Дарья Гущина - Ведьмина сила

– Спячка? – спросила я резко. – Но как она возможна без целителя? Только мы умеем так работать с организмом.

– А откуда твои знания и умения, ведьма? – бес склонил голову набок. – От стародавних. Огрызки, но из прошлого.

Всё. Я поняла. Отставив чашку, я подошла к «коту» и от избытка благодарности почесала его за ухом. Он из вежливости и для полноты образа сипло заурчал.

– Не хочешь прогуляться? – улыбнулась ему. – На пару часов. Но никаких искушений, болезней и явлений людям. Тихо, подворотнями и кустами. И нечисть местную не тронь.

– Само собой, поймёшь же, – фыркнул бес и сиганул в окно, только хвосты мелькнули в яблоневых ветвях.

Я обернулась на склянку и нащупала в кармане халата пробку. Не вернётся – верну. Пропитался зельем так, что никуда не денется и будет вести себя смирно. А я пока займусь делом.

Перенеся вещи в гостиную и открыв походный сундук, я зарылась в амулеты и заготовки. Есть два варианта: или они спят полумёртвым сном, иногда просыпаясь, или… умеют делать то же, что и Ехидна – подселяться второй душой к человеку, подобно нечисти, и смотреть его глазами. И хранить в своём теле искру жизни.

Как? Не знаю. О тонкостях одержимости наши сказки молчат. Но одно знаю точно – изменения в сердечном ритме будут минимальными, и я могу их не заметить. И если бы не ожоги Ехидны и её безмолвное присутствие за спиной, я бы этим предположениям не поверила. Но с некоторых пор я верю очень многому. Даже тому, что колдуны и ведьмы – по сути своей люди – способны уподобляться высшей нечисти.

Разложив на полу заготовки для амулетов кругом, я села в центр, закатала рукав, собралась с мыслями и пережала вену на левом локтевом сгибе. Чёрное пламя, помедлив, привычно охватило локоть, потекло по коже к пальцам.

Пламя – это коллективная память Верховных, древнее хранилище знаний. Но моё – слабое, молчаливое. По-настоящему сильное Пламя горит лишь у тех, кто с ним рождается или получает в наследство в артефакте Верховной Круга. Я же своё выстрадала и разожгла сама из скромного «угля» первичной силы. И много раз пыталась с ним «поговорить» – возможность беседовать с умершими родными была ещё и частью древнего дара палача, – но Пламя молчало. А теперь…

Теперь время для разговоров кончилось. Пришло время допросов.

Пламя приятно покалывало пальцы, обтягивало руку теплой и плотной перчаткой, пульсирующим клубком собиралось в левой ладони. Я накрыла его правой ладонью и сосредоточилась на вопросе. Некогда ведьмы умели создавать маяки не только для обнаружения тёмного колдовства, но и для нахождения человека – и для нахождения определённого человека в конкретном состоянии. Я знаю, как будут биться сердца… хотя бы восьмерых из шайки в изменённом состоянии. Просчитаю ритмы сна, анабиоза, полусмерти. И найду. И остальных по тем же признакам – тоже, как только обнаружу зацепки. Но нужны маяки. На каждого.

Раздраженно полыхнув, Пламя обожгло руки, но я стерпела. Первый признак того, что я… маленькая. Не для меня знания, да, не доросла, но… Говори!.. Пламя задрожало, заискрило недовольно, и перед моими глазами всё поплыло. Мир смазывался, тускнел, терялся. Уши заложило до полной глухоты, тело онемело, и лишь руки ещё ощущали. Колючие искры, огонь по венам и странный холод в запястьях. Я терпеливо зажмурилась и сжала губы. Не отступлюсь же, пока не скажешь… Не сдамся. Говори!

Мир потемнел, лишь мои руки горели тусклым, серебристо-чёрным огнём. Моё дыхание стало коротким и тяжёлым, в груди заклокотали хрипы, запястья свело судорогами, боль ломала и выкручивала левую руку. И, инстинктивно сжав ладонью локоть, я скорее поняла, чем почувствовала, что Пламя стало… материальным. Собравшись в комок, оно наполняло ладонь привычной пульсирующей тяжестью… точно чужое сердце. И я привычно же сжала его в кулаке. Говори… Мне нужно знать…

Говори!

И во тьме сверкнуло серебро второго Пламени – настоящего, природного. Чужого. Сквозь мрак на меня в упор посмотрели незнакомые глаза, и тихий голос прокаркал:

– Как ты осмелилась , глупая девчонка, пытать собственное Пламя? Сгореть хочешь? Без силы навсегда остаться?

Не захотело по-хорошему – стало по-моему… И я устало проговорила, не слыша себя:

– Иначе не получается. Договариваться с палачом никто не хочет. Изначально не хочет. И вам ли этого не знать?

Мрак расступился, являя фигуру – высокую, сухую, величавую. Тьма струилась одеянием, закрывая тело и лицо, лишь глаза горели серебристо-белым огнем. На секунду в них задержалось надменно-гневное осуждение, а потом они прищурились понимающе:

– Да, ты права. Это наше проклятье. Древний страх расплаты сильнее разумных мыслей, и это уже в крови. Даже у нас. Отпусти Пламя. Отпусти. Я пришла и помогу. Отпусти. Не то сгоришь.

Я расслабилась, но своих движений опять не почувствовала, лишь заметила, как снова потекло по руке Пламя, легко и свободно. Озаряя пришедшую, заготовки для амулетов на полу… на старом деревянном полу. И крошечную каморку с прокопченной кладкой очага, самодельной мебелью, оплывшей свечой на кособоком, грубо обработанном столе, и связками трав, свисающих с потолка.

– Я помогу, – повторила ведьма. – Сделаем вместе. Смотри. Слушай. Учись.

В сухих узловатых руках оказался шарф Гарпии, и ведьма тихо запела. Её Пламя вспыхнуло ярче, пропитывая шарф, и она по одной вытянула из него несколько дрожащих нежно-голубых нитей. Да, Гарпия – воздух… Подняла с пола заготовку и, не прерывая пения, оплела ими бляху, и искры Пламени побежали по её поверхности, вваривая нити в металл, выплетая незнакомый символ, вспыхивая мелкими голубыми звёздами.

– Повторяй, – велела она, и я послушно нащупала туфлю Морфея.

Хватит ли силы моего Пламени для такого?.. Хватило. Ведьма пела, я повторяла, и готовые амулеты ложились рядом один за другим, восемь штук. Хотя бы половину шайки теперь точно прижму. И, если верить Химере, из них пятеро – носители защитников. И то хлеб. Крайне нужный.

– Ты всё делаешь правильно, – ведьма вдруг присела напротив меня, и ее немигающие глаза посмотрели в мои. – Всё правильно. Не жалей. Когда мы создавали закладки знаний, то не представляли, как спустя века изменится наш мир. И как изменятся ведьмы. То, что питало основы нашего мира и поддерживало его в равновесии, ваш мир разрушит.

Я молча кивнула. И решилась спросить, сформулировав вопрос, но…

– Остальные найдутся сами. Ты поймешь. Вы повязаны. Они у тебя в памяти. И в крови. Нет случайности в ваших встречах, – ответила она на мой молчаливый вопрос. – Все, кто был на ритуале, давно в тебе. Ей не хватало силы для сотворения оков, – и сухая рука легко коснулась ожога, – и она тянула её из своих последователей. Крупицы их силы – здесь, – и сжала мой локоть. – Тебе надо лишь научиться понимать . Оковы чувствуют своих создателей. И ты научишься их чувствовать.