Джейд Дэвлин - Не скучайте, ваше величество!

– Сюда! – дернул меня за руку Крон, и я увидела, что он тянет меня вниз, аккурат туда, где только что скрылась лохматая пацанская шевелюра. Тот персонаж, что обругал градоправителя трутнем, оказался поумнее многих: он ловко вцепился в свернутые бубликами старые веревки, которыми был обшит по периметру пирс, и по ним как обезьянка сполз к самой воде, но не плюхнулся в нее, а ловко устроился на каком-то выступе между причаленных лодок.

Мы с Кроном переглянулись и полезли следом. Потому что рыбаки зевак в лодки пускать не собирались, и правильно делали – утлые суденышки не выдержали бы такого наплыва и пошли бы ко дну, а прыгать в воду или падать под ноги толпе не хотелось.

– Вот идиот, – ругнулся между тем откуда-то снизу наш путеводный лохматик.

Я была с ним согласна – какого рожна градоправителя понесло на пирс в такую давку, не мог подождать, пока народ немного не рассосется? Что ему вообще тут надо?

– Отставить! – рявкнули вдруг откуда-то сверху, и мне показалось, что это было выкрикнуто на два голоса. – Всем вернуться!

– А, так он два Юнренских солнца привел выгуливать, придурок, – прокомментировал снизу мальчишка. Как оказалось, он сполз к самой воде и перебрался в какой-то… нет, лодкой назвать это сооружение у меня язык не повернулся – больше всего плавсредство напоминало долбленое корыто, в котором кое-как мог разместиться тощий подросток с веслом и несколько корзин непонятного на первый взгляд месива. – Ну что ж так не везет… даже на хлеб теперь не наторгую! Скорпену ему в глотку, трутню жирному!

Про жирного трутня я была солидарна, хотя градоправителя в глаза не видела и оценить его фигуру мне случай не представился. Но досадовала не меньше – прощай, мой план углядеть сегодня что-то подходящее для будущего средневекового фастфуда.

– Господин герцог, прошу прощения, я… – проблеял вдруг откуда-то сверху довольно противный тенорок, и когда я машинально подняла голову, то первое, что увидела, – знакомый силуэт на фоне светлеющего неба и рукоять фамильного меча семьи Браганта у него на поясе.

– …! – само вырвалось, когда я разжала руки и камушком, почти без всплеска, ушла в воду с головой.

Это было даже не страшно, потому что море оказалось приятно теплым, а в прозрачной высоте у кромки мерно колыхались тонкие водоросли, словно успокаивая и обещая, что вынырнуть можно в любой момент.

Я задержала дыхание и проплыла под корытом, в котором сидел пацан. Осторожно схватившись за край посудины, высунула голову: точно там Раймон, мне не почудилось? Он еще стоит?

Это был Раймон. Но слава всем богам, герцог вовсе не смотрел вниз и не обратил никакого внимания на всплеск, он уже отвернулся, о чем-то вполголоса разговаривая с низеньким и толстым господином в дурацкой шляпе, похожей на подушку с пером.

– Какого… его сюда принесло? – отплевываясь, пробормотала я.

– Два солнца ж притащил, – ответил вдруг на этот риторический вопрос владелец корыта. Он вообще оказался на редкость словоохотливым. – Юнренские герои теперь будут отвечать за порядок в Картахелии, не слышал, что ли? Вот его светлость их и привез на место службы. Напутствовать, небось, чтоб не заворовались, или еще что… Хотя эти вроде как северные пограничники, они не вороватые. Зато нрав тяжелый, будут теперь всем ремни-то затягивать. Тут же ж все на мази давно, кому надо сунуть, кого надо пугнуть – и гуляй, вольница. А когда новое начальство – так то все одно новое шило в заднице, порядки свои наведут. Эх… Отпусти лодку, я поплыл. Не будет сегодня торговли.

– Сестра! – вдруг напомнил о себе Крон. До этого он висел на канатах, крепко зажмурившись от страха, – увы, мой здоровый лось не умел плавать и боялся воды. Так боялся, что даже не заметил, как я свалилась вниз. А теперь он глаза все же открыл и, судя по всему, перепугался еще больше. – Сестра!

– Тихо! – шикнула я, перебирая руками по борту корыта, чтобы снова приблизиться к пирсу. – Не ори, здесь я. Все в порядке. Держись крепче, скоро все уйдут, и мы вылезем.

– Так ты девчонка, что ли? – очень удивился корытовладелец, разглядывая меня большими глазами. – Ну точно… Красотка, где ты научилась так хорошо плавать?

– Кто тебе здесь красотка, мелкий? – фыркнула я. – Тоже мне… Скажи лучше, как долго…

Я хотела спросить, как долго, по его мнению, придурок с подушкой на голове будет прогуливать по пирсу всякие герцогские морды. Все же у парня в таких делах опыта было больше, мог и подсказать чего полезного.

Но закончить вопрос я не успела, потому что неудачно перехватилась за борт его корыта и оно резко качнулось. Одна из корзин, среди которых и сидел мальчишка, от этого толчка опрокинулась на бок, и мне на голову посыпались мелкие и не очень осьминоги. Или что-то необычайно на них похожее.

– Осторожно! – завопил пацан, спасая свою добычу от низвержения в море. – Рехнулась, что ли? Отцепись давай, дура!

– А куда же делась «красотка»? – чуть насмешливо поинтересовалась я, перестав раскачивать его утлое суденышко, но не убирая руку с бортика.

Часть еще вполне живых руконогих, из тех, кому повезло вывалиться, шустро шевелила щупальцами, расплываясь в разные стороны, а мне пришла одна интересная мысль. Неужели все же повезло?

– А что у тебя в других корзинах? – спросила я, дождавшись, когда мальчишка перестанет ругаться и шипеть, как котенок, которому намочили хвост. – И почем ты продаешь такую ерунду?

– Сама ты ерунда! – взвился пацан. – У меня добыча высший класс!

– Ага, вижу. Мелочь. Мелочь. Ракушки. Еще мелочь. – Я бесцеремонно и деловито подволокла его корытце к причалу, ухватилась одной рукой за веревочную обивку, а другой начала сдергивать крышки с других корзинок. Хм-хм-хм…

А это, кажется, уже интересно!

– Так, ракушки себе оставь, слишком мелкие, много возни и протухнут еще до обеда, – деловито выговаривала я, перебирая мелких морских тварей в корзине и перекладывая часть в наше с Кроном лукошко. – А вот осьминогов тащи сколько поймаешь, все пригодятся.

Мы уже ушли с пирса, поскольку нелегкая наконец унесла и подушкоголового градоправителя, и его опасное начальство. Люди начали расходиться, солнышко припекало все крепче, набережная опустела.

Пацана, который пытался пристроить на рыбном рынке свою всякоразную мелочь, звали Янь. Он был сиротой с двумя сестренками, сыном утонувшего этой осенью рыбака. Отцовскую лодку у него отобрала артель за какие-то там долги папаши, но зато остался дом, в котором жила семья. Хибара на самой окраине, но все крыша над головой. Жаль только, с голоду можно и под своей крышей умереть.

Ходить на настоящий рыбацкий промысел мальчишка еще не мог – мал. Настоящей лодки у него не было. Да и сестриц, одной из которых было семь, а второй три, он надолго боялся оставлять, хотя девчонки, по его словам, были на диво самостоятельные и серьезные.