Дарья Пепеляева - Чёрный сектор

– Не знаю почему, Шпрот, но я обожаю это делать! – радовался Захар, фиксируя свой карабин на тросе, который постепенно скользил по его перчатке.

– Дубина, то, что я обожаю больше всего, я уже сделал! Хе-хе! – ответил остротой Вадим.

Младший брат зафиксировал свой карабин на тросе. Осталось лишь ждать, когда трос будет натянут и люди оторвутся от земли. Там Вова уже налету затащит их внутрь вертолета.

– Да уж, нам придется долго беседовать с начальством по душам! – Захар снова перешел на серьезный тон. Он явно предвещал, что за подобное «феерическое шоу» на вокзале волки явно выведут командование из себя.

– Хрен с ними! Со всеми! – с безразличием ответил Вадим, – Мы сделали то, что должны! И они это прекрасно знают!

– Надеюсь, ты прав братишка, надеюсь…

Обменявшись своим фирменным жестом – хлопком и ударом кулаков – братья приготовились к отрыву. Карабины резко дернули оперативников ввысь, словно их потянули за шкирку. Земля ушла из-под ног, встречный прохладный ветер стал обтекать тактические костюмы бойцов Черного сектора. С каждой секундой люди набирали высоту все больше и больше, продолжая следовать за вертолетом, словно рыба на крючке. А дальше уже как на рыбалке, специальный механизм, как рыбацкая катушка, стал скручивать трос, тем самым поднимая ребят внутрь вертушки.

– Волки 1 и 2, это Волк 3, – снова заговорил Вова, уже более спокойным тоном, – направляемся к границе. А там – самолетом в столицу. Мария сообщила, что нас уже скоро начнут словесно расстреливать…

Стало быть, начальство уже в курсе. Что ж, остается надеяться, что результаты операции того стоили. Может хоть дело обойдется каким-нибудь скромным взысканием.

Лучи рыжего утреннего солнца озаряли взлетное поле аэродрома. На фоне пылающего солнечного диска стал отчетливо вырисовываться силуэт тяжелого самолета с четырьмя реактивными двигателями. Потоки света полностью обтекали толстый корпус крылатой машины, её хвост, крылья и необычное устройство в форме диска над фюзеляжем. Железная птица в течение считанных минут коснется земли. Раздается короткое лязганье шасси, сопровождающееся дымным шлейфом прогоревшей ещё на пару сантиметров покрышки. Затем самолет полностью касается поверхности посадочной полосы и начинает медленно сбрасывать скорость, попутно оставляя стороной стоянки авиационной техники, заполненные боевыми истребителями. Наконец, самолет элегантно выруливает на стоянку, демонстрируя на солнце всю свою красоту и мощь.

Это был транспорт Черного сектора. Напичканный всевозможным электронным оборудованием мобильный штаб подразделения вернулся из Ливии с Волками на борту. Подразделение произвело погрузку на самолет после того, как их Ка-60 пересек границу Ливии и приземлился на безопасной территории. Там вертолет был погружен в транспортный отсек авиа-гиганта, а Волки стали разряжаться.

Как только самолет вырулил на стоянку и полностью остановился, Вадим и Захар расстегнули ремни, которыми они были прикованы к креслам в хвостовом отсеке на время посадки. Белый свет диодных ламп отражался от серых металлических поверхностей и падал на размещенный внутри хвоста самолета Ка-60, наполовину закрытый тентом. Вова сразу же взялся закончить начатое. Он еще раз осмотрел колпак носа вертушки, сложенные веером лопасти, стряхнул последние пылинки и накрыл винтокрылую машину брезентовым чехлом, теперь уже полностью. Перед вертушкой, под таким же тентом прятался беспилотник, про него Волки тоже не забыли.

– Блин, мне срочно нужен душ, – облегченно вздохнул Вадим, постепенно стягивая с себя песчаную тактическую куртку.

– Ты первый, сегодня заслужил. Кстати, отличный получился у тебя перелет в комнату, – похвала старшего брата вызывала искреннюю улыбку.

– Да брось, ты и со снайперкой нормально повозился наверху, – снова ответил младший.

Братья скинули с себя верхнюю часть одежды, отведав прелести прохладного воздуха в самолете, проходящего сквозь пропотевшие майки. Вадим шел впереди, вновь открыв общему взору свои татуировки. Первым изображением были черные очертания языков пламени, набитые от левого плеча, тянущиеся почти до шеи. А вторая татуировка, на запястье правой руки, цитировала текстовое обращение легендарного Эрнесто Че Гевары: «Hasta la Victoria, siempre!». Означало высказывание: «К победе, до конца!» Данное художество на его теле появилось примерно года два назад. Вадим набил их в приступах горя и гнева в день годовщины смерти Отца и Матери. Старший брат не осуждал его за это. Вадиму все же приходилось гораздо труднее свыкнуться с тем, что самых близких ему людей больше нет.

– Как бы Бенгази не сморозил очередную глупость, касаемо взрывов. По сути, вы там жуть что натворили! – покачал головой Вова.

– Не сморозит, Вов, – махнул рукой Захар, как бы успокаивая пилота, – В интересах Бенгази будет молчать в данной ситуации. Если они скажут, что мы были на вокзале, то мы пустим в ход записи переговоров…

– А там отчетливо говорится, что НАТО, а в частности «Химера» причастны к перевороту в стране. Верно? – изложил свое предположение Вова.

– Именно так, – ответил Захар, одобряюще кивнув головой, – А развитие мирового скандала, грозящего разоблачением действующего режима, Бенгази не надо.

Троица проходила в центральную часть самолета по относительно просторному коридору, минуя лазарет по правой стороне.

– Твою ж мать, – Вадим снова был недоволен, – «Химера»… Сколько мы о ней не слышали? Год?

– Почти год, все верно, – ответил Захар.

– Да уж, считай, они сегодня легко отделались, – подметил Вова, и в какой-то степени он был прав.

– Чтоб их… Дай мне только…, – Вадим хотел было вновь позлословить в адрес извечного противника, но его остановила Мария.

Девушка вышла из озаренного огнями аппаратуры «зала», одетая в белую толстовку и поношенные светло-голубые джинсы, на шее все еще свисала гарнитура устройства радиосвязи с наушником и микрофоном. Вид у девушки был необычайно уставший. Увидев Марию, братья Ериковы и Вова остановились. Мария тяжело вздохнула и разгладила ото лба свои светлые волосы.

– Парни…, – утомленно произнесла девушка, – начальство недовольно. И это мягко сказано.

– Уже успела пообщаться с кем надо? – с явным сочувствием спросил Захар.

– Самойлов высказал больше, чем пару ласковых… Короче говоря, он хочет говорить с тобой, Захар.

– Блин, братан, – тяжело произнес младший брат, – дело ясное, что дело гиблое.

Но Захар лишь усмехнулся на высказывание брата: