Т. Карна - Элеонора. Том первый: рассвет

– Но солнце всё равно навсегда останется ближе всех для него.

Девочки улыбнулись друг другу и как-то устало засмеялись от пафоса собственных слов. Они ещё долго стояли там, на крыше, пока светило совсем не скрылось за горизонтом, и всё разговаривали. Прощание было грустным, но они обе верили, что однажды солнце снова взойдёт и закружится в объятиях неба.

Но всё же, каким бы печально-красивым ни был вечер для Норы, ночь вдруг обратилась настоящим кошмаром.

Она лежала на мраморном полу. Она знала, что умирает, но не чувствовала страха. Всё, что она ощущала в себе – вина и непонимание. В глазах начинало темнеть, но она ещё видела его – беловолосого парня. Он был в ярости, его кулаки сжаты. В этот момент из его ладоней начинает что-то выливаться… нет, это не жидкость, это чёрно-фиолетовый дым. Парень издал истошный крик, но тот перерос в рычание. Это уже не он, не её любимый брат – это большой красный монстр. Она почувствовала, что не в силах ничего сделать, и от этого ей стало больно и обидно. Глаза закрываются…

Она не умирает, а оказывается в комнате с круглым столом. Уже другой, темноволосый, но неуловимо похожий на первого, парень согнулся в агонии. В голове отчаяние: "Это моя вина. Моя вина. Моя вина". Крик. Рычание. Яркий свет. Кровь… труп чудовища растворяется в воздухе. "Я убила. Я виновата. Прости. Прости. Прости". Сердце будто рвут на части, руки дрожат, силы покинули её. Она опустилась на пол. Кто-то дотронулся до плеча и что-то сказал. Хлопнула дверь. Теперь она осталась одна. Дыхание то и дело обрывается от слёз, и ей ужасно больно где-то глубоко внутри.

Что-то тяжёлое и грубое сжимало сердце, когда она открыла глаза. Из горла вырвался отчаянный стон плача, хриплый и низкий, насколько позволял Норин голос. Поднеся ледяную ладонь к лицу, Нора почувствовала, как всё оно намочено слезливыми реками.

– Эрнест..! – скрипнула она, надеясь, что он услышит её со следующего этажа и придёт, живой и слегка уставший. Так, а кто это?

Ещё с минуту девочку трясло, с минуту её сознание возвращалось в реальность – и вот она снова дома. Всё хорошо. Ничего не произошло. Однако тело еле подчинялось попыткам прийти в себя – дыхание отказывалось контролироваться, а дрожащие руки никак не унимались. На ватных ногах Нора поднялась с кровати и дошла до ванной – холодная вода помогла успокоиться. Обессилившая, она присела на край ванны и пару минут стеклянно смотрела в пол. Замёрзла, вернулась в кровать, но не легла. Укуталась одеялом, обняла насквозь промокшую подушку и стала прокручивать образы из снов в голове, но они вновь стали насылать тревогу, которую Нора постаралась унять. Всё хорошо, это всего лишь сны. Только лишь сны.

В таком подавленном состоянии Жердже и застал дочку, когда пришёл будить её. Он сразу понял, что ей приснилось что-то плохое, и обязан был спросить об этом. Он сел рядом с ней на кровати и приобнял за плечи.

– Что тебе приснилось? – спросил он. Девочка прильнула к отцовской груди.

– Два парня. Они оба… – Нора почувствовала, что ей тяжело говорить, –…стали монстрами. Одного… я убила. А второй… не знаю, что с ним. Я умерла.

– Ты запомнила, как они выглядели?

– Первый… не знаю, у него были тёмные волосы. А второй был в ярости… там был какой-то дым… И у него были белые волосы, кажется…

– Этого не должно быть, – вздохнув, заключил Жердже.

– О чём ты?

– Ты не должна видеть сны с беловолосым мальчиком, – объяснил отец, стирая с её лица слёзы, – то, что ты видела, произошло очень давно, за много полных реинкарнаций до тебя.

Нора ничего не ответила: просто не знала, что на это говорить. Посидев ещё с минуту, Жердже отправился готовить их последний земной завтрак. Пока яичница жарилась, он поставил на прикроватную тумбочку Норе стакан воды:

– Попей, станет легче.

За завтраком девочке уже было лучше, но она всё ещё не до конца отошла от своих кошмаров. После они стали собираться. Нора хотела сама выбрать себе одежду, но вмешался Жердже. Любимые джинсы заменила юбка по колено, а симпатичный хвостик – красивая укладка, с которой девочке пришлось провозиться несколько минут. Но зато он хотя бы позволил ей надеть её прекрасный тёмно-красный свитер. Нора понимала отца: он возвращает её туда, где она не была много лет, к её настоящей семье. Всё должно быть идеально . Однако свои празднично уложенные светлые волосы она всё-таки собрала резинкой, оставив для красоты пару завитых прядей спереди, потому что это уже был перебор нарядности.

Наконец Нора и Жердже были готовы. Девочка понимала, что она больше никогда не вернётся в эту квартирку, и она никак не могла перестать ходить и «прощаться» с родным домом, но у Жердже был чёткий план по поводу того, во сколько выходить, поэтому он постоянно поторапливал дочь. Надев пальто, чёрные кроссовки и рюкзак, в который она сложила самые важные вещи, Нора вышла вместе с отцом на улицу, к такси, – свою собственную машину они не могли оставить посреди дороги, она была сдана на хранение на парковку.

Такси ещё не подъехало, поэтому им пришлось встать под зонтом у подъезда. Это был не дождь, нет, а настоящий ливень, быстро увеличивающий лужи. Нора смотрела в свой телефон, который не решилась оставить в этом мире, ожидая сообщения от Маши. Подруга была в сети пару минут назад, но так и не ответила на написанное ещё два часа назад сообщения. Впрочем, время уже девять, она должна быть на уроке.

Должна, однако сквозь шум небесной воды Нора услышала голос:

– Вы ещё не уехали! – без шапки и зонта, с тяжелым и точь-в-точь похожим на норин рюкзаком к ним бежала Маша. Сходу она поймала подругу в объятия, уткнувшись ей в плечо.

– Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила Нора, обнимая её в ответ.

– Пожалуйста, Жердже, – заговорила девочка, всхлипывая, – возьмите меня с собой!

Жердже, чуть подвинув зонт в сторону своей дочери и её лучшей подруги, ответил:

– Это невозможно.

Маша затряслась, только крепче сжав Нору. Та сама уже не могла сдерживать слёзы, чувствуя тепло тела своего ближайшего человека, которого не увидит ещё целую вечность. Если вообще когда-нибудь увидит.

– Тогда… – обрывисто говорила черноволосая девочка, – тогда останьтесь здесь… пожалуйста.

– Нет, – твёрдо сказал мужчина, – Элеонору ждут её родные.

К подъезду подъехало такси, но он не спешил разнимать плачущих подруг.

– Всё будет хорошо, – шептала то ли самой себе, то ли Маше Нора, – я вернусь, и мы снова будем рядом.

– Не забывай меня, пожалуйста, – обрывисто и отчаянно просила та, – а лучше вообще не оставляй… что тут со мной станет?..

– Всё будет хорошо, – это уже звучало как мантра, – всё обязательно будет хорошо. Я принесу тебе много-много всего из того мира и много-много расскажу, только дождись меня здесь.