Александр Пальчун - Похождения Аркадия Бобрика

Следующие полчаса для Сорокина прошли в спокойной обстановке. Он повернулся спиной к видеокамере, положил учебник на колени и погрузился в чтение.

Но, как говаривал еще Соломон, «многие знания приумножают скорбь».

В то время когда Сорокин изучал, каким образом трахея уживается с пищеводом и позвоночником в одной единственной шее, Аркадий Бобрик руководил людским потоком у входа в бизнес-центр. На его голове красовалась фирменная фуражка Сорокина, а в руках – белый листок с телефонным номером охранной фирмы.

– Минуточку! Ваш пропуск? – Аркадий преградил дорогу взъерошенному мужичку, вся внешность которого говорила, что нынешним утром он не расслышал будильника.

– Какой пропуск? – любитель поспать не мог уяснить, что от него требуют.

– Временный, пока оформляется новый. Вы что, объявлений не читаете?

– Каких объявлений?

Содержательный разговор пришлось прервать – какой-то шустрый старичок захотел прошмыгнуть без разрешения.

– Ваш пропуск?

Старик виновато заморгал.

Вновь прибывающие работники бизнес-центра пытались обойти охранника с двух сторон, примерно так, как это делает горный поток при столкновении с валуном. Но Аркадий отступил назад и своим телом соорудить плотину в самом узком месте – в дверях.

– Ведите себя прилично! – кричал он. – Приготовьте пропуска!

Вскоре у входа в здание образовалась толпа. Народ прибывал, и держать оборону становилось все трудней.

– Все претензии не ко мне! Я только выполняю приказ! – отбивался Аркадий. – Звоните им. Они такие же бестолочи, как и вы!

Аркадий протянул в негодующие руки листок с номером охранной фирмы. Повсюду слышались возмущенные крики.

– Головотяпство! Не предупредили! Мы этого так не оставим!

– Ну и черт с вами, если не приучены к порядку! – Аркадий, сдернул фуражку, бросил ее на землю, прихлопнул сверху ботинком и побежал в сторону трамвайной остановки.

Толпа ринулась в отвоеванные двери. Завопила какая-то неженка, помятая всеобщим стремлением к созидательному труду.

Сорокин оторвался от учебника. На смену трахеи, изображенной в учебнике на сто двадцать восьмой странице, он увидел давку на входе – такую же, как в винном магазине в утренние часы. Уразуметь, что случилось, он не успел. На столе зазвонил телефон. Сорокин поднял трубку. В ухо ударил разгневанный рык директора охранной фирмы:

– Идиот, ты что вытворяешь?!

– Я?

– Немедленно всех пропусти! Разблокируй турникеты! Ты уволен! Сейчас приедут, тебя сменят.

Сорокин положил трубку на рычаг и недоуменно смотрел на пробегающих мимо людей. Они напоминали стаю растревоженных косуль, мелькающих перед объективом оператора. Подобные кадры он когда-то видел в телепрограмме о животных.

Сорокина уволили в тот же день. В защиту его попранных гражданских прав выступил Аркадий Бобрик. Он накатал в охранное агентство гневное письмо, в котором говорилось о нарушении всех законодательных и этических норм в отношении ни в чем не повинного сотрудника.

Началось разбирательство, привлекли свидетелей. Все они в один голос твердили, что общему трудовому порыву препятствовал вовсе не Сорокин.

Перед Сорокиным извинились, обещали восстановить в должности. Но он отказался делать карьеру в компании с запятнанной репутацией. В качестве моральной компенсации согласился на выплату двух месячных окладов.

– Почему только два?! – возмутился Аркадий. – Надо было, как минимум, за полгода. У нас что, через два месяца пропадет аппетит?

– Не жадничай, мы и так поступили нечестно, – оправдывался Сорокин.

– А с их стороны честно – препятствовать науке, останавливать прогресс? От их бессмысленных требований ты можешь что-то не усвоить, а потом, во время операции, вместо селезенки оттяпаешь печенку.

– Я биолог, а не врач.

– Это почти одно и то же. Я бы предписал всех директоров таких компаний оперировать только выпускникам, которым они не позволяли учиться.

– Все равно ты поступил непорядочно.

– Я?! Непорядочно?! – Аркадий остановился и недоуменно осмотрелся вокруг.

В этот момент друзья находились в одном из крупных сетевых магазинов, торгующих бытовой техникой.

– Да я самый порядочный среди всех покупателей, не говоря уже о продавцах! – воскликнул Аркадий. – Я могу бесплатно забрать любой товар в этой паршивой лавчонке! Но не позволяю себе такого.

– Как это бесплатно? – усомнился Сорокин.

– А вот так! Смотри.

Аркадий подошел к полке, сгреб подмышку коробку с тостером. Сорокин заволновался.

– Что ты делаешь? Поставь на место.

– Сейчас увидишь, какой я непорядочный! – Аркадий решительно направился к кассе.

Сорокин отстал от товарища, дабы не оказаться соучастником преступления. За демонстрацией нравственных устоев он наблюдал издалека.

Аркадий подошел к одной из девушек, сидящей за кассой.

– Красавица, мое почтение! В магазине у вас, конечно, уютно и выбор хороший, но это никуда не годится. Вчера купил вот этот агрегат, а он не работает, – Аркадий ткнул пальцем в коробку с тостером. – И что мне теперь прикажете делать?

– Молодой человек, мы-то здесь при чем? Нам что привозят, то и продаем. Если не работает, то обращайтесь в гарантийную мастерскую.

– Хороши дела! Вы торгуете хламом, а я – бегай с ним по городу! И где мне искать мастерскую?

– Там, в коробке, вместе с инструкцией, есть адреса.

– Да-а-ас! Хорошенький бизнес. Впарить человеку металлолом и объяснить, куда ему проваливать! – Аркадий покачал головой, с недовольным видом забрал тостер и вышел из магазина.

Потрясенный Сорокин догнал товарища на улице, выхватил коробку и вернул ее в магазин.

– Ты прекращай свои фокусы! – возмутился Сорокин, когда выскочил из дверей багровый от смущения.

– А ты не сомневайся в моей порядочности! Я дважды порядочен! Во-первых, никогда этим приемом не пользовался. А во-вторых, не стал возражать, когда ты поволок тостер обратно в этот вертеп розничной торговли. Лишил нас поджаренных тостов!

Иной раз у людей встречаются довольно странные привычки. Родной дядя Аркадия – Вениамин Петрович Бурега, например, готовил бутерброды следующим образом. Он аккуратно отрезал ломтик свежего хлеба, намазывал его сливочным маслом, сверху приспосабливал весомый ломоть буженины, после чего клал несколько прозрачных лепестков сыра маасдам, а в довершение всего – так сказать, заключительный аккорд – все это укрывал толстенным слоем ядреной горчицы. Слезы выступали даже у тех, кто наблюдал за происходящим.

Примерно таким же образом сложился и нынешний день Аркадия Бобрика.

Аркадий прогуливался по городу. Чудесное летнее утро, солнечная погода, порхают и чирикают птички, а в завершение всей этой идиллии – безобразная сцена.