Дмитрий Сысоев - Приключение Машки: год длиною в жизнь

– Ну ты, недомогание инопланетное, подойди-ка сюда.

Посмотрев по сторонам, может, это она не меня зовёт, остался стоять, как вкопанный, но она не унималась:

– Ты что, дебил, ещё и глухой? Тебе же сказано было подойти.

Я с опаской подошёл, встал рядом и стал её разглядывать, да нет, с виду Машка, а внутри как подменили, и откуда она такие слова знает, но как я ошибался, за то, что я на неё глазел, она мне высказала всё отборным матом, я аж покраснел. Потом настала её очередь меня разглядывать, когда она насмотрелась вдоволь, спросила:

– Ладно, а ты кто у нас будешь?

– Смирнов Евгений Александрович, – представился я, – можно просто Женька.

– Да мне по барабану, я имела ввиду, откуда ты тут взялся и что от меня хочешь?

– Я твой сосед, – удивлённо ответил я, – мы в одном классе учимся и в школу вместе ходим.

Она в начале рассмеялась, но потом задумалась и спросила:

– Ну ладно, Жека, скажи мне, в какой стране мы находимся?

Ну я и ответил, что в СССР в городе-герое Москве, она стала совсем хитрая, быстро встала, подошла к окну, долго там что-то высматривала, потом выругалась опять странным матом.

– Так, Жека, а годик какой у нас сейчас?

– Сегодня 1 января 1980 года, вторник.

– Вы что, прикалываетесь так, гоблины доморощенные?

Опять последовал отборный мат, я за всю жизнь столько таких слов не слышал, как сейчас за пару минут, ответить мне было нечего, потом она стала говорить на иностранном языке, видно, опять ругалась. Когда немного успокоилась, принялась за меня:

– Ну-ка Жека, расскажи мне кратенько, где я нахожусь?

– У себя в комнате, – вопрос для меня был непонятный.

– И давно я тут живу?

– Ну да, с рождения.

– А ты тут до этого бывал?

– Конечно, но редко.

– А мы что, дружим?

– Нет, мы только в школу вместе ходим.

– Я так и думала, кто с таким лохом дружить будет, ладно, иди с миром, а мне подумать нужно, и будь поблизости, ты мне ещё понадобишься.

– Хорошо, – испуганно сказал я, – буду у себя в комнате ждать.

Вылетел оттуда, как ошпаренный, её мама попыталась у меня выяснить, что мне удалось узнать, я ответил, что ничего, видно, она и правда умом тронулась. Ушёл к себе в квартиру, там уже моя мама стала приставать, что и как, я просто пожал плечами, уселся на диван и стал думать, что с Машкой могло случиться, почему она так странно говорит, вчера ещё была нормальная. Минут через тридцать дверь открылась, мама сказала, что ко мне Маша пришла, через секунду она появилась, мама вышла и закрыла дверь.

– Да, – Машка всё оглядела, – полной отстой, как ты тут вообще живёшь? Значит, ты утверждаешь, что сейчас 1980 год?

Я кивнул, а она стала рассматривать календарь, потом выдала:

– Значит, мы с тобой дноклы.

Что это за звери, я уточнять не стал, мне и так не по себе было, а она продолжила:

– Говоришь – инфа сотка? Ну тогда гоу, мой думер.

– Чего? – не выдержал я.

– Пойдём, – улыбнулась она, – покажешь мне ваши восьмидесятые, ископаемое, хочу взглянуть, в какой отстой я попала, и мне кажется, что у меня трамбл.

– А ты можешь на нормальном языке выражаться, а то я ни слова не понимаю.

– Ничего, – опять улыбнулась она, – привыкнешь скоро.

И тут я обратил на неё внимание, раньше вообще в её сторону не смотрел, а сейчас чуть не влюбился, а может и не чуть, она была просто прекрасна, не как все. Вроде внешне не изменилась, по-прежнему ботаник и пухлая зануда, как и я, но вот внутренне она вся аж светилась. Мы вышли на улицу, было прохладно, она возмущалась своим внешним видом, про мой вообще заявила, что это даже не обсуждается. Внаглую взяла меня за руку впервые в жизни, мы даже в детстве такого себе не позволяли, когда в одной песочнице играли, я вообще ни разу с девчонкой за руку не ходил, только с родителями, да и то, когда маленький был.

– Ну рассказывай, – заявила она, – как вы тут тусите, а то я полный нуб.

Знать бы ещё, что это такое, и я ещё раз попросил её говорить на русском, она на меня посмотрела и фыркнула:

– Ну ты и ушлёпок.

Она заговорила на иностранном языке, чем привела меня в полное замешательство, я ответил, что такого языка не знаю, мы в школе только английский учим, она улыбнулась и продолжила. И тут я догадался, услышав несколько знакомых фраз, это и был английский, она говорила быстро и уверенно, будто это её родной язык, у нас даже учитель так не смог бы. Мне стало стыдно за своё познание в языках, лучше бы просто молчал, пришлось её прервать:

– Я только учить его начал.

– Ладно, горе ты моё, – она перешла на русский, – пошли.

Пока мы шли к Сретенке, она удивлялась домам, людям, тому, как они выглядят и их одеждой, а особенно машинам, когда вышли на Сретенку, она заявила, что-то её сон затянулся и ей становится уже не смешно, а страшно, при этом крепко сжала мою руку. И тут нам навстречу попалась её подруга и чуть ей в объятья не кинулась, но Машка, как кошка, ловко от неё увернулась и высказалась:

– Ты что, шалава, берега попутала? Иди, куда шла.

Та в растерянности осталась стоять, а Машка потащила меня дальше, я только оглянулся посмотреть, как её подруга это восприняла, тогда она ехидно поинтересовалась:

– Что, тёлка понравилась, что ли?

– Нет, – помотал я головой, – просто это твоя лучшая подруга.

Машка остановилась, посмотрела на ту растерянную и протянула:

– Ну нет, мне тебя вполне хватает, мне цирк уродцев не нужен.

Я набрался смелости и выдал:

– Ты можешь объяснить, что тут происходит?

– Надеюсь, сейчас до Мака дойдём, там и поговорим, а то очень есть хочется.

Какая же она стала злая, когда не нашла своего Мака, она чуть не взбесилась, крича:

– Куда эти извращенцы подевали целое здание? – потом спросила, – Где у вас тут поесть можно?

– В пельменной, наверное.

– Это ещё что за контора?

Мне пришлось объяснить, она была сильно удивлена, как можно есть пельмени не дома, но, так как сегодня 1 января, всё было закрыто, мы прилично замёрзли, пришлось вернуться домой. Моя мама нас накормила, Машка пришла в восторг, сказав, что давно так вкусно не ела, а вот кофе назвала помоями, я удивился, это же Индийский растворимый, его только в заказах давали. Маме пришлось сварить ей в турке настоящий, его она оценила, но не совсем на пять, сказав, что ничего, пить можно. Мы пошли в комнату, по дороге в коридоре она увидела телефон, не спрашивая разрешения, сразу сняла трубку, послушала и удивлённо сказала:

– Надо же, работает.

Стала набирать номера, после пятого раза выдала:

– Нет, я ошиблась, он мёртвый.

Я с осторожностью взял у неё трубку и послушал, гудок есть, значит работает.

– Говори номер, – предложил я.

Когда она мне его продиктовала, я повесил трубку:

– Таких номеров не существует.