СветЛана Павлова - Принцесса-рыцарь – 4: Сила и власть

– Нет, нет, ты что? – ахнул Тано, протягивая руки к ребёнку.

– Не тебе решать! – злобно глянула она на старика.

Тано отшатнулся назад, словно его ударила невидимая сила, и обхватил голову руками.

– Нет, прошу, я только хотел помочь, – простонал старик, корчась от боли.

– Отпусти его. Он тут ни при чём, – проговорил кузнец.

– Он знает нашу тайну, ведь так?

– Я никому не скажу, – Тано рухнул на колени. – Клянусь.

– Я брошу ребёнка в огонь, – проговорила колдунья.

– Какая же ты мать? – презрительно выговорил Рутенос.

Он подошёл к ней и аккуратно взял рыдающего малыша из её рук и прижал к себе. Детские белые ручонки вцепились в его рубаху, пытаясь засунуть её в рот. Малыш чуть вздрагивал и вскоре перестал плакать, смотря на своего отца. Рутенос улыбнулся, когда детская ручка коснулась его носа, малыш тоже улыбался.

Нет, такое невинное существо не могло быть монстром.

Тано встал с колен, поднял с пола брошенное гианой одеяльце и протянул Рутеносу.

– Укрой его, а то простудится, – посоветовал старик. – Он, наверное, голодный, рубаху твою сейчас съест.

Рутенос заботливо укутал ребёнка.

Гиана, чуть улыбаясь, глядела на нежные действия кузнеца. Она знала, что будет именно так.

Прохладный ветер принёс из окна стук нескольких пар копыт. Рутенос подошёл к окну. К кузнице скакали пятеро всадников. Все трое молча переглянулись.

– Бери ребёнка и спускайся в погреб, – Рутенос отдал малыша Гвире.

Он отодвинул лавку, потянул на себя кольцо на полу и открыл ход, ведущей в погреб.

Гиана вручила ребёнка Тано.

– Как только нас увезут, – проговорила она, обращаясь к Тано, – отправляйся домой. Вернёшься сюда через день и отдашь Вальта его отцу.

– Вальт? – улыбнулся кузнец. – Мне нравится имя, – он обернулся к Тано. – Ты всё понял?

– Да, – кивнул тот и начал спускаться в погреб. – Тише, Вальт, тише. Посидим немного в темноте, а потом я тебя накормлю.

Как только Тано спустился в погреб, Рутенос подвинул лавку так, чтобы её можно было легко отодвинуть и выбраться наружу. А на лавку он положил охапку изготовленных мечей.

– Они убьют тебя, – проговорил кузнец, кивнув на пятерых всадников, въезжавших во двор.

– Ты сам был не прочь это сделать.

– Я не понимаю, – терялся он.

– Теперь у тебя есть тот, кому ты передашь своё наследие.

– Он действительно будет обычным человеком? – всё ещё не верил Рутенос.

– Да.

– А как же ты?

– Не думай об этом, – она улыбнулась и провела пальцами по его глазам.

Перед кузнецом всё потемнело.

– Зачем? – спросил он.

– Верь мне, – Гвира выбежала из кузницы.

Тут же раздались крики:

– Хватайте её! Не дайте ей уйти! И не смотрите ей в глаза!

Рутнос на ощупь вышел из кузницы, его тут же ударили чем-то, и он рухнул на землю.

– Кто здесь!? – выкрикнул он. – Я ничего не вижу! Кто вы!?

– Это же я, – отозвался начальник стражи, подходя к кузнецу.

– А, Руам, твой голос ни с кем не спутаешь, – Рутенос поднялся на ноги. – Заказ готов, все двадцать мечей, там, на лавке. Забери сам.

– Что с тобой случилось? – изумился Руам.

Вопрос остался без ответа, так как раздался женский визг. Трое солдат тащили гиану. На её голову был накинут мешок, а за спиной связаны руки.

– Не трогайте её, – проговорил кузнец. – Она лечила меня. От жара горна я лишился зрения.

– Она тебя лечила? – изумился Руам.

– Да, – ответил Рутенос. – Ты же видишь, я – слеп.

– Обоих к царю, – кивнул Руам страже. – Там разберёмся. Мечи из кузницы заберите, – он огляделся по сторонам. – Тут был Тано?

– Да. Я одолжил ему своего коня, – вновь солгал Рутенос. – Сказал, к вечеру вернёт.

Гвиру взвалили поперёк седла, а кузнецу помогли сесть на одного из коней позади стражника.

Рутеноса вели двое стражников по каким-то лестницам, спускающимся вниз. Он по-прежнему ничего не видел, но по ощущениям понял, что это тюремное подземелье под царскими чертогами. Когда-то ему уже доводилось тут бывать, но в качестве мастера по ковке решёток и цепей.

– Да скажите вы хоть что-нибудь? – проговорил он. – В чем я виноват?

Стражники ничего не ответили, они втолкнули его в камеру, заперли скрипучую решётку и тут же ушли.

Кузнец ощупал стены и то, что преграждало выход, просовывая пальцы сквозь решётку, и улыбнулся:

– Никогда не думал, что мой труд станет преграждать мне путь.

Он отступил немного назад, сел на пол и вздохнул. Он думал лишь о ребёнке и о Тано – они были ни в чём не виноваты. Как ни странно, но и судьба гианы ему тоже была небезразлична. Что царь сделает с ней?

Что его вообще не волновало, так это своя собственная участь. Он никогда не служил царю Эбаро, а был предан лишь своему делу и только. Цари давно вышли из идолов поклонения и величия в его собственном понимании. Он помнил рассказы о славном Гезаториксе 5 5 Гезаторикс – царь таврисков, правитель Норика (ок. 40—16 гг. до н.э.). , память о котором восхваляли дед и отец – это был один из последних мудрых правителей этой земли. А потом цари стали меняться со скоростью смены года.

Кузнец ненадолго задремал. Его разбудили шаги и лязг железного засова.

В камеру вошли трое стражников и богато одетый молодой человек лет двадцати семи, с небольшой бородкой и тёмно-каштановыми волосами. Он внимательно осмотрел осуждённого, сидящего на полу и невидящими глазами уставившегося куда-то в стену напротив.

– Встать! – громко проговорил охранник.

Рутенос подчинился и молча поднялся на ноги. Царь Эбаро провёл ладонью перед его лицом и усмехнулся.

– Ты что, действительно слепой? – спросил царь.

– Это ты, мой царь, – кузнец узнал голос властелина и поклонился.

– Значит, она и тебя околдовала? – Эбаро обошёл вокруг кузнеца. – Зачем ты укрывал её?

– Я никого не укрывал, мой господин. Эта женщина лечила меня. Мне в лицо попали искры.

– Твоё лицо не обожжено, – царь сомнительно осматривал осуждённого. – А эта ведьма сегодня же будет сожжена на костре. Если ты сознаешься в укрывательстве этой особы, то, возможно, я помилую тебя.

– Я не знаю, кто она, мой царь, – ответил Рутенос. – Я её не видел. Она появилась совершенно неожиданно и предложила помочь.

– Ох, не верю я тебе, – вздохнул Эбаро. – Что хочешь говори, но я не верю.

– За что же вы ополчились на неё? – поинтересовался кузнец. – Чем вас напугало столь хрупкое создание?

– Это не твоё дело, – грубо бросил царь и вышел из камеры.

Дверь снова заперли, оставив Рутеноса одного наедине со своими мыслями.

Посередине площади стоял высокий шест, который окружал огромный стог сена. На казнь собрался весь город. Никто не мог взять в толк, кого казнят на этот раз. Недалеко стояли два трона и стража с оружием. Молодой царь появился в кругу свиты и верховного совета, рядом была и его вдовствующая мать. Затрубили трубы. Воцарилась тишина. Под конвоем вывели гиану с завязанными глазами. Между собравшимися жителями разлетелся удивлённый шёпот.