Дмитрий Хромов - Виго зубы оборотня

–– Хозяин, а хозяин, покорми своего верного слугу, не будь жадным.

–– Да, да, пожалуйста, ешьте на здоровье, – сказал Виго, ставя на стол остатки курицы и хлеба.

–– И вина не забудь, – потребовал хранитель.

Виго взял кувшин с остатками вина и, плеснув немного в пустую розетку из-под варенья, бережно поставил её перед хранителем. Тот с урчанием расправлялся с курицей, не забывая при этом смахивать в рот неосторожно пробегающих тараканов, заставляя каждый раз морщиться Виго. Наконец существо насытилось и, вылакав по-собачьи полную розетку вина, утробно рыгая и отдуваясь, развалилось среди набело обглоданных костей, вывалив округлившийся, надутый розовый животик.

– Хозяин, это по твоему указанию меня целый год держали в шкатулке? Кормили одними заклинаниями, и, если бы не благословенные клопы, я бы окончательно похудел и превратился в мумию? – поинтересовался хранитель, ковыряя в зубах осколком кости.

– Нет, что вы. Вас я получил благодаря завещанию моей матушки. Ротвольский мастер изловчился вас захватить и приручить для меня.

– Ха, ха, ха, изловчился захватить, изловчился приручить. – с издёвкой повторило лохматое существо. – Он меня обманом взял! На сладкое молоко взял! Я был голоден несколько дней: ни одной мышки, ни одного сверчка. А тут не успел появиться на пороге молоко-о-о, парное, нецеженое, с пенками. Кто же устоит, я спрашиваю, кто устоит?

– Я устою, – поскромничал Виго.

– Ладно, стоический хозяин, закончим этот разговор. – Существо поскреблось под мышкой. – Будем здесь жить? Я чувствую, что нет. Нехороший домик, со злобой. Может, спросить чего хочешь?

– Вначале хотел, теперь что-то сомневаюсь.

– В чем сомневаешься, во мне сомневаешься или в себе?

– Столько странного произошло за последние два дня. Да и вы какой-то не совсем такой, как я думал. Сам не знаю, хочу ли я знать, что будет. А вы знать можете будущее?

– Ага, ещё находить клады, лечить дурные болезни, рыть колодцы, разгонять тучи, нагонять тоску и выбивать долги. Кстати, под маленький процент.

Виго, поняв, что над ним издеваются, грустно улыбнулся. Надежды, возложенные на хранителя, медленно, но неуклонно таяли, просто на глазах.

– Я даю тебе свободу, хранитель, – с неким вызовом ответил юноша, сознательно переходя на «ты». – С этого момента ты свободен и можешь убираться на все четыре стороны.

Хранитель быстро заморгал белёсыми ресницами и, подойдя к краю стола, попытался заглянуть своему хозяину в глаза.

– Ступай, ты свободен. Мне не нужны неучтивые слуги, которые к тому же ничего не умеют.

– Я умею ухаживать за скотиной, охранять дом, могу долго сохранять продукты свежими, могу убаюкивать детей. Знаю множество песен и историй. И если меня хорошо кормить и баловать, то лучшего хранителя вам не найти.

И вдруг удивительно нежным голосом запел хранитель. На глаза сразу навалилась тяжесть, потянуло прилечь, вытянуть ноги, расслабиться. Молодой человек прилёг на широкую кровать, даже не сняв сапоги. Глухое раздражение сменилось покоем. Приятная нега обняла тело. Виго попытался очнуться, дёрнулся, но сон поглотил его уже безвольное тело.

«Незнакомый лес. Старые, кряжистые деревья. В конце аллеи охотничий дом, куда я часто приезжал летом. Из-за кустов, усеянных ярко-красными ягодами, выходит старая сука Буна. Приветливо помахивая обрубком хвоста и виновато улыбаясь, собака садится слева и, толкая мордой руку, просит ласки. Моя Буна, ты же давно умерла от старости и похоронена в песке, на берегу огромного свинцового моря. Тогда я был маленький и долго ревел над твоей могилой. Даже сейчас начинает щемить сердце, когда я вспоминаю твоих щенков, расползающихся попискивающей стаей по моей захламлённой комнате. Ты вернулась ко мне. И ты со мной, и мне хорошо. Я слышу слабое поскуливание. Поднимаю голову. Метрах в пяти, на опавшей листве сидит Буч. Его морда окрашена алой кровью гекко. Шкура порвана. Злобные ящеры, своими острыми, как иглы, зубами, порвали её во многих местах. Бедняга Буч так и погиб, не разжимая мощных челюстей на горле свирепой твари. Собачки мои, вы были моими лучшими друзьями. Но Буна, зачем ты скалишься? Буч, зачем ты рычишь? Не надо ссориться. Но собаки прыгают друг на друга и, хрипло дыша, начинают драться за право быть со мной рядом. «Нет, не надо!» – кричу я. И вмиг перед глазами комната. Белый дым. Нейфер с ухмылкой замахивается мечом. Темнота. Свет. Темнота».

Комната. Белое белье. Жжение и зуд в раненой груди. Виго открывает глаза и, стряхнув с лица капли липкого холодного пота, смотрит на серый потолок. Закрыть глаза он боится. Понимая, что это сон, он пытается сдержать судорожно бьющееся сердце, пытается успокоиться. Веки тяжелы, их не поднять. И проваливаясь в бездонную пучину сна, Виго едва успевает попросить, чтобы кошмар не вернулся.

в которой отряд продолжает свой путь, попадает на ярмарку, Виго обретает ненадолго нового друга, Конрада обвиняют в измене

Как только мутные контуры вековых елей обозначились в начинающем светлеть небе, в недружелюбной гостинице начались сборы в дорогу. Они прошли быстро и организованно, под чётким руководством Конрада, и окончательно Виго проснулся уже в седле. Отряд медленно втянулся на лесную дорогу. Кроме охраны Виго, их сопровождал до границы десяток людей Нейфера. Остальные должны были остаться в таверне дожидаться своего командира и охранять место происшествия. Не успели первые лучи солнца коснуться влажных от росы листьев, как путников ожидал новый неприятный сюрприз. На обочине, раскидав в стороны руки, лежал толстый сборщик налогов. Рядом, свернувшись калачиком, лежал верный пёс. В нескольких шагах небольшой пони, запряжённый в маленькую повозку, меланхолично щипал траву.

Прячась от неумолимо надвигающегося дня, тревожная ночная мгла, втягиваясь языками белёсого тумана, уползала под лапы вековечных елей. Наступало утро. Где-то солнце уже согревало соскучившуюся по теплу и свету землю, а здесь, на лесной дороге в Шоймек, ещё царил предрассветный полумрак.

Три человека, держа лошадей под уздцы, стояли на дороге и тихо переговаривались, словно боялись раньше положенного времени разбудить лес. У их ног, раскидав руки в стороны, лежал толстый сборщик налогов. Рядом, виновато опустив лобастую голову и поджав обрубок хвоста, стоял знаменитый ротвольский пёс. Изредка поскуливая, он лизал счастливое лицо своего хозяина, словно пытаясь разбудить его. Реагируя на малейшее движение стоящих людей, пёс угрожающе рычал, не прекращая своих бесплодных попыток разбудить хозяина.

– Сборщик налогов, – сказал Виго, удерживая лошадь, косившую глазами на собаку и дёргавшую головой. – Кто же убил его? Лихие люди? И как?