы, что я снимал у него жилье, ни разу никого не угостил порцией свинца, но очень любил обещать подобное угощение всем непрошенным гостям, а в особенности саббатийцам. И пусть ни разу за все восемь лет на его пороге я не встретил ни одного саббатийского торгаша, которые, в принципе-то, сторонятся больших городов, он постоянно ждал их и на этот случай таскал с собой любимое ружье. Чем ему не угодил этот скитающийся по миру народ, я никогда не спрашивал, но в прежние годы мы с Тессой, бывало, беззлобно шутили на этот счет, придумывая разные забавные теории.

– Здесь нет никаких саббатийцев, мистер Рейнис. Можете быть спокойны.

– Хорошо. Ражвелось тут этой падали, как грязи.

Яркий с интересом вертел головой, разглядывая старика. Ника Томас в свою очередь с интересом разглядывала Яркого, словно и не замечая домовладельца.

– Ты тут не один? – мистер Рейнис с подозрением вглядывался в улицу, словно на ней за каждым углом притаилось по паре коварных жуликоватых саббатицев.

Я взглянул на Нику, и только в этот момент девушка, наконец, оторвалась от пристального изучения Яркого и посмотрела на меня. Ее глаза горели, и я узнал этот огонёк. Его же я видел в глазах Тессы, когда та садилась за один из любимых музыкальных инструментов, и в моих собственных глазах он тоже, должно быть, загорался, когда я начинал писать, когда придумывал новый сюжет, когда волна творчества накрывала с головой. Этот взгляд мог означать только одно – теперь Ника не отступит, не остановится ни перед чем и во что бы то ни стало узнает мою историю даже против моей воли. Этот взгляд покорил меня. Это пламя было настоящим, пылким, неподдельным. Любопытство истинного приверженца своей профессии, как я мог устоять перед подобным?