Владимир Андриенко - Гладиаторы: Сумерки Аида

К фракийцу подсел раб, одетый в грязное рубище. Это не гладиатор, а скорее всего домашний раб в доме господина средней руки. Такие служили привратниками, или выносили помои и чистили нужники.

Сатерн видел, как жадно раб накинулся на вино и жаренные битки. Если узнать имя его хозяина, то можно ухватиться за ниточку, которая приведёт к самому центру заговора.

Гладиатор поговорил с ним, бросил на стол несколько сестерциев и удалился. Раб продолжал насыщаться.

«Пора!»

Сатерн подошел к рабу и произнес:

– Привет тебе, друг. Разреши мне угостить тебя вином.

Раб подозрительно покосился на незнакомца.

– Я сегодня заработал несколько сестерциев и хочу их пропить. Деньги вызывают столько соблазнов, что самое лучшее побыстрее от них отделаться. Но мне нужен товарищ. Не смотри на меня с таким осуждением, друг, – Сатерн подозвал хозяина и потребовал амфору фалернского и жареных колбасок.

– С чего это ты решил выбрать меня? – спросил раб.

– Я философ и сразу вижу человека склонного к размышлениям.

– Философ? – раб криво усмехнулся. – Ты больше смахиваешь на доносчика-фискала.

– Фискала? Почему ты так думаешь, друг мой?

– По твоей роже видно, что ты законченный мошенник.

– Человек умеющий читать по лицам – умный человек. Я не ошибся в выборе собеседника. Для начала я представлюсь тебе, друг. Меня зовут Критий. Я философ и принадлежу к школе стоиков.

– Стоиков? – раб захохотал. – Ты пьяница и чревоугодник. Я, до того как стать рабом, был писцом в славном городе Коринфе, а затем в Афинах. А это родина философии.

– Но, тем не менее я стоик. Разве страсть к вину противоречит учению стоиков, друг? Ничуть. Но скажи мне твое имя. Оно есть у тебя?

– А зачем рабу нужно имя? Какое дело вам свободным до тех, кто беден и нищ?

– Ты прав, назвав меня свободным, но я столь же нищ, как и ты сам. У меня так же нет своего угла. Ты даже в этом плане счастливее меня. Твой хозяин кормит тебя. А я никому не нужен. И моя свобода в том, чтобы однажды умереть под забором. Хотя не подумай, друг, что я жалуюсь на жизнь. Для моих размышлений о человеческой природе и смысле бытия достаточно бочки, какая была у Диогена.

Произнеся эту речь, Сатерн рассмотрел на ошейнике раба имя хозяина. Помпедий Руф! Ниточка была в его руках. Он чувствовал, что напал на след. Главное не упустить его.

– Но сегодня ты пьешь вино, Критий.

– Сегодня да.

В этот момент служанка поставила на стол амфору, фиал и целое блюдо кровяной колбасы.

– Угощайся, друг. Если ты желаешь, чтобы я именно так называл тебя.

– Я тоже привержен к вину, Критий, – раб щедрой рукой до краев наполнил свой фиал.

– Как все философы. А что привело столь образованного человека так далеко от Афин?

– Судьба и злой рок. Я проиграл доверенные мне деньги. Затем пытался бежать, но меня схватили и продали в рабство в уплату долга. Я люблю игру не менее чем вино.

– Игра есть обман, – назидательно поднял вверх палец Сатерн-Критий. – Невежды думают, что можно обогатиться просто так, без всяких усилий.

– Вот в этом ты прав. Невежда – слепец, а обман – пелена на его глазах. Распиши пелену в любой цвет, но она останется пеленой. Правда же прозрачна, как родниковая вода. И правда в том, что я теперь одет в рубище и выполняю чёрную работу.

– Но судьба ведь может измениться, – сказал Сатерн. – Сегодня ты раб, а завтра свободный человек. Не так ли? На все воля бессмертных богов.

– Я не верю в богов, Критий. Все ваши развратные боги суть выдумка ограниченных людей. И не они правят миром.

– Но кто же тогда? Кто правит нашим людским муравейником, если не Юпитер?

– Разум! Он распределен в природе по частицам. Он есть и у нас людей. Хотя я сомневаюсь, что у людей его больше, чем у пчел.

– Ты так думаешь? Это мне нравится. Но если нами правит Разум, то все в жизни должно быть подчинено законам разума и выгоды.

Они снова выпили по полному фиалу.

«Этот раб не часто пьет вино и опьянеет раньше, чем я, имеющий столь солидную практику. И тогда я постараюсь узнать, зачем он приходил к гладиатору!»

– А если так, – продолжил Сатерн-Критий, – то мне нечего бояться страхов загробного мира. И если нет никаких богов, то нет и жизни после смерти! Земная юдоль – вот наш Олимп и наш Аид.

– Ты говоришь страшные вещи, Критий, – произнес раб. – А как же божественный цезарь?

– А что цезарь? Ты думаешь, что философа-стоика можно напугать цезарем? Что мне могут сделать – убить? Это совсем не пугает меня. Все мы умрем когда-нибудь. Сегодня или завтра. Не все ли равно когда.

– Но человеческие существа стремятся продлить свою жизнь любой ценой. Разве ты станешь это отрицать?

– Нет. Но это люди глупые. Они не понимают глубокого смыла человеческой жизни.

Они снова выпили. И Сатерн решил перейти к цели которую преследовал.

– Я бы отдал свою жизнь во имя цели. Но вот где найти такую цель? Хотелось бы погибнуть с великой славой. Как Евн-Антиох 6 6 Евн-Антиох – раб сириец, возглавивший в 137 году до н. э. восстание рабов в Сицилии. Был провозглашен царем. Его царство рабов существовало около пять лет. !

– Евн-Антиох? – удивился раб. – А кто это такой?

– А ты разве не знаешь? – Сатерн поднял на раба глаза. – Это вождь рабского восстания на Сицилии. Простой раб из Сирии поднял восстание и рабы, провозгласили его царем Сицилии под именем Антиох. Он правил в течение нескольких лет.

– Расскажи мне о нем подробнее.

– Тссс! – Сатерн приложил палец к губам. – Такие разговоры крайне опасны. Ты не боишься? Я лично ничего не боюсь, но если нас с тобой схватят, то отвечать будешь и ты. Только за то, что слушал.

– Говори! – раб выпил еще вина.

Сатерн поведал ему историю давнего сицилийского восстания рабов, которую знал очень хорошо. Раб слушал его с замиранием сердца и фискал понял, что сейчас плод сам упадет к его ногам…

Помпеи.

Казарма гладиаторов школы Акциана.

Децебал принес Кирну в камеру небольшую корзину с продовольствием и амфору с вином. Охранник охотно пропускал его за небольшую плату, и они могли общаться с узником.

– Это ты, Децебал? Рад твоему приходу, друг.

– Я хочу угостить тебя вином. Отменное.

– Спасибо. Здесь кормят очень плохо. Да ты и сам отлично это знаешь. Но я перестал быть чревоугодником и вкушаю любую пищу со словами благодарности господу. Ведь жить мне осталось совсем мало, Децебал.

– Не говори так, Кирн. Я не дам тебе просто так погибнуть.

– Ты еще не оставил мысли о восстании?

– Нет. Теперь эта мысль стала моей основной целью. Освободить гладиаторов и привести их к свободе. Пусть даже большое восстание у нас не получится, но мы попытаемся нанести удар по Риму, или хотя бы вырваться из душных для раба объятий Италии.