Ольга Гуляева - Афрофикшн

Хорошо, что моей компании выделили целых десять парковочных мест у небольшого бизнес-центра – здания бывшего особняка недалеко от Киевского вокзала. Хотя бы одним стрессом меньше – не нужно ездить кругами и искать парковку – желательно такую, чтобы к вечеру не разориться и найти свою машину в том месте, где оставил утром, не потратив время до глубокой ночи на возвращение ее со штраф-стоянки.

Когда передо мной, приветливо подрагивая, поднимается шлагбаум, настроение как правило начинает улучшаться.

Храни Господь Андрея Савельича, это мой шеф, за то, что позаботился о сотрудниках-автомобилистах. Если бы мне еще приходилось иметь дело с таким филиалом ада на Земле, как метро, я бы точно в один из дней осталась бы там навсегда, раздавленная колесами поезда и безысходностью.

Настроение и впрямь улучшилось. До входа в здание метров пять, я даже не успею замерзнуть и промочить туфли. Отсутствие необходимости кутаться автоматически поднимало настроение еще на несколько делений.

Наверное, я немного лукавлю, говоря, что не люблю свою работу. Она дает стабильность, которая мне очень важна. Мне стабильно становится тепло, когда я переступаю порог офиса, когда секретарь, всегда приходящая на работу чуть раньше остальных, встречает меня приветствием. Сходу можно перекинуться парой слов о погоде или о последних значимых событиях. Мое стабильное вот уже четыре года место у окна с видом на железнодорожные пути, как будто ненавязчиво напоминает мне, что я в любой момент могу уехать. Далеко. Просто не сегодня.

В десять летучка. Еще достаточно времени, чтобы выпить еще одну кружку горячего чая. В верхнем ящике тумбочки шоколадка, которую мне неизменно подкладывает Вадик из отдела продаж. Нет, он даже не ухлестывает за мной, и в этом вся прелесть.

Наш шеф слегка сумасброден, но в целом не сильно раздражает коллектив. Присутствует текучка. Каждые два-три месяца появляются новые лица. За год почти все сотрудники поменялись. Только три-четыре старожила помнят тот период, когда я не выходила на работу три недели. Но виду не подают. И вообще в офисе меньше всего отрезонировали события годичной давности.

Я пришла в компанию по производству и продаже упаковочной и сувенирной продукции в качестве маркетолога-копирайтера. Занималась сайтом, рекламой, писала продающие тексты. Эти навыки помогали мне и в развитии моего писательского блога. Быть может, издательство тогда обратило на меня внимание именно благодаря моему умению продавать себя как автора и специалиста по текстам и привлекать аудиторию. А еще благодаря своей работе я очень красиво упаковывала книги на продажу, что делало их еще более привлекательными для читателей.

Год назад я попросила шефа перевести меня на работу с заказами. Я была слишком подавлена для творческой работы. Маркетинг у нас был отлажен, и он со скрипом согласился. Так от меня было больше пользы. Ничего не генерировать, а просто реагировать на поток заказов.

Летучка. Я прихожу первая, занимаю место подальше от стола шефа. Хочется, чтобы сегодня меня никто не трогал. Вторым приходит Вадик и ставит передо мной маленький стаканчик с капучино. Я расплываюсь в улыбке: вчера я заметно клевала носом во время летучки. Чертова погода!

– Ты же знаешь… – начинаю я.

– Минимум кофеина и миндальное молоко, – Вадик напоминает о своей осведомленности в области моих гастрономических пристрастиях.

Не мудрено, мы вместе не раз отправлялись в командировки, где я демонстративно морщилась то от крепкого кофе, то от жирных пончиков, то от скользких мидий. Берген, Хьюстон, Шанхай, Бостон – такая обширная география прошедших за последние годы тематических выставок нашей продукции и сопутствующих переговоров.

Вадик женат, но абсолютно оторван от своей семьи, как вечный скиталец в поисках признания, новых связей и больших денег. Он таскал меня по неформальным бизнес-ужинам, где деловые люди искали себе еще более деловых партнеров, а потом на всякие мотивирующие выступления тренеров личностного роста, которые заставляли всех вокруг поверить в себя, порой совершенно безосновательно. Мне было забавно наблюдать, слушать, анализировать. Узнаваемые прописные истины – со сцены, в микрофон, из уст ребят порой намного моложе меня.

Вадик ни разу не намекал на близость, просто опекал и оберегал меня, но иногда переступал черту и мог обидеться или сказать что-то колкое. Я резко осаждала его. Он приходил в себя, и в ящике моего стола появлялась очередная шоколадка.

Вадик всегда пылает энтузиазмом, на работу ходит исключительно в костюме. Одном и том же. Цветная рубашка сменяется на парадную белоснежную в дни особенно серьезных переговоров, а в волосах появляется запредельное количество блестящего геля. В общем, любит он поважничать, как будто работает не в упаковочной компании, пусть и достаточно крупной, а в головном офисе «Google» или «Apple».

Он живет каким-то светлым недалеким будущим, тратит больше, чем зарабатывает, всегда и везде платит за меня, демонстрируя естественную щедрость, на которую были способны далеко не все мои ухажеры разных времен.

Макс вот любил потратить последнее, не задумываясь о завтрашнем дне, что скорее настораживало, нежели радовало. Вадик хотя бы кипит идеями и находится в постоянном движении, пусть и броуновском. Хотя, с чего я вообще их сравниваю?

Следующими заходят шерочка с машерочкой: Петро (Петр, на самом деле, но вылитый Петро) и Виталик – инженеры. Эти – любители посплетничать и потрепаться по-бабски. Вчера вечером я ходила по корпоративному абонементу в бассейн в соседнем фитнес-клубе, они не узнали меня, когда я проплывала мимо в розовой плавательной шапочке, и продолжали свою громогласную беседу.

Петро рассуждал о бесполезности скидываться на дни рождения коллег. Мелочность в таких вопросах меня раздражает, тем более я всегда скидывалась на год вперед, чтобы не заставлять секретаря несколько раз в месяц ходить с протянутой рукой. И неважно, что кадровый состав менялся, что я и сама могла уволиться в любой момент (смелые мечты). В общем, Петро подбивал Виталика не скидываться на его день рождения. А он не будет на его. Тем более, он всегда приносит угощения приготовленные мамой, а не заказывает дорогущую пиццу.

Потом заходит бухгалтерия, дизайнер, еще пара продажников и секретарь. Секретаря Инессу побаивается даже шеф. Вернее, он устает от ее прыти и не всегда находит в себе силы сопротивляться, на него жалко смотреть, когда Инесса начинает проталкивать одну из своих многочисленных идей или жаловаться на коллег.

Инесса всегда садится максимально близко к шефу. Если рядом не остается свободных мест, то она подставляет стул и подсаживается прямо за его стол, вываливая на последний свою пышную грудь, обрамленную глубоким декольте.