Данила Ноздряков - Моление Даниила Заточника по Засвияжскому району

молюсь за засвияжскийу район,

молюсь за этот город,

за всех его людей.

моё самое значительное передвижение было за все тридцать четыре года жизни -

из засвияжья, где я родился, в железнодорожный район

(в начале пятидесятых все эти земли относились к единому сталинскому району

так что далеко я не уехал)

становиться поэтом с фамилией ноздряков.

это сильнее, чем быть поэтом с фамилией фофанов -

настоящей фамилией, звучащей громче пушкина.

моя громче даже.

чтобы вознести молитву за всех обитателей родины.

перейти от пушкинского элитаризма к вальт-витмановскому человеколюбию.

всех

с нижней и верхней часовни, ставших террасами, карасёвки, арсенала, корольчихи,

канавы, володарки,

считающих, что 50 тысяч рублей – это достаточная зарплата для нормальной жизни,

всех,

кто бежит толпой по богдашке с телескопичкой за двумя пацанами

и за пацанов,

убегающих от бывшего кинотеатра «экран» в сторону станков,

за всех азербайджанцев

с рынка у бывшего кинотеатра «экран», падающих в обморок у своих лотков

и живущих всемером в однокомнатной квартире,

или это было на южном рынке, построенном на месте ипподрома,

за всех

придумывающих истории в «быстроденьгах» на конно-подгородной

(они тут новенькие, слобожан отселили на атаманский даманский – и за них помолюсь),

за девочку дашу из «пятёрочки» на самарке,

как фигуры в шахматной партии она меняет синяк под глазом на выбитый зуб,

за уборщицу из соседнего «магнита» -

она смотрит на очередных людей, наследивших на только что вымытом кафеле,

и вздыхает: «дзен я сегодня точно не словлю»,

за всех,

у кого сползли дома на бутырках во время последнего оползня,

эту женщину с мужем в новом городе -

ей кричат в спину: «да я тебя трахну, прежде чем позвонишь своим бандитам»,

за этих гопов,

отжавших у меня в мороз проездной на пятнаре

и за скинов,

разбившим мне губу у старого здания первой школы, где учился володя ульянов

(я до сих пор чувствую языком на нижней губе шрам, похожий на мячик для регби),

за выходцев из синих дворов севера, за вырыпаевку, уксм, сельдь, мостовую, винновку,

куликовку и дачный.

многих из них я ненавижу,

но понимаю, что они выкованы социальными условиями бытия,

этим местом,

этим топями.

завод и посёлок узтс

страна чудес: пришёл в кроссовках, вышел без

строился на болотах, вокруг рос лес,

и первые жители пятиэтажек выходили стрелять по уткам, едва покинув подъезд.

я не могу расспросить о той жизни у бабы нины и дедушки саши,

могу только у тёщи – про посёлок садовый (брянский)

(сейчас это две деревянные улицы, зажатые большими домами)

и исчезнувший мирный на дне микрорайона «свияга».

всем униженным, проклятым, растоптанным, побитым, нищим и прокажённым

не нужна моя молитва,

им нужно превращение моей крови в красный кирпич.

он полетитв основание царства любви.

это может быть моей спиной.

зайдусь кашлем, как обликом интеллигентный симеон гордый,

и умру вроде бы от чумы

зимой,

весной,

летом,

осенью.

времена года

времена не годны

для изменений, переездов и начала нового.

они инертны и статичны, как места нашей жизни.

кажется, я всегда и раньше жил в этой поволжской республике.

(посёлок) связь времён

не отпускает из зоны комфорта.

моей молитвы из заточения не услышат,

из моей любви не испекут пасхальный кулич,

моя кровь не обратиться в кирпич,

если я останусь в бесправье памяти,

дарованном вместо действия.

2021

БЕСПРАВЬЕ ПАМЯТИ

орден воды

город у нас стоит на воде, хоть и не ленинград, -

всего 620 тысяч населения и рядом волга.

подземные воды под землею бурлят.

выкопаешь канавку и пройдёт времени недолго,

как она заполнится сама собой

водой грунтово́й.

было дело, строили дома и недостраивали.

ещё платонов осмыслял символизм котлованов -

русской смерти ли, похоронного рая ли,

или того, что у всех будет отдельная ванна.

и, как ванна, наполняется котлован любой

водой грунтово́й.

друзья наших родителей катались на коньках

по глади замёрзших озёр на песках,

на их месте теперь дома размером с киев -

на мансардах в домах художников мастерские,

в больничном пруду мы рыбу ловили -

сейчас вместо него роддом установили,

на отрадной недавно котлован хотели засыпать -

так весь район встал на защиту уток и рыбы,

хотя здесь должна быть панельная свечка -

рядом сваи торчать остались навечно.

во дворе на кирова целый камаз ушёл под землю,

а в подъездах даже зимой летают комары.

подвалы на шевцовой злились как гремлин

когда вода пыталась утащить их в иные миры.

и на асфальте из лужи любой

образуется океанский промой

анкор

тусансамбль

верлибром

наш город стоит на воде

вода течёт под землёй

и постоянно показывает свою архаичную силу

выходя на поверхность земли

каждая случайная яма заполнится водой

разверзнутся хляби небесные

и рухнут тверди земные

чтобы выпустить водные ресурсы на поверхность

в каждом котловане недостроенного дома

образуется пруд озеро или море

любое водное пространство заполняется живностью

рыбами утками птицами и человеческими существами

рождается новый космос и рождение случайно

мамина подруга рассказывала что на месте высоток на песках

(в воду затягивало целые сваи) долго были котлованы

по водяным фундаментам катались зимой на коньках

я не помню был ли пруд на месте недостроенной администрации засвияжского района

но точно помню как ходили ловить рыбу в больничном пруду (не я другие)

на кролюницкого рядом с выходом симбирки из-под земли

ловили рыбу водители с работы

некоторые водоёмы спрятаны за железными заборами

на месте так и непостроенного центра микроэлектроники на кольце нариманова

и даже на дамбе у кафе (судя по яндекс-карте) спрятан пруд за забором

когда недавно хотели засыпать один такой пруд на отрадной

жители окрестных домов вступились за экологию

и отстояли место силы на фоне бетонных свай других недостроев

любая лужа в колдобине на асфальте

в нашем городе становится океаном

и для закрепления прозой

В Ульяновске живет, кажется, почти 630 тысяч человек. Город наш не большой и не маленький. На горе стоит. Раньше она Симбирской называлась. Лысой была – привлекала ведьм для проведения шабашей. Краеведы рассказывают. Но кто помнит, как на самом деле было?

Под горой течёт река Волга. Издалека долго. Есть ещё Свияга. Город находится в самом узком месте между двумя реками. Воды много, и плещется она обильно даже под землёй. Древние архаические силы норовят вырваться из заточения. Стоит только ковырнуть почву. В почти каждом котловане недостроенного дома заводится пруд, озеро или море с рекой.