Мария Лунёва - К тебе через туманы

Погрузив в обоз кучу коробок и тряпичных мешков, Михайло вскочил на козлы и мы поехали.

Весь путь возница рассказывал мне разные истории из своей жизни. Поведал о деревне своей родной, о семье, о детях. С особой любовью он хвалился внучками. Потом пошли байки о случаях на трактах. Каждую такою историю он начинал словами: «вот помню я лет десять назад» или «был со мной по молодости такой случай». И случаев этих было так много, что казалось, молодость у него была длинная предлинная, ну что ни день, так страшное приключение.

Особенно он пугал меня Иными.

Дескать, появляются те на трактах каждую весну и ищут себе невест, красивых да молодых. Вот кого заприметят, то все, почитай, пропала девка. Бывало и отобьют ее на дороге, так Иные являлись за ней в постоялые дворы и уволакивали посреди ночи. Да еще и так, что никто ничего не слыхал. И все, больше ту девицу никто и не видывал ни живой, ни мертвой.

Я тут же представила себе хвостатого змеелюда, жителя Тумана, и вообразила, как тот карабкается по стене глухой ночью. Картинка как-то не вязалась. Ну, может у них тут какие-то другие Иные. С ногами.

Так практически прошел весь день. Один раз мы останавливались размять ноги, да сбегать в кустики, но после рассказов возницы было как-то боязно от дороги удаляться. А кто его знает, может у них не только по весне, но и осенью Иные сидят по кустам и поджидают неосторожных глупых девиц. Так что по-быстренькому сделав все свои дела, я запрыгнула в телегу на лавку и резвые лошадки помчали нас вперед.

На тракте было как-то пусто, за день мы увидели только один отряд, а после того, как свернули на дорогу, ведущую к вардану Бессонов, так, вообще, никого не встречали.

– Ну, немного осталось. По моим подсчетам мы почти догнали обоз Драго. Погода стоит хорошая, так что получилось даже быстрее, чем я предполагал.

В этот момент мы обогнули небольшую рощицу и выехали на ровную дорогу. Картина, открывшаяся нам, заставила сердце остановиться, дыхание сперло. Там впереди, посреди тракта, валялась перевернутая телега, около нее кто-то лежал. Явственно ощущая запах смерти, я отказывалась верить увиденному. Это был тот самый толстый мужчина, что еще вчера поучал меня, себя уважать, а теперь он лежал там, в грязи, придавленный тяжелой телегой.

Не дожидаясь, пока Михайло остановит, я спрыгнула на землю.

– Вернись девочка! Кому говорю, вернись обратно! – возница кричал мне в спину с какими-то истеричными нотками. – Вернись сейчас же. Нападение это, уезжать быстрее надо. Ты слышишь меня? Уезжать надо, сейчас же.

Я не слушала. Бежала к тем, кто несколько дней провел со мной бок обок. Еще вчера эти люди смеялись и рассуждали о жизни, а сейчас я непроизвольно впитывала энергию их смертей. От этого стало так больно и противно.

Подбежав к мужчине, я уставилась на его ноги, все остальное было под досками телеги. Видимо он умер в момент, когда ее перевернуло. Обежав кругом, я нашла остальных мужиков. Их животы были вспороты, рядом лежали вывернутые кишки каким-то неестественным и жутким розовым месивом. Один из мужиков зажимал их в окоченевшей руке, словно хотел помешать, им выпасть. Меня трясло.

– Не смотри, слышишь, вернись в повозку, – подоспевший ко мне мужчина, дернул меня в сторону обоза. – Не смотри, тут нам уже нечего делать. Поехали, слышишь, не дури.

Я не слушала, вырвавшись, побежала искать остальных. Я не желала верить, что они все мертвы. Я была готова простить все их злые слова. Готова была подарить свои вещи и все оставшиеся деньги той рыжей девчонке, лишь бы она была жива.

Чуда не случилось.

Первую женщину я нашла в колее, словно ее закинули туда умирать. Ее руки были все в грязи. Наверное, она ползла, желая скрыться от своих мучителей. У ее платья отсутствовал подол, а ноги, все перепачканные кровью, говорили о том, что бедную насиловали и очень жестоко. Даже в смерти ее лицо искривляла какая-то злобная гримаса.

Не замечая более ничего вокруг, я размазывала слезы по лицу.

В нескольких шагах дальше лежала моя рыженькая попутчица. Смотреть на нее больно. Сейчас было видно насколько она молода, совсем еще ребенок. Такое удивленное выражение застыло на ее красивом личике, будто поверить несчастная не могла в происходящее. На мертвом лице приоткрытый рот в немом крике. Крик о помощи, который некому было тут услышать. И большие чистые голубые глаза, в них навечно застыла невыносимая боль.

Я не могла отвести от нее глаз – неестественно повернутая голова, ноги в крови и изодранная одежда. Ее смерть змеями вползала под мою кожу. Я слышала ее предсмертную муку. Ее отчаянье и дикое желание жить, и еще горькую обиду на весь мир. Я была уверенна, что ехала она сюда в поисках мужа, так же как и я хотела дом и семью.

А теперь оборвались ее мечты тут в этом мерзлом овраге.

Я заставила себя идти дальше. Под моими ногами противно чавкала грязь. Пройдя вдоль дорожной колеи, я натолкнулась еще на одну женщину и тут же позорно разревелась в голос. Она была жива.

Жива!

Не помня себя, я закричала. Подбежавший возница дернул меня за руку.

– Тихо ты, накличешь на нас беду. Они же теплые еще.

– Живая. Она живая.

Подлетевши к женщине, я попыталась поднять ее. Вертелась вокруг нее волчком, не понимая, как дотащить ее до телеги. Возница сориентировался быстрее меня, он просто подхватил ее на руки и, несмотря на то, что женщина была рослой и отнюдь не худенькой, потащил ее в свой обоз.

– Ищи остальных, может, кто еще остался.

Я бросилась вперед, ведь остался Драго – возница. Он лежал на животе поодаль, будто пытался скрыться в пролеске. Лица видно не было, но мне и не нужно было. Оглянувшись, убедилась, что Михайло с женщиной далеко. Подскочив к практически мертвому мужчине, успела поймать его ускользающую жизнь. Его сил было ничтожно мало, но мне и этого было достаточно. Этого хватит!!!

Закрыв глаза, я плела жгуты из своей тьмы и запечатывала в мужчине его жизнь. Крепко привязывая душу к телу. Тепло уходило из меня, по венам, замедляя ход, неслась стылая кровь. Я отдавала все, что успела скопить. Но и пусть, главное, он будет жить. Жить долго. Вернется домой к жене, к детям и будет на коленях качать внуков, которых дочка с зятем шустрым гером из Вещанского вардана привезет ему на все лето.

Я плакала, но упорно делала свое дела. Грудь сковал дикий холод, дыхание вырывалось со свистом. К тому времени, как ко мне подскочил Михайло, его друг дышал. Грудь ровно поднималась и опускалась.

– Так, девочка, бери его за ноги и потащили.

Мужчина был тяжелый, а я растратила все силы. Но я добросовестно тащила его к обозу. Руки готовы были оторваться, но это ничего, еще немного и все. С трудом закинув его на повозку и уложив рядом с женщиной, мы рванули вперед.