Оксана Недельская - История моего попаданства

– О Толоне – мире сэддэков известно мало. Только то, что там огромные территории занимают морские просторы. Этот мир почти сплошной океан, идеальное место для жизни этой расы, но что там делать? Мест для проживания других существ мало, хотя, конечно, кто их знает, может, и прижились на каком-нибудь острове. Но на островах Толона найти и обезвредить шайку разбойников несложно, – задумчиво сказала Мира.

– А почему сами сэддэки ушли оттуда?

– Они не покидали Толон, просто иногда переходили в Сопредельные Миры, а что с ними случилось, почему у них перестали рождаться дети – загадка. О мире драконов неизвестно вообще ничего, кроме названия – Далак. Там никогда не бывали представители других рас, нас просто не пускают портальные камни. Даже королевская семья Наоса не получила доступа в Далак! Или получила, но по-тихому, и в народе об этом не знают. Ну, а Тамхас… Дроу Тамхаса – это тёмные эльфы, полная противоположность эльфов Лоллэйна, хотя когда-то они были единым народом. Почему эльфы раскололись на две части – тоже тайна. Дроу не только не могут влиять на чужие эмоции, они себя-то не всегда держат в руках. Дроу очень вспыльчивые и непримиримые, но зато отличные воины, многие становятся наёмниками высокого уровня, а те, что владеют какой-нибудь магией, идут нарасхват. Эльфам на Тамхасе появляться категорически не стоит. Конечно, и тут могут быть варианты, какие-то особенные договорённости, но вообще… вряд ли.

Я замолчала, переваривая полученную информацию, прикидывая так и этак, в какой мир направляются разбойники, и направляются ли вообще. Может быть, они просто выбрали эту дорогу с другой целью. Девочки тоже не рвались продолжить беседу, каждая задумалась о своём.

На ночёвку остановились в начинающихся сумерках.

Место для ночлега выбрали хорошее – недалеко от речушки с прозрачной холодной водой, на сухой симпатичной поляне в обрамлении хвойных деревьев. Воздух здесь был волшебным, тёплый ветер ласкал лицо, на небе постепенно загорались звёзды. При других обстоятельствах я бы наслаждалась чудесным отдыхом, но сейчас беспокойство и состояние готовности номер один полностью нивелировали положительные ощущения.

Во время ужина произошёл неприятный инцидент. Рыжий Луан, который не переставал похотливо поглядывать на девочек, наконец, пошёл в атаку:

– Курочки, как насчёт согреть мою постель? – осклабившись, поинтересовался оборотень.

– Эй, а почему ты? Мне тоже подстилки для сугрева не помешают, – Вихо толкнул приятеля локтем, – я и очередь соблюдать готов. Я первый, ты последний, – глупо хохотнул он.

Мира продолжала сосредоточенно пить травяной отвар, игнорируя притязания мужчин, а Сали вдруг повернулась к Брайду:

– Я с удовольствием согрею твою постель, – и расплылась в такой довольной улыбке, что я чуть не поперхнулась.

– Шлюхи не выбирают, – расхохотался Вихо.

Луан же от слов перешёл к делу, схватив Миру за руку и дёрнув на себя.

– Так, стоп, – тихо, но настолько властно приказал Брайд, что оборотень, по-звериному ворча, тут же выпустил девушку.

– Командир! Ты же запретил трогать только эту курочку, – Вихо указал своим жирным пальцем на меня, – но она нам ни к чему, страшна, как смерть. А эти-то чего, этих-то ведь можно! – его лысина прямо-таки сверкала возмущением.

– Ты здесь не один, парней много, захотят все, и девки не выдержат, – отрезал Брайд, – потерпишь до Азаповых гор, недолго осталось. Успеешь ещё оторваться, там баб в изобилии. Нравятся эти – возьмёшь их.

– Тахор их всех раздери, командир! Чего они не выдержат, нас тут всего ничего! Они ж ко всему привычные, – зло сказал Вихо, но вдруг захлебнулся словами и, упав на спину, забился в судорогах. При этом его глаза грозились выскочить из орбит, а лицо страшно покраснело и распухло.

Брайд некоторое время холодно наблюдал за этим малоприятным зрелищем, а затем жёстко припечатал:

– Ещё раз начнёшь спорить – подохнешь. Я слишком долго терпел твои выходки, Вихо, – эльф повернулся к Сали, – пошли.

Девушка просияла, и они вдвоём удалились в сторону реки. Лысый сразу перестал дёргаться, но ещё несколько минут лежал на земле, не двигаясь, потом, тяжело кряхтя, поднялся и ушёл, бросив на меня и Миру ненавидящий взгляд.

Никто из шайки разбойников не обратил внимания на этот инцидент, все занимались своими делами: кто-то ужинал, кто-то чистил лошадей, кто-то сладко спал, завернувшись в дорожные плащи или попоны.

– Кажется, у нас появился враг, – тихо сказала я на ухо Мире, – лучше бежать сегодня ночью.

– Я почти готова, но больше, чем троим, не смогу отвести глаза, прости.

– Это уже здорово! Мы всё равно попробуем, хуже точно не будет, – улыбнулась я, стараясь выглядеть как можно увереннее.

В крайнем случае кого-нибудь вырублю чисто физическим способом – например, ударом ноги. Решили выходить после восхода местной Луны – здесь она называлась Нэди. Нэди поднималась из-за горизонта всегда в одно и то же время – около двух часов ночи, а садилась в пять утра. Из-за длительного перехода все валились с ног от усталости, и мы надеялись, что в это время основная масса разбойников будет спать.

Сали вернулась одна, сияя, как начищенный пятак:

– Девочки, он просто бог, – лепетала она, поднимая кверху глаза, вздыхая и бессознательно оглаживая плечи и грудь, – я хочу остаться с ним.

– Что ты говоришь! – изумилась я, – разве не слышала, он отдаст тебя на растерзание своей разбойничьей шайке!

– А, может, не отдаст! – Сали зашипела, как рассерженная кошка, – что ты всё портишь! Не отдаст, я ему понравилась!

– Ага, а до этого ему понравилась Мира. Ну, как знаешь.

До восхода Нэди оставалась ещё пара часов, и мы с Мирой решили хоть немного подремать, чтобы бежать со свежими силами. Сали, надув губы, проворчала, что спать не будет, посторожит нас и подумает, как ей быть. Мы натаскали еловых лап, распределили их, и я вырубилась почти мгновенно.

Проснулась с ощущением, что не спала совсем.

– Он даже поцеловал меня в губы, – прошептала разбудившая меня Сали. Она чуть не плакала и говорила так, будто мы не прерывали разговор, начатый два часа назад.

– Меня тоже, – спокойно проинформировала Мира, и бедная Сали в изумлении распахнула глаза.

– Я пойду с вами, – почти беззвучно прошелестела она тоном святой мученицы.

Мы собрали в небольшую сумку остатки вечерней еды, захватили брошенные кем-то нож и огниво. Сали, порыскав по лошадям, нашла запасные плащи, припасённые особо хозяйственными разбойниками.

Ночной лес жил своей жизнью: в траве стрекотали сверчки, с реки доносился шум воды и возмущённое кваканье лягушек. Где-то наверху ухала одинокая сова. Разбойники мирно спали, всхрапывая и ворча – их рулады отлично сочетались с лягушачьими песнями.