Андрей Степанов - Между мирами: Паутина Влияния

Когда тело его почти оторвалось от меня, я заметил рядом Павла – с парой внушительных кровоточащих ссадин на лице, но живого и в остальном почти невредимого. Он отволок Володю до проема между комнатами.

Я глубоко вдохнул и закашлялся. Между оглушающими меня самого приступами кашля, я услышал, как Володя со всей мочи зовет младшего брата. Пришлось подняться, чтобы оценить ситуацию.

Выглядело все более чем трагично: старший брат с лицом, залитым кровью из раскроенного лба, тянулся к младшему, что с закрытыми глазами прислонился спиной к стене. Лишь присмотревшись получше после того, как мне удалось наполнить легкие кислородом, я заметил кровавое пятно поперек подтяжек Егора.

Воздух все еще с трудом проходил через сдавленную глотку. Я наклонился и поднял трость, одновременно посмотрев на две пары ног – в соседней комнате неподвижно лежали еще и «пекарь» с «клерком». Потом я поднял пистолет, а Павел подошел к Володе, взял его за воротник и приставил к челюсти отобранное оружие:

– Где девушка? – шпион тряхнул парня, приложив того затылком о стену. – Где она?! – крикнул он так, что звякнули стекла.

– М-мы… ее… – начал мямлить Володя.

– Говори же, тварь! – щелкнул взведенный курок, а старший брат содрогнулся:

– Позади завода… в шлаке… она в ящике… – речь его стала нечленораздельной, он не отводил глаз от погибшего брата.

– Если ты соврал мне! – Трубецкой буквально вдавил парня в стену. – Я вырежу всю твою семью!

– Не соврал, – выдавил из себя парень, а когда шпион разжал ладонь, он медленно сполз по стене и потянулся к брату.

– Оставь его, – негромко сказал я. – Их всего двое.

– Вот пусть и догоняет, – резко ответил Павел и всадил пулю тому в череп, чуть повыше лба. – А мы нужны Ульяне. Как воздух нужны!

До самого выхода из дома я не мог вымолвить ни слова. А все лишь потому, что был ошарашен тем, как Павел расправился со всеми, кто находился в комнате. И только спустя некоторое время, когда мы оказались на улице и продрались через зевак, собравшихся широким полукругом во дворе, я произнес одно-единственное слово:

– Зачем?

– Что – зачем? – Трубецкой все еще тяжело дышал, а я наконец-то смог его нормально рассмотреть. – Зачем убил?

Небритый, лохматый, грязный – это самое простое, что о нем можно сказать. Ободранные ладони были покрыты струпьями – некоторым ранам на вид как раз несколько дней, как и говорил Володя.

– Ты его не убил, а попросту казнил! – сказал я, когда убедился, что мы отошли достаточно далеко от толпы и нас никто не слышит.

– Ты совсем не понимаешь? Или тебе близость принцессы голову вскружила? – шпион ускорился. Шагал он в сторону дымящихся труб. – Не подумал бы, что я должен объяснять тебе такие простые вещи.

– Да нет же, я понимаю твое отношение к нему. Ведь это они тебя оставили на рельсах? Они так говорили.

– Я и говорю, ты ничего не понял. И вообще, как ты туда попал? Что ТЫ здесь забыл?

– Работаю, – ответил я.

– Что?! – Трубецкой развернулся и в ярости схватил меня за воротник пальто, едва не оторвав его. – Какая к черту работа? Я тебя совершенно не понимаю. Твоя единственная задача – быть с Аней. Все. Я тебе доверяю, она тебе доверяет. Просто присматривать за ней тебе уже не нутру?

– Тише, – я посмотрел на перекошенное от злости лицо шпиона. – И отпусти меня. Не думаю, что ты заявился в эту квартиру одновременно со мной по чистой случайности. И если бы не я, то никогда бы не видать тебе ответов.

– Ответов?! – Павел едва сдерживал себя. Рука, стиснувшая ворот пальто, подрагивала. – Ответы такие, что никому не понравятся. Ни мне, ни тебе, ни императору. Ни миллионам человек. Разве ты не слышал, о чем говорили эти трое? Как именно они говорили?

Он разжал пальцы и зашагал дальше, заставив мне тоже сорваться с места.

– Слышал, конечно! – ответил я. Извинений я так и не услышал. – Классовая дележка и ненависть какая-то. Парнишка среди них был самым разумным.

– Это последний?

– Нет, самый младший, – уточнил я мрачно. – Его застрелил подручный брата?

– Да. Не стоит жалеть об этом. Если тратить время зря, ситуация выйдет из-под контроля очень быстро! А теперь ответь, какого черта ты забыл здесь?

– Ты пропал. Виктория сказала, что не может тебя найти, и я решил отправиться сюда, чтобы хоть как-то помочь вам всем. Аня сейчас во дворце под присмотром семьи. Проверяется все.

– А ты решил, что тебе маловато приключений? Что с твоей ногой? И почему принцесса снова во дворце, а не в твоем поместье?!

– Ногу мне сломал один тип. Ты же многое пропустил…

Я быстро пересказал ему события последних дней, начиная от нападения на поместье и закончив решением отправиться на помощь.

– Как я и говорил. Всего две вещи. Ты ничего не понимаешь. И ситуация действительно выходит из-под контроля.

– Еще ко мне заходил какой-то тип, – вспомнил я. – Но у него была какая-то штука для искажения голоса.

– Знаю такие, только мы ими пользуемся, – ответил Павел.

– И он сказал, что у них теперь новый план. Но вот в чем дело, после него не осталось никаких следов.

– Тоже может быть. Если это действительно один из наших.

– А если это был тот самый? Ваш таинственный руководитель?

– Чтобы он сам к тебе пришел? Не смеши.

– Но Алекс, тот бритоголовый, который руководил нападением на поместье, сказал, что я знаю вашего главного.

– Он мог соврать. Как минимум мог соврать. А, может быть, и вовсе нарочно сказал тебе это, чтобы ты начал подозревать кого-нибудь из своих, – Павел слегка успокоился, да и быстрый темп не позволял ему кипятиться, так что он распределил усилия и принялся рассуждать. – Сам подумай, кого бы ты мог подозревать, зная, что это кто-то из твоих знакомых? Скорее всего, меня. Или Викторию. Или даже кого-то из императорской фамилии. Это даже не звучало бы странно, сочти ты брата императора за руководителя Третьего отделения.

– Пожалуй, – согласился я, едва успевая за шпионом. – Это и правда может показаться логичным. Не мог бы ты идти чуточку медленнее? Я не могу так быстро!

И правда, тростью в таком темпе я колотил в тротуар с удивительной силой и частотой. Хорошо, что мощение было относительно ровным – поскользнись трость на каком-нибудь выступе и я тут же приму горизонтальное положение. Излишне резко.

– У нас на счет каждая минута. Ты думаешь, ей там хорошо шлаком дышать?

– Что за шлак?

– Отходы металлургических производств. Помимо опасной пыли, которая оседает в легких, он еще бывает очень горячим.

– Так ее же закопали в этом шлаке! Да еще несколько дней назад!

– Она не задохнется, я уверен. Не было у них такого плана, иначе бы нас просто застрелили в каком-нибудь овраге и оставили там подыхать, либо вообще зарезали. Черт… – Павел дернулся в деревянные ворота, сбитые из двойного ряда досок. – Заперто! – Он изо всех сил принялся барабанить по доскам так, что тяжелые ворота заходили ходуном.