Евгения Якушина - Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

Разговор оказался жарким. Митенька узнал голоса профессора Левицкого и доктора Штольца.

– Вам следует с ним объясниться, Федор Федорович! – возбужденного говорил доктор. – Такие вещи нельзя спускать! Это недопустимо! Это..! Это гадость!

– Объясниться?! С этим мерзавцем?! – профессор задыхался от гнева. – Как вы себе это видите? На дуэль вызвать?!

– Господь с вами! Какая дуэль! Нужно всем рассказать…! Предупредить!

– Ну уж нет! Скандал поднимать я не буду!

Дальнейшего разговора Митеньке уже было не слышно, доктор и профессор отошли достаточно далеко. Выждав еще минуту, молодой человек выбрался на дорожку и юркнул на террасу.

За обедом беседа не клеилась. Борэ, презрев всякие правила хорошего тона, выложил на стол блокнот и, не обращая внимания на остальных, что-то в нём время от времени записывал. Белецкий прожигал его негодующим взглядом. Сёмин сидел подавленный и молчаливый. Доктор Штольц тоже ушёл в себя. Профессор Левицкий к обеду не вышел, сославшись на необходимость написать срочное письмо. Спасать положение приходилось хозяйке дома, Невольскому, Зорину и Софи. Под конец, предчувствуя, что и ужин может получиться неприятным, Александра Михайловна предложила устроить творческий вечер. Идея была встречена с преувеличенным энтузиазмом. Софи с Белецким пообещали спеть на два голоса. Под строгим взглядом наставника Митенька вызвался прочесть что-нибудь из Пушкина. Невольский с Александрой Михайловной решили разыграть сцену из «Короля Лира» и привлекли к этому Зорина и Сёмина. Доктор же и публицист заявили, что талантами обделены, но пообещали быть благодарнейшими зрителями.

Наконец невыносимый обед закончился. Софи с Зориным перехватили Митеньку с Белецким, сказав, что им нужна помощь с декорациями и костюмами. Митеньке поручили нарисовать на старой простыне задник для импровизированной сцены. Пристроить такое большое полотнище в мастерской было решительно негде, поэтому он перенёс его в фехтовальный зал и прикрепил к стене.

Зал для фехтования, который, впрочем, служил помещением для любых атлетических занятий, находился в том же флигеле, что и архив, но в стороне от остальных комнат.

Митенька увлеченно принялся рисовать стену старинного замка, покрытую мхом и увитую плющом. Внезапно он услышал в коридоре шаги и решил, что это Белецкий или Зорин идут узнать, как у него дела. Но шаги прошли мимо и замерли в отдалении от двери. Заинтригованный Митенька спустился со стремянки и аккуратно выглянул в коридор.

У двери архива стоял человек, разглядеть которого из-за царящего в коридоре полумрака было сложно. Однако не возникало сомнений в том, что человек этот пытался вскрыть запертую дверь, ковыряясь чем-то в замочной скважине.

От неожиданности Митенька остолбенел. Постепенно глаза его привыкли к темноте, и он узнал во взломщике Сёмина. Молодого человека захлестнуло яростное возмущение. Он шагнул в коридор и резко спросил:

– Что вы здесь делаете, Платон Юрьевич?

Сёмин издал короткий вопль, шарахнулся, привалился к стене и прижал руку к груди.

– Господи, как вы меня напугали!

– Что вы здесь делаете? – повторил Митенька, добавляя в голос неизвестно откуда взявшуюся сталь.

Сёмин сжался, всхлипнул, потом истерично хихикнул:

– Я, наверное, ошибся… Заблудился… – Платон Юрьевич воровато сунул руку в карман, и Митенька догадался, что тот прячет предмет, которым пытался вскрыть дверь. – Я, пожалуй, пойду… Что-то мне нехорошо… Извините, Дмитрий Николаевич…

Он вжал голову в плечи, боком проскользнул мимо молодого человека и исчез за поворотом коридора.

Митенька поражено посмотрел Сёмину вслед. «Это гадость!» – вспомнилась ему фраза из подслушанного давеча разговора. Вот уж, действительно, гадость.

Творческий вечер прошёл замечательно. Софи с Белецким дважды просили спеть на бис. Декламирование Митеньки тоже было встречно с восторгом. Ну, а «Король Лир» затмил собой всё. Правда, в последний момент доктору Штольцу пришлось заменить Сёмина, который пожаловался, что из-за жуткой мигрени позабыл все слова. Он даже попытался покинуть общество и уйти к себе, но потом передумал и с несчастным видом досидел до конца.

О происшествии у двери архива Митенька никому не рассказал. Подумал, что мог ошибиться, что в полумраке ему могло невесть что показаться, и что нельзя бросать тень подозрения на человека, если ни в чём не уверен. Однако в течение всего вечера он внимательно наблюдал за Сёминым. История с мигренью ему показалась крайне подозрительной. Хотя Платон Юрьевич и в самом деле выглядел нездоровым, Митенька подозревал, что всё это был лишь предлог для того, чтобы пробраться к архиву, пока все увлечены Мельпоменой. То, что Сёмин все-таки остался, конечно, гипотезу ломало.

От всех этих мыслей и переживаний Митенька никак не мог уснуть. Когда небо на востоке окрасилось нежным румянцем, вконец измученный бессонницей, он вылез из постели и уселся на подоконник у открытого окна, вдыхая сладкий аромат сада.

Внезапно он уловил между деревьев какое-то движение. Присмотрелся. Едва различимая тень метнулась от одного островка темноты к другому. Сердце у Митеньки замерло, а потом принялось биться тяжелыми частыми ударами.

Нацепив брюки и мягкие спортивные туфли, Митенька вылез в окно и спрыгнул. Под окном его спальни был густой стриженый газон, так что приземлился он мягко и тихо.

Митенька прислушался. Никаких звуков, кроме шелеста листвы и трели ночной птицы, не услышал. Казалось, в парке никого не было. Но теперь-то молодой человек не сомневался, что глаза его не обманули. Подумав, он решил, что нужно идти к флигелю. Если всё это было одной историей, а в этом Митенька был абсолютно уверен, целью злоумышленника наверняка был архив.

Тихо пробираясь через заросли, он вышел к тому месту, где утром рисовал. Остановился в тени дерева и присмотрелся. К стене, прямо напротив открытого окна архива, была прислонена садовая лестница. В окне был виден свет.

Внезапно на плечо Митеньке легла рука. Он похолодел. Крик ужаса застрял у него в горле.

– Что вы здесь делаете? – спросил знакомый голос, и молодого человека рывком развернули.

Митенька оказался лицом к лицу с Белецким.

– Извольте отвечать! – Белецкий бесцеремонно встряхнул Митеньку, и к тому вернулась способность дышать.

Дрожащий рукой он указал в сторону освещенного окна. Белецкий ахнул.

– Что здесь происходит? – спросил он, переводя взгляд с окна на Митеньку и обратно.

– Я не знаю. Я думаю, это Сёмин. Я застал его сегодня, когда он пытался взломать дверь в архив.

Белецкий нахмурился.

– Нелепица какая, – пробормотал он и снова схватил Митеньку за плечо. – Слушайте меня и сделайте всё в точности так, как я вам скажу. Ясно? – Митенька кивнул. – Стойте здесь и никуда не отходите. Из тени не высовывайтесь. Я пройду во флигель через черный ход, возьму ключ и войду в архив через дверь. Если вдруг кто-то вылезет в окно, не вздумайте попасть ему на глаза. Это может быть опасно. Просто постарайтесь его рассмотреть. И все! Вы поняли меня?