Наталья Цикоза - Лада + Эльм

– Док, – позвал в коммуникатор, – мне нужно снотворное.

Он пришел быстро, с тревогой посмотрел на меня:

– Ур Эльм, хвала блистательной Рулии, что вы вняли моим советам, но вам необходим длительный отдых, хотя бы два дня.

– Так долго? Я тревожусь за Ладу. Обещайте, что присмотрите за девушкой, пока я буду спать.

– Конечно, ур, – доктор поклонился, – все знают о вашем отношении к ней, её никто не обидит. Только самоубийца посмеет ослушаться вашего приказа.

– К сожалению, на этом корабле всё же есть такой человек, и это сама Лада. Она дерзка и непредсказуема и сама способна нанести себе вред.

– Возможно, девушке стоит знать, что теперь она принадлежит вам. Я могу поговорить с ней об этом.

– Боюсь, будет только хуже, – я проследил, как доктор убирает шприц в футляр, – позже я поговорю с ней сам, а пока пусть успокоится и освоится на корабле. Сам покажи ей корабль, не хочу, чтоб боялась…

Когда за доктором закрылась дверь, я разделся и вытянулся под одеялом на кровати. Лекарство и усталость сделали своё дело, я быстро отключился. От других арлеанцев слышал, что они, засыпая, видят сны, я же был лишён даже этого, мне приходилось всё время держать аумёбы под контролем. Когда же я получал снотворное, никто не мог зайти в мою каюту, не рискуя наткнуться на неподконтрольные энергетические щупальца, даже мои соплеменники побаивались. Под воздействием лекарств сон был более глубоким, благодаря чему энергия восстанавливалась быстрее, но и аумёбы оставались без контроля.

В какой-то момент почувствовал, что энергия, очень светлая и вкусная, полноводной рекой заполняет меня. Не хотелось просыпаться, конечно же, это мог быть только сон, прекрасный, удивительный, волшебный. Мне снилось, что я больше не голоден, а мои аумёбы стали ласковыми, они больше не впивались жадно в белую кожу моей Лады, а гладили её, собирая щедро даримую энергию. Тело прошил разряд тока… Лада! Я открыл глаза, девушка лежала рядом, устроив щеку на моей ладони. Ужас затопил сознание, я убил её! Но увидел, как она тихонько дышит, её ладошки обхватили мою руку. А мои аумёбы, тысячи миллионы аумёб, световым коконом укрыли тело девушки и только слегка пульсировали, собирая то, что давала им моя малышка. Она спала, а я замер не в силах поверить в увиденное. Маленькая хрупкая девочка приручила мои вечно голодные аумёбы.

Лада

Дверь с тихим шелестом закрылась за моей спиной. Я обхватила руками плечи, стало вдруг зябко. Как-то неправильно мы расстались с арлеанцем. И зачем надо было спрашивать про Землю? Ничего у меня там не осталось, только воспоминания, приносящие нестерпимую боль. Смахнула скатившиеся слёзы, села на узкую кровать. Как далеко осталась беззаботна юность… Весёлые посиделки с друзьями, танцы у костра, мечты о пединституте. Теперь всё это было в другой жизни, похожей на сон. Непослушные слёзы снова обожгли щёки. Надо было осваиваться в этом мире, с трудом отогнала то и дело всплывающие перед глазами смеющиеся лица друзей. Поднялась и пошла осматривать свои апартаменты: небольшая каюта, узкая кровать, на которой только что сидела, стол, стул, санузел с душевой кабиной, зеркало. Посмотрела на себя, волосы, сбитые в причёску, а ля воронье гнездо. Заплаканные, покрасневшие глаза, больничный балахон. Да, прекрасный представитель человеческой расы с планеты Земля, достойный изучения. Услышала, как дверь каюты снова отошла в сторону с тихим шелестом, выглянула из санузла. В двери входил незнакомый арлеанец, гораздо моложе доктора и Эльма, совсем юноша. Такой же черноволосый и голубокожий, с белыми глазами. Со свёртком в руках и в сопровождении смешного робота, к передней панели которого были прикреплены два больших подноса, заставленные квадратными контейнерами.

– Здравствуйте, уриласси Лада, меня зовут Рич, – прижав правую руку к груди и поклонившись, представился юноша, – к сожалению, мы ничего не знаем о вкусовых предпочтениях светлой уриласси, поэтому я принёс всё, что было на кухне. И ещё, – он смущённо отвёл в сторону глаза, – на нашем корабле нет и никогда не было женщин, это всё что я смог найти из одежды для светлой уриласси, – он снова прижал руку к груди и поклонился, – простите меня.

Я с любопытством разглядывала парня: выше меня, но не такой высокий, как Эльм, и уже в плечах, хотя не щуплый и видно, что мышцы хорошо развиты. Вероятно, тоже не пренебрегает физическими тренировками. Одет в серый комбинезон, почти такой же какой был у меня, только без нашивок.

– Вам не за что извиняться, ур Рич. Спасибо, что принесли всё это, – я тоже сделала попытку поклониться.

– Не надо, светлая уриласси! – чуть не вскричал парень.

– Что не надо? – в недоумении я вытаращилась на него.

– Мне не надо кланяться, вы гостья Эльма Саилиана Ларуха и можете кланяться только ему, и не называйте меня уром и на «вы», мой статус гораздо ниже вашего, – парень говорил как-то испуганно.

– Хорошо, Рич, я буду называть тебя на «ты», – я успокаивающе вытянула к нему руки и увидела, как он сжал кулаки, отступая назад, – почему ты так испугался? Извини за глупые вопросы, я очень мало знаю о вас.

– Ур Бруссер предупредил меня. Я готов ответить на все ваши вопросы, уриласси Лада. У арлеан очень строгая иерархия, мы неукоснительно соблюдаем наши законы. Любое отклонение, так же, как и невыполнение приказа, грозит наказанием.

– А то, что ты шарахаешься от меня и сжимаешь кулаки, это тоже приказ?

– Светлая уриласси, я сжимаю кулаки и держусь от вас подальше, чтобы случайно не прикоснуться к вам и не выпустить свои аумёбы. Простите, это не является непочтением, я умею ими управлять, но в вашем присутствии это сложно, – парень покаянно опустил голову.

Я вспомнила о том, что говорил мне Эльм, о белой плёнке, закрывающей глаза. Этот парень тоже испытывает голод.

– Прости за бестактные вопросы, – я задумалась, – слушай, а если вдруг я упаду и сломаю ногу, а тебе нельзя прикасаться ко мне, я так и буду лежать и тихо умирать?

Парень с ужасом посмотрел на меня, открыл рот, но потом закрыл.

– Такое возможно? – через некоторое время сипло выдавил он.

– В жизни всякое бывает, – я пожала плечами и вздохнула, – ладно, не переживай, я прожила двадцать лет и ни разу ещё ничего не ломала, – улыбнулась, – после того как поем, мне бы хотелось помыться. Поможешь разобраться с душем?

Рич тоже улыбнулся и споро принялся расставлять на стол блюда. После того как крышки всех контейнеров были открыты, каюта наполнилась прекрасными запахами. Я почувствовала, как сжался в конвульсиях мой желудок, а рот наполнился слюной. Это сколько же я не ела? Парень отошёл к двери и остановился там, а я принялась за дегустацию. Что-то мне нравилось очень, что-то не нравилось вовсе, но после того как я попробовала всё, что было на столе, оказалось, что мой желудок забит до отказа. Арлеанец, внимательно следивший за мной, убрал контейнеры, разделив их на три группы. Теперь я следила за действиями парня: одна группа блюд состояла из тех, что мне очень понравились; другая… эти не вызывали особого восторга, но были вполне съедобными; третья – те, что я не смогла есть вовсе. Потом Рич показал мне, как пользоваться душем и туалетом, а также спрятанный, казалось бы, в глухой стене, шкафчик с бутыльками и коробочками, объяснил их назначение. К моему восторгу, здесь была и расчёска. Поклонившись, парень вышел, забрав с собой робота и остатки блюд. А я отправилась приводить себя в порядок. С удовольствием приняла душ и натянула серый комбинезон, наверное, принадлежавший Ричу. Я с сомнением осматривала себя. Конечно, он был мне ужасно велик. Обувь тоже велика. Затянула до упора ремень, закатала штанины и рукава и принялась расчёсывать волосы. Это надо же было довести их до такого состояния. В дверь постучали. Я подскочила и пошла открывать. В проёме стоял доктор. В первый момент, увидев моё одеяние, он удивлённо вскинул брови, а потом покачал головой: