Маргарита Мохин - Дорога к славе

– То есть я не жалкий неудачник? – румянец постепенно сходил с лица Честера, а этот вопрос он задавал с широченной улыбкой.

– Ты не неудачник, ты придурок, – рассмеялся Эл. – Но на твоём месте я бы точно не стал упускать такой шанс. Даже несмотря на то, что ты красавчик.

– Что, прям даже так? – хмыкнул Честер. Как ещё реагировать на такой комплимент он не знал. Он понятия не имел, какой типаж был в тренде у современных девушек. Он вообще не имел понятия, как и по каким принципам определялись законы привлекательности. Вот Бекки, например. Не красавица, скорее всего, с общепринятой точки зрения. А ему она нравилась. Оценивать же самого себя ему было ещё сложнее. Сам-то он был полностью доволен тем, что видел в зеркале, особенно после того, как избавился от усов и бороды, но как это воспринимали окружающие? Этого Честер не знал, да никогда и не задумывался. Он был тем, кем он был. Выглядел так, как выглядел. И вёл себя так, как хотел. И если кому-то это было не по душе, они могли скакать конём ко всем чертям, вслед за лордом Честерфилдом.

Эл покачал головой. Он не верил, что можно было не замечать своей привлекательности. А Честер был по-настоящему хорош собой. Настолько, что ему необязательно было становиться музыкантом, чтобы затащить в постель приглянувшуюся девицу. Только дело, видимо, было не в том, что Честер хотел затаскивать этих самых девиц в постель. Он хотел играть на барабанах – ради самих барабанов.

Остаток дня Честер провёл за ручкой и блокнотом. Написанный накануне текст уже не казался ему таким гениальным. Некоторые места определённо требовали исправлений. Честер искал новые рифмы, менял местами строки, но никак не мог остаться довольным результатом. Может быть, стоило оставить всё как есть?..

– Надо было что ли книжку купить, – вздохнул Честер, рассеянно тыкая ручкой рядом с очередным неудачным вариантом слов.

– Извини? – высокий звонкий голос был ему ответом, и Честер вздрогнул от неожиданности. Он не заметил, в какой момент в гримёрку заглянула Бекки.

– Привет! – Честер подскочил с дивана и едва подавил желание сложиться пополам от рези в боку. Забавно, за установкой он не чувствовал её, но в «повседневной» жизни стоило хотя бы слишком глубоко вдохнуть – и его глаза едва не слезились от боли.

– Привет, – Бекки улыбнулась и шагнула в комнату, убедившись, что ей тут были рады. – Что ты сказал насчёт книги?

– Да это я так, сам с собой тут. Не обращай внимания, – отмахнулся Честер.

– Ух ты, это ты нарисовал?

Честер проследил за взглядом Бекки и с ужасом осознал, что она смотрела на набросок её собственного профиля. Когда Честер услышал чужой голос, он инстинктивно захлопнул блокнот, чтобы никто не увидел, чем он занимался. Не потому, что боялся, что кто-то может посягнуть на плоды его творчества, а потому что стеснялся их кому-то показать. Но, видимо, второпях он не заметил, что блокнот остался лежать раскрытым на первой странице с каракулями и рисунками.

– Нарисовал – это громко сказано. Так, ручку расписывал, – смущённо сказал Честер.

– А мне нравится, – Бекки или не замечала сходства с собой или делала вид, что его не замечает.

– Спасибо, – улыбнулся Честер.

Он не сводил с Бекки взгляда, цепляясь за большие почти чёрные глаза, за слегка вздёрнутый носик, за выступающие вперёд зубки. И короткую ровную чёлку. Чем больше он на неё смотрел, тем нелепее казалась каждая отдельная деталь её внешности и тем сильнее она нравилась ему в целом.

– Что? – Бекки смутилась от его пристального взгляда. Она могла бы сравнить его с вниманием врача, изучающего пациента. Если бы не улыбка, рассеянная и мечтательная, которая играла на губах Честера.

– Ничего. Просто запоминаю. Хочу попробовать тебя нарисовать.

– Так ты не только барабанщик, но ещё и художник?

– Нет, – рассмеялся Честер. – Просто… это единственный предмет, с которого я никогда не убегал в школе.

– Да вы проказник, сэр!

Честер вздрогнул от такого обращения и настороженно посмотрел на Бекки. Но ничего в ней не выдавало того, что она могла разузнать информацию о его прошлом и происхождении и теперь тонко намекала на это Честеру.

– Не буду этого отрицать! – усмехнулся он в ответ, расслабившись.

– А во время осмотра и перевязки вы тоже будете себя плохо вести? – Бекки не подразумевала своим вопросом ничего пошлого, и Честер знал это. При всём желании услышать непристойный намёк в её словах он не мог этого сделать: слишком естественно и невинно звучал её голос. И всё же воспоминания о её прикосновениях и особенно о тех, что она дарила ему не наяву, а во сне, заставили его судорожно сглотнуть.

– Я постараюсь вести себя хорошо, – не без труда он заставил себя произнести эти слова и подмигнул Бекки, как он смел надеяться – тоже невинно.

– Тогда раздевайся, – она взглядом указала на рубашку и с лёгкой укоризной покачала головой, увидев следы относительно свежей крови.

Честер послушно скинул рубашку и лёг на диванчик, подставляя свой левый бок под заботливые руки Бекки. Кажется, с каждым разом в её прикосновениях было всё меньше одного лишь профессионализма и всё больше нежности.

– Ты торопишься сегодня куда-нибудь? – спросил Честер через несколько минут тишины, во время которых Бекки молча занималась его раной.

– Нет. А что? – она на мгновение отвлеклась от пореза: в некоторых местах края уже начинали сходиться, но там, куда, по-видимому приходилась наибольшая нагрузка, они расходились и были немного воспалены. – Хочешь снова пригласить меня на кофе?

– Нет. То есть кофе тоже можно. Но что ты скажешь на приглашение поужинать со мной?

– Скажу, что как медицинский работник я бы не рекомендовала тебе слишком много двигаться.

Честер закатил глаза к потолку и вздохнул.

– А ты можешь на время позабыть, что ты медицинский работник? Сомневаюсь, что прогулка пешком до ближайшего кафе так уж сильно мне повредит.

Бекки тоже вздохнула. Вообще-то Честер был прав. А она очень хотела ответить на его приглашение согласием. Но ведь было неприлично вот так запросто и открыто в этом признаваться?

– Ладно, – наконец кивнула головой Бекки.

– Вот и отлично, – Честер довольно улыбнулся.

Эл вселил в него изрядную уверенность, но сама Бекки, сама того не зная и совершенно точно не намереваясь этого делать, почему-то успела эту уверенность хорошенько пошатнуть.

Честер, порадовавшись, что на всякий случай купил две рубашки, переоделся. Бекки заметила его старания выглядеть хорошо (особенно, конечно, бросалось в глаза отсутствие усов и бороды), но она не стала ничего говорить. Если честно, на её персональный взгляд, растительность на лице ничуть не портила Честера.