Татьяна Бердникова - Проклятый граф. Том IV. Идеально безумный мир

– Тихо, бессмертный, – лениво прервал его Людовик, – Как я говорил Татьяне, с Альбертом я больше не дружу. Он отобрал у меня игрушку, а я плюнул в его песочницу… Так что теперь я буду дружить с вами, если, конечно, ты все-таки отдашь мне мотоцикл.

– Опять он за свое! – Владислав раздраженно хлопнул себя по бедрам и, резко выдохнув, сел, делая весьма вызывающий приглашающий жест, – Впрочем, я рад, что вы, по крайней мере, судя по всему, сознаете неправильность этого мира. Садитесь.

– Нет, подожди секундочку! – виконт де Нормонд, видимо, не особенно довольный перспективой сидеть за одним столом с не особенно знакомыми ему личностями, негодующе вскочил на ноги, – Как это «садитесь»? Девушка мне крайне подозрительна, а что касается типа, то он вообще похож… – молодой человек неожиданно осекся и внимательнее всмотрелся в родного брата. Говорил и думал Роман всегда одновременно, поэтому остановив речи, он одновременно остановил и мысль, внезапно осознав, каким должно быть ее продолжение.

Он немного подался вперед, повернул голову вбок, вглядываясь во вновь прибывшего искоса, затем отшатнулся и тяжело упал на только что, было, оставленный стул.

– Не может быть… – голос его неожиданно сел; лицо залило то же пораженное изумление, что было на нем в миг первой встречи с тем же юношей после трехсотлетней разлуки, – Ты похож… Но это невозможно, ты же мертв!

– Да нет, Роман, я жив, – Луи тихонько вздохнул и, как-то виновато улыбнувшись, неловко пожал плечами, – Я – Людовик, твой родной младший брат. Я жив, вполне здоров, немного подрос, повзрослел, готов на подвиги и действия, и даже, может быть, способен прочистить твою память от засоров. Здравствуй.

– В моей памяти нет засоров, – огрызнулся виконт, всматриваясь в собеседника все более и более недоверчиво, – В ней есть только непонятности. Последний раз я видел тебя четырнадцатилетним мальчишкой, но у меня такое ощущение, что я уже общался с тобой… таким. И эта девушка! – он взмахнул рукой в сторону осторожно протискивающейся к месту для сидения Татьяны, – Я готов прозакладывать душу, что видел ее раньше, но я не помню где, когда и почему! Уже начинаю подозревать себя в сумасшествии, потому что готов поверить Владу.

Цепеш устало вздохнул.

– Ну, наконец-то… И, если я прав, то скоро ты почувствуешь себя еще более сумасшедшим, потому что эти ребята подтвердят мои слова. По крайней мере, в Татьяне я уверен точно.

– А зря, – Людовик, не дожидаясь повторного приглашения, уселся за стол и легко пожал плечами, – Поверь, парень, из нас двоих она куда как более ненормальная, чем я. Итак, Роман… Что ты помнишь?

– Если ты имеешь в виду фантазии на тему другого, очень нормального мира, то о них мне неизвестно, – виконт хмыкнул и, откинувшись на спинку стула, скрестил руки на груди, – Если мир нормален, то он ненормален априори, ибо нормальности в принципе не существует. Тем более, что я по сию пору не уверен даже, что могу верить тебе… брат, – в последнем слове явственно прозвучало сомнение, и Луи негодующе закатил глаза.

– Может, еще сбегаем в ближайший медпункт и выпросим анализ ДНК? Сам, между прочим, меня узнал первый, я не навязывался. Так что давай-то оставим глупости и поговорим о вещах чрезвычайной серьезности… Ты хоть что-нибудь помнишь? Ну, давай, напряги извилины!

Роман, совершенно недовольный тем, как младший брат командует им, раздраженно передернул плечами. Вспомнить вот так вот, навскидку, что же он помнит, а что не помнит, было затруднительно.

– Я не знаю! Я жил три сотни лет спокойно, тихо и мирно, а теперь вдруг мне на голову свалились вы двое, мой друг внезапно свихнулся, а мне надлежит сопроводить вас в психушку! Слушайте, за три столетия не было ничего, что казалось бы мне странным или… Ну, не считая исчезновения Эрика. Я до сих пор не знаю, где он и что Альберт сделал с ним…

– Мы полагаем, что Эрик у него в плену, – Татьяна, решившаяся подать голос, быстро глянула на Луи и, убедившись, что он думает также, уверенно кивнула, – Да, скорее всего это так. В конце концов, только он может убить Альберта, и Андре сказал…

– Остановись, женщина! – взмолился виконт и, демонстративно прижав руку ко лбу, жалобно продолжил, – Ты действительно явилась, чтобы свести меня с ума, да? Откуда ты знаешь Эрика? Кто такой Андре, еще один псих, который заявится по мою душу? Что он сказал, кому он сказал, зачем он сказал?

Людовик примирительно поднял руки.

– Успокойся. Андре – это новый знакомый Татьяны и к нам отношения он не имеет. Что же до Эрика… Ну, придется танцевать от печки, чтобы ты был уж совсем в шоке. В нормальном мире твой брат не находится в плену, а живет в неразрушенном замке вместе с тобой, а за компанию еще и со своей женой. Собственно, жену ты можешь сейчас видеть.

Роман пару раз медленно моргнул, затем стиснул губы, явственно пытаясь осознать и принять новое понятие реальности.

– Так… – вымолвил он по прошествии нескольких секунд и, хмурясь, потер висок, – Значит, замок… Эрик… его жена… А ведь еще был этот, котик! – в серо-зеленых глазах его неожиданно как будто вспыхнул свет, – Я же помню, да… Да-да, я что-то такое вспоминаю, это… Было, действительно, это безумие было реальностью! – он приоткрыл рот, ошарашенно окидывая взглядом брата и его спутницу, а заодно косясь и на Влада, – Я помню… Замок, мы с братом жили там, потом появилась она, – юноша совершенно некультурно ткнул пальцем в Татьяну, – Но было еще что-то, какие-то животные, были… кошки, – он подозрительно нахмурился и, всмотревшись в Татьяну пристальнее, с претензией осведомился, – Почему я ничего не помню?

– Потому что Альберт хорошо постарался, – ответил вместо девушки Людовик и, тотчас же спеша восстановить некоторую справедливость, виновато вздохнул, – Ну… собственно, и я был немного виноват. Все это закрутилось после того, как я убил Альберта, так что…

– Как это «ты убил Альберта»? – Роман, во взгляде которого вновь зажглось недоверие, мотнул головой, – А чего же тогда она врет, что только Эрик может его убить?

– Да никто тебе не врет, возиться еще, – Луи коротко вздохнул и, решившись, стукнул кулаком по столу, – Хорошо. Заткнись, и слушай сказочку, дорогой брат, потому как сказка предстоит нам долгая…

…Сказочка и в самом деле получилась долгой. Татьяна, бывшая и сама участницей всех событий, и рассказывавшая о них Людовику, к концу ее уже откровенно тяготилась и, сумрачно переводя взгляд с одного из собеседников на другого, а потом и на третьего, периодически бурчала, что так они упустят все корабли. Внимания, впрочем, на ее слова обращали мало, лишь изредка отмахиваясь от них или, в крайнем случае, говоря, что на их век кораблей хватит.