Игорь Барсуков - Мой друг – пилот, я с ним

– И охранники сейчас это видят на своих мониторах?

– Ага. На одном из десятков периферийных экранов выскочила надпись о входе в это помещение сотрудника, полностью по установленной процедуре. И эта информация была тут же погребена под ещё десятком событий происшедших в этом районе. Причём совершенно не важно находится ли Стимменс сейчас в порту или нет.

– Боже, охрана, в самом деле, ни к чёрту.

– Точно, это я понял ещё три года назад. Фактически, достаточно устроиться на работу сюда, и все пути открыты. С подобной проблемой они справляются тем, что не берут шибко умных.

– То есть?

– Ну, – Стэнли положил сумку на стол у стены, – все работники очень хорошо проверяются. Диспетчер просто не смог бы сюда войти, а чернорабочий может. А теперь приступим к третьему этапу: проникновение.

Откупорив контрольный щит, висящий рядом с телефоном, Стэнли вскоре выкорчевал оттуда новый пучок проводов. Проследив их по стене, он вытянул один провод и показал его Майку.

– А это вся сигнализация нашего корабля.

– Этот телефонный провод?

– Ага. Тут следует рассказать, почему я выбрал именно ПТЦ-147, кстати, он так называется. Обычно почтовые заходят на три-четыре дня и вновь устремляются в рейс, но не этот. ПТЦ, м-м-м для простоты окрестим «птица», сел десять дней назад и пробудет здесь ещё две недели, а что это означает?

– Что он на полугодовой проверке.

– Точно. И люди на нём появятся только через неделю, а сейчас он полностью отключён.

– Даже аккумуляторы?

– Даже аккумуляторы, он полностью деактивирован. Просто идеальная ситуация.

– Но ведь всё равно сигнализация на него установлена.

– Ха! Местные техники тоже так думают, хотя сами постоянно её проходят без последствий. Тут мне очень помог Се. Система до ужаса проста: когда судно проверяют на остаточную радиацию и биологическое заражение, то его полностью отключают и высасывают из него всю энергию. Все компьютеры безмолвствуют, за исключением одного: сторожевого, простенькой штуковины на входе, которая не имеет ни одной действующей цепи в корабле. Но, честно говоря, его и компьютером то не назовёшь. Вся его задача: выдавать код в телефонную линию при попытке вскрыть один из шлюзов, за счёт этой линии он и питается. Если просто перекусить её то это будет равнозначно тревоге, но есть другой способ обмануть контроль.

За время произнесения этой речи Стэнли быстро раскроил два провода и зачистил их жилы. Затем, перекусив обе линии, он перенёс провода с телефона на соседние клеммы «птицы», а затем аккуратно прикрутил их там.

– Всё.

– И что это означает?

– Теперь центр прослушивает, нормально ли всё у этого телефона. – Стэнли похлопал по аппарату, висящему на стене. – Исчезновение сигнала на секунду охрана проигнорировала, благодаря сбою, устроенному двадцать минут назад, а сторожевик полностью отключился от портовой сети. Теперь откроем люки.

– А радиоохрана? Или ещё какая-нибудь беспроводная?

– Радио? Смеёшься что ли? Во-первых, в порту полное молчание, это для того чтобы проходили по-настоящему важные сообщения. Во-вторых, при биологической проверке все антенны напрочь расключаются, чтобы не оставить даже возможности для концентрации неучтённых энергетических возмущений. А оставлять пустой корабль пусть даже под слабым дистанционным контролем – это же нарушение закона длинной цепи. Нам ведь нужно хотя бы физически здесь присутствовать, а если террорист какой поднимет судно или устроит на нём пожар, сидя в своей квартире?

– Ладно, ладно. А мне, вообще, надо будет что-нибудь делать или я так и буду постоянно задавать вопросы?

Стэнли побарабанил пальцами по стенке и кивнул:

– Твой вопрос как нельзя кстати, но ты сам напросился. – Он склонился над сумкой и вытянул метровый кусок кабеля и ломик, которые протянул Майку. Последнее архаичное орудие намекало на грубую агрессию против следующего барьера защиты. – Сейчас поднимешься по шахте наверх, там в потолке будет люк, я его открою. Вылезешь на поверхность рядом с техническим шлюзом, посмотришь, как он открывается, и вставишь монтировку. Потом передашь мне что готов. – Стэнли протянул ему двойной наушник на липком проводке. – Верхний – в ухо, нижний к шее. Когда скажу «давай», вскроешь люк и тут же сунешь туда кабель. Там по краю дверцы и рамы есть запоры с гребнями гибких контактов, нужно просто соединить их, тогда люк обратно не закроется. Вот и всё.

– И всего то? Может, лучше покажешь, где что?

– Ну, для меня этот корабль также нов, как и для тебя, а я думаю, что ты не тупица и где что догадаешься. Ещё вопросы будут?

– Да, рации-то откуда? Никогда их у тебя не видел. – Спросил Майк, прилаживая наушник к левому уху.

– С позапрошлого карнавала, я их в тире выиграл. Вот – понадобились. Ты пойми, мне ведь тоже надо будет постараться, чтобы вскрыть все эти люки.

– Ладно. – Майк взял монтировку и кабель и вышел за дверь контрольной комнаты.

Снаружи по-прежнему была почти идеальная тишина, заполняемая только мерным гудением каких-то систем, «дыханием порта» как выражались местные техники. Световые панели на потолке сияли ровным светом, но их явно не хватало для всего подземелья. Майк усмехнулся вспомнив, как вся их компания старалась на практике побыстрее свалить из этих мрачных казематов, а вот Стэнли даже продолжил работать на каникулах. Понятно теперь, чем он здесь занимался.

«Мешок свой не забудь, и если хочешь, мой прихвати», – раздалось у него в ухе.

– Обойдёшься. – Ответил Майк.

Подобрав тюк у подножья лестницы, Майк принялся взбираться наверх. В шахте освещения не было вовсе, и подниматься приходилось, чуть ли не на ощупь. Правда, через минуту после привыкания его глаза различили светящиеся полосы краски нанесённые на перила и стены. Попытка отыскать в верхней галерее люк удачи не принесла, но когда он уже собирался поинтересоваться у Стэнли, позади Майка раздался лязг, и появилось круглое пятно света. Нащупав в стене вертикальную лесенку, он, наконец, выбрался из подземелья. Хотелось надеяться что навсегда, так как постоянный мрак уже начал угнетать.

Оглядевшись, Майк понял, что сидит под самым днищем корабля, ходить здесь можно, только сильно пригнувшись. Здесь также было довольно темно, хотя земля освещалась почти со всех сторон. Не удержавшись, Майк ударил кулаком по корпусу, тот отозвался глухим коротким звуком. Сталь оказалась тверда как камень. Сделав два шага в сторону, поглаживая в качестве примирения обшивку, Майк оказался у шлюза. Рядом в технические гнёзда корабля из отверстий в скале поднимались толстые кабеля и шланги.

Проблема оказалась там, где он её и ожидал: какая может быть щель у герметично закрытого шлюза? Поковыряв ломиком для верности и не обнаружив лёгкого пути, Майк перешёл к решительным действиям. Поплевав на руки и взяв монтировку покрепче, он резким ударом попытался вогнать её в еле видную линию между люком и рамой. Повторил ещё несколько раз, но всё тщетно, появилось немного царапин в верхнем слое краски и всё. Спрашивать Стэнли не хотелось, поэтому он ещё поковырял своей железкой и неожиданно щёлкнул по запорной скважине. Она делалась специально для открытия корабля извне. Ручки и тому подобные скобы имели свойство сильно обгорать во время полёта, поэтому для перемещения по корпусу делали выемки, а для открытия всяких люков маленькие самозакрывающиеся щели, куда можно было вставить отвёртку или другой инструмент, оказавшийся под рукой. Приладив монтировку поудобней и оперев её о край рамы, Майк дёрнул со всей силы. Что и требовалось доказать: запоры держали крепко.