Мария Лунёва - К тебе через туманы

Прижав сумку к груди, кивнула Иному. Что-либо ответить ему не могла. Десятилетие хранив обет молчания в храме Песчаных барханов, я, казалось, забыла, как произносить слова. Сбежав из плена и наконец попав к людям, обнаружила, что не могу произнести ни звука. Слова застревали в моем горле, так и оставаясь непроизнесенными.

Тем временем Иной повернулся и двинулся прочь. Откинув свой страх, вскочив и засунув в рот сыр, положенный на ломоть хлеба, я поплелась за ним.

Вот так мы и шли.

Он неспешно полз, а я, интенсивно жуя, ковыляла следом, чуть прихрамывая на левую ногу. Даже подумать не успела, сколько нам так идти, как вдруг Туман расступился и впереди показался поросший травой берег с маленьким песчаным пляжем. Местами рос невысокий кустарник, а вдалеке виднелась полоса леса.

Змеелюд направился прямиком к пляжу. Остановившись у большого валуна у самой воды, он бросил на землю еще одну сумку.

– Здесь одежда и еда. Очистишь тело и двинешься вперед. За той полосой леса человеческая дорога. В сумке найдешь местные деньги. Более ничем пока мы помочь тебе неспособны, человек. Раны затянутся, силы вернутся. Если случится беда, ты можешь всегда вернуться и укрыться у нас, женщина. Мы не выдадим. Уговор на крови с нашим родом дает тебе защиту на всю жизнь.

С этими словами Иной пополз обратно к Туману. Чуть помедлив, я попыталась поблагодарить, но не смогла. Слова не желали покидать мои уста. Словно почувствовав это, змеелюд обернулся:

– Это тоже пройдет, просто нужно время. Печать спала окончательно, но ты еще не осознала это. Мне не нужны слова, человек, я слышу сердцем твою благодарность.

Я невольно улыбнулась ему. Иной за эти несколько минут подарил мне столько добра, сколько я за всю сознательную жизнь не видела. Глаза непроизвольно заволокло слезами. Мой спаситель уползал в туман, не проронив больше ни слова.

Разложив на бережке вещи, кусок ткани, заменяющий полотенце и расческу с крупными зубьями, я полезла в воду. Здраво рассудив, что в моем состоянии далеко заходить не стоит, села так, чтобы вода доходила мне до талии. Слабое течение мягко обволакивало ноги.

Посидев немного в прохладной воде, принялась тереть себя куском мыла. Сложнее всего, оказалось, промыть волосы. Они были настолько грязны, что думалось проще их совсем срезать.

Так потратив половину дня и практически все мыло, я таки добилась хоть какой-то чистоты.

Обессилив, выбралась на берег. Вытерев уже немного подсохшие волосы, с расческой забралась на камень. Предстояло еще и прочесать свою густую шевелюру, доходившую до талии.

Это оказалось еще более сложной задачей.

Колтуны наотрез отказывались распутываться. Яростно теребя волосы, я порою выдирала их клочками. В конце концов, все же сдалась и срезала наиболее плотные колтуны ножом, обнаруженным в мешке. Теперь в отражении воды на меня смотрела чисто вымытая молодая женщина с седыми длинными волосами.

Каким был их истинный цвет, уже не помнила.

Возможно, я была блондинкой, а может… и шатенкой.

В памяти не сохранилось ничего. Да и неважно это уже было. Сейчас мои волосы белы, и изменить это было невозможно. Да и не портила меня седина. Моё лицо даже после всего того ужаса, что я пережила, все еще выглядело свежо и невинно. Большие серые глаза обрамляли густые черные ресницы. Форма бровей придавала взгляду слегка удивленный вид. Обветренные губы почти белы.

Одевшись в простое, чистое серое платье длиною в пол, и накинув на плечи изрядно потертый плащ, я еще раз взглянула в воду на свое отражение. Решив, что лучше не привлекать внимание окружающих, собрала волосы в пучок и повязала на голову платок.

Свое грязное и вонючее тряпье закопала под деревом. А сверху еще и камешек поставила. Это будет символичная могилка моему прошлому.

Иной хорошо позаботился обо мне. В небольшой сумке оказалось все самое необходимое, в том числе и горсть медных монеток. Привязав мешочек с деньгами к пояску платья, двинулась в сторону леса к заветной дороге. Счастье накатывало волнами, и все не верилось, что вот они северные земли.

Вот он край без войн и бед!

Вот она мечта!

Нагнувшись, потеребила травинки рукою. Добралась, получилось, я смогла! Счастливо щурясь, я двинулась в сторону дороги.

Как оказалось, путь был не близким.

Прошагав по неровной земле несколько часов, даже не приблизилась к заветному лесу. А ведь мне надо было еще и преодолеть его. Солнце склонялось к горизонту. Темнело очень быстро. Мне ничего не оставалось, как устроить привал и быстро найти место, подходящее для ночлега.

Больших камней поблизости не обнаружилось, до деревьев было еще ой как далеко, поэтому, подсунув под голову сумку и стащив со спины рюкзак с книгами, устроилась спать прямо посреди широкого поля.

Закрыв глаза, попыталась вспомнить, каково это – спать на чем-то мягком, например, матрасе. Эх, вот устроюсь куда-нибудь хоть последней поломойкой, и первое, что куплю себе с зарплаты – удобный матрас. Пусть даже копить на него придется несколько месяцев. Конечно, на хорошее место я и не рассчитывала, но поверить в то, что на всем севере не найдется для меня теплого местечка, я отказывалась. Не могло же мне фатально не везти всю жизнь.

Так мечтая о будущем, незаметно уснула.

Разбудил меня страшный вой совсем неподалеку. Волки.

Степные волки!

Я так отвыкла от живого в Тумане, да и за ним зверье было редкостью. А тут посреди ночи и вдруг вой.

Немного полежав, я вдруг осознала, что где-то тут рядом со мной ВОЛКИ.

Мгновенно вскочив, покрутилась на месте.

Вот и куда бежать? Темно же, хоть глаз выколи. Невидно ничего вокруг.

В какой стороне лес? Где дорога? А если не туда пойду?

Это же возвращаться придется.

Вой повторился уже ближе. Из книг я знала, что во время охоты волки не воют. Но кто его знает, мало ли чего вообще в книгах пишут, может, того автора уже сожрали где-нибудь потихоньку.

Паника нарастала.

Что делать? Так и не решив, в какую сторону бежать и как вообще бежать вслепую, снова присела.

А может, и волки в темноте не видят, но в это вообще как-то слабо верилось.

Что делать-то?

Жить-то хочется! Я только о матрасе размечталась! А еще одежду хорошую хочу и поесть хоть раз вкусно, и дом хочу, и мужа, и детей много-много, и занавески лиловые, и кастрюльки, расписанные цветами. Мне вдруг столько всего захотелось, сколько за всю жизнь не желалось.

На ум приходил всякий бред, и жалко так себя было.

Это же надо уцелеть в плену, добраться до пограничных земель, через Туман пройти, да так, чтобы мертвяки не съели, и тут на тебе – волки.

Глупо-то как.

Я была готова реветь.