Томас Майн Рид - Гвен Винн. Роман реки Уай
- Название:Гвен Винн. Роман реки Уай
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Томас Майн Рид - Гвен Винн. Роман реки Уай краткое содержание
На берегах реки Уай, что в Уэльсе, иногда кипят страсти не менее жаркие, чем на Диком Западе или в пустынях Мексики. И когда, однажды утром молодые мисс Гвендолин Винн и Элеанора Лиз решили вдвоем прокатиться на лодке, они и предположить не могли, какие им предстоят приключения… Но благородство и любовь сумеют преодолеть все преграды и никакие интриги не смогут им помешать!
Гвен Винн. Роман реки Уай - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Но что он может там делать? Осматривает то, что хорошо знает, как и она.
Она хочет окликнуть его и расспросить, но передумывает. Как часто бывает, он, наверно, занят каким-то тайным делом. Поблизости может быть кто-нибудь, помимо нее, и ее голос может привлечь к нему внимание. Она подождет, пока он не поднимется. И она ждет на верху лестницы и здесь встречает священника, который возвращается из недолгой, но по-прежнему необъяснимой экскурсии.
– В чем дело? – спрашивает она, как только он поднимается к ней. – Quelque chose a tort? (Что-то не так? Фр. – Прим. перев.).
– Больше того! Серьезная опасность!
– Comment? (Какая именно? Фр. – Прим. перв.) Объяснитесь!
– Пес идет по следу! И у него отличное чутье!
– Кто?
– Le Capitaine de hussards (Капитан гусар, фр. – Прим. перев.)!
Дальнейший диалог Олимпии Рено и Грегори Роже не связан с Льюином Мердоком и опасениями, что он проиграет свое состояние; напротив, речь идет об опасениях потерять это состояние совсем иным путем; и у этих двоих на весь остаток ночи есть о чем подумать и чем заняться.
Глава пятьдесят седьмая
Недобровольная послушница
– Это я? Все это мне снится? Или я в сумасшедшем доме?
Эти странные вопросы задает молодая девушка, прекрасная девушка, с женской фигурой, высокая, со светлым лицом и роскошными золотыми волосами.
Но что ей красота со всеми ее принадлежностями? Как на цветок, обреченный увянуть невидимым, глаза мужчины могут никогда не упасть на нее, хотя ее цветок завянет не в сухости пустынного воздуха, а в стенах монастырской кельи.
Англичанка, хотя находится во французском монастыре, в Булони; том самом, где живет в пансионе и учится сестра майора Магона. Но это не она, потому что Кэйт Магон, тоже прекрасная девушка, не блондинка, совсем наоборот. К тому же девушка с замечательной фигурой не учится в школе: она уже выросла из школьного возраста. Не позволено ей и выходить на улицу; она постоянно содержится в келье за стенами монастыря, и в эту его часть пансионерки не допускаются, кроме одной-двух любимиц настоятельницы.
Молодая девушка занимает маленькое помещение – одновременно спальню и гостиную; короче, это монашеская келья, обставленная в аскетическом ситле: у одной стены кровать с матрацем, у другой простой туалетный столик, раковина умывальника с кувшином и лоханью – размером в чайный котелок и чайную чашку – и пара обычных мягких стульев – вот и все.
Стены побелены, но большая их часть скрыта под изображениями святых, мужчин и женщин; а богородице предоставлена особая ниша в углу.
На столе четыре-пять книг, включая библию и молитвенник; о содержании книг свидетельствует вытисненный на переплете ортодоксальный крест. Эта литература не по вкусу нынешней обитательнице кельи, потому что за несколько дней она не перелистнула ни страницы и даже не брала в руки тома, чтобы взглянуть на них.
О том, что она здесь не по своей воле, а вопреки ей, можно судить по ее словам, по их тону и по манере, с какой они произносятся. Вначале она сидит на кровати, потом вскакивает и начинает расхаживать, размахивая руками. В таком виде ее легко принять за безумную. Это предположение подтверждается неестественным блеском глаз, лихорадочной краской на щеках, не похожей на здоровый цвет. Но скорее она страдает не от физической болезни,, а умственной. К такому выводу пришел бы человек, увидевший ее на короткое мгновение – именно в этот момент. Но ее последующие слова свидетельствуют, что она полностью владеет собой, и ее возбужденное состояние связано с какой-то серьезной бедой.
– Должно быть, я в монастыре! Но как я сюда попала? К тому же во Францию – потому что я во Франции! Женщина, которая приносит мне еду, француженка. Другая тоже, хотя сестра Милосердие – так она себя называет – говорит со мной по-английски. Мебель: кровать, стол, стулья, раковина умывальника – все французского производства. Во всей Англии не найти такого кувшина и лохани!
Разглядывая туалетные принадлежности, такие миниатюрные, что их можно назвать «принадлежащими Гулливеру у лилипутов», если она когда-нибудь читала эту книгу, девушка на мгновение забывает о своих несчастьях при виде такого нелепого и смехотворного зрелища. Однако тут же вспоминает снова, когда ее взгляд останавливается на маленькой статуэтке – не мраморной, а дешевой гипсовой парижской работы. Девушка читает надпись внизу – «La Mere de Dieu» (Богоматерь, фр. – Прим. перев.). Надпись подтверждает, что она в монастыре во Франции.
– О да! – восклицает она. – Это несомненно так! Я больше не на родине, меня отвезли за море!
Это знание или вера не успокаивают ее и не объясняют загадочную ситуацию. Напротив, увеличивают удивление, и девушка снова восклицает:
– Я в себе? Или это сон? Или чувства обманывают меня?
Она прижимает руки ко лбу, дергает белыми пальцами пряди нерасчесанных волос. Прижимает их к вискам, как будто хочет убедиться, что мозг ее невредим.
Но он в порядке, иначе она не могла бы рассуждать.
– Все вокруг свидетельствует, что я во Франции. Но как я здесь оказалась? Кто привез меня? Чем оскорбила я Бога или человека, что меня увезли из дома, с родины и заперли здесь? Я в тюрьме! Дверь постоянно закрыта! Окно так высоко, что я ничего не вижу! Оно пропускает тусклый свет, который не предназначен для веселья. О! Вместо того, чтобы веселить, он меня мучит, пытает!
В отчаянии она снова садится на кровать, закрывает лицо руками и продолжает свой монолог – но теперь говорит не о настоящем, а о прошлом.
– Нужно подумать! Что я могу вспомнить? Вечер, который так счастливо начался и так несчастно закончился! Жизнь моя кончилась, как я могла бы подумать, если бы о чем-то тогда думала. Но это не так, иначе я была бы не здесь, а на небе, как я надеюсь. Была бы я сейчас на небе? Когда вспоминаю его слова – его последние слова – и думаю…
– Твои мысли греховны, дитя!
Эти слова произносит женщина, которая появляется на пороге, распахнув дверь. Женщина зрелого возраста, в черном одеянии монашки, со всеми принадлежностями: вышивкой на поясе, четками и подвеской на груди в виде распятия. Высокая и худая, с кожей, напоминающей сморщенный пергамент, с лицом, которое выглядело бы отвратительным, если бы не монашеская прическа, которая частично закрывает его и делает менее зловещим. Тем не менее смотреть на это лицо неприятно, особенно из-за его показного набожного выражения. Вошедшую зовут сестра Урсула.
Она раскрыла дверь бесшумно – монастырские двери для этого специально так устроены – и стоит между косяками, как силуэт из тени в раме; одной рукой держит дверную ручку, в другой небольшой том, изрядно зачитанный. Она несомненно подслушивала, прижавшись ухом к замочной скважине, о чем свидетельствуют ее слова.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: