Оксана Недельская - Дар лунной богини. Попаданка в переделке

Послушно колю. Из невидимой ранки невидимого пальца выступает неожиданно крупная капля крови, которую я почему-то отлично вижу. Мерцая серебром, она медленно стекает с невидимой кожи, падает на паркет с глухим «кап!» и бесследно исчезает. Появляется другая… Кап! Начинает набухать третья…

– Повторяй: «Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не причинять вреда духам Торрея, и не рассказывать о них того, чего не попросят сами».

Я слово в слово произнесла клятву, третья капля соскользнула с пальца и впиталась в пол.

– Теперь ты нам почти сестра! – радостно вскричали мальчишки, и кажется, бросились обниматься друг с другом.

– А Эртон – брат? – в недоумении спросила я, таращась на невидимый палец, который действительно перестал кровоточить, – И кто такой Торрей?

– Что ты! Нет, конечно!

– Торрей – это название замка.

– А Эртон – не брат, он – хозяин!

– Хозяин поит нас кровью в священном месте, забыла?

– Он имеет над нами власть…

– А ты – нет!

Спорю на что угодно, если у духов есть языки, сейчас они мне их показали! Шалунишки! Всё-таки ужасно интересно, как они выглядят?

– И это прекрасно! – На моём лице так и цвела счастливая улыбка – как же с ними было легко! – Только давайте договоримся, больше не рассказывайте мне чересчур страшных секретов! Так будет лучше для всех.

Его первое детское воспоминание было не из приятных.

В тот момент он, будучи ребёнком пяти лет, сидел в углу туалета под самой дальней раковиной. Перед глазами маячила длинная чёрная трещина, сквозь которую непрерывно сочилась вода. Она лениво стекала по грязно-серому фаянсу на каменный пол такого же грязного цвета. Сердце прыгало в груди, как зайчик, заведённый волшебством, а в ушах всё ещё звенело от мальчишеских голосов:

– Ловите безарца!

– Мы поймаем тебя, урод!

– Тебе же хуже будет!

– Держите его!

Эртон бегал быстро, но выбежать за пределы детского приюта, закрытого всеми мыслимыми и немыслимыми заклинаниями – а он очень хорошо чувствовал магические плетения, – был не в силах.

Желанная пауза оказалась короткой – стукнула входная дверь, послышались семенящие шаги и под раковину заглянула лохматая черноволосая голова.

– Он здесь! Сюда, ребята!

Издав сей торжествующий крик, тщедушный информатор с кожей желтоватого оттенка и глазами навыкате на всякий случай отпрыгнул подальше от Эртона и начал корчить глупые рожи.

Вылитый чучвака 5 5 Чучвака – злой клоун в кукольном театре Безара. Безар – страна, в которой родился Эртон , только ещё противнее.

Топот остальной шайки не заставил себя долго ждать. Мальчики разных возрастов начиная с таких же пятилеток и не старше восьми, были как на подбор – все черноволосые, с болезненно-жёлтой кожей и выпуклыми чёрными глазами.

– Вот ты где, поганый безарец! Ребята, бей уродца!

Эртона вытащили из-под раковины и навалились всем скопом. Каждый хотел отвесить тумака пришельцу из другой страны, странной в их понимании, а потому вражеской, опасной.

После длительного путешествия в вонючем трюме морского судна сопротивляться не было сил, поэтому Эртон зажмурил глаза и, свернувшись калачиком, терпеливо ждал, когда всё закончится.

Неизвестно, сколько бы его били, но общему веселью помешал вовремя подоспевший наставитель приюта, который, собственно, и привёз сегодня Эртона в его новый дом.

– Довольно, воспитанники!

Кучка драчунов сей же миг распалась, оставив избитого мальчика лежать на холодном полу.

– Петрий! В этой группе ты старший! Каково главное правило в общении с игрушкой ?

– Не заиграться! – бодро отрапортовал Петрий, огромные уши которого топорщились в разные стороны.

– Верно. Вам, наконец, повезло. У вас появилась своя игрушка , так будьте осторожнее. Помните, что полагается за её порчу?

– По-омним, наставитель. Мы больше не бу-удем.

Эртон с недоумением слушал угрюмый нестройный хор. Игрушка? Он – игрушка? Разве может быть игрушкой живой человек?

– Идите спать, воспитанники, а ты, игрушка , умывайся и тоже спать. Свою кровать ты знаешь.

Последовал топот ног удаляющихся мучителей, и всё стихло. Тогда мальчик медленно поднялся, стараясь не застонать от боли. Болело всё – от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Он подошёл к зеркалу. Из серебристой глади смотрели огромные тёмно-серые глаза. Светло-каштановая чёлка намокла от крови и слиплась неопрятными прядями. На ровном высоком лбу багровел глубокий свежий шрам.

Эти мальчики, с неприятными рыбьими глазами и кожей цвета старого пергамента назвали его уродцем. Почему? Просто потому, что он другой? Не похож ни на кого из них?

Эртон осторожно промыл рану, затем, опасаясь каждого шороха, разделся, смыл следы побоев и ополоснул волосы. В неказистом шкафу нашёл серое полотенце в застарелых пятнах – видно, серый цвет был здесь любимым, – вытерся и надел обратно грязные вещи.

Идти в комнату, полную врагов, не хотелось, поэтому мальчик стоял перед зеркалом, смотрел на своё отражение и пытался вспомнить, что произошло.

Как и почему он оказался здесь? Прошлое мелькало цветными обрывками, будто кто-то дразнился, разбрасывая перед ним разноцветные обёртки от конфет. Сосредоточиться никак не получалось, хоть плачь.

Но плакать – это последнее, что стоило делать. Детство закончилось здесь и сейчас, в эту самую минуту. К тому же Эртон почему-то был уверен, что вообще никогда не плакал. Очередной «конфетной обёрткой» перед глазами всплыло доброе женское лицо:

– Посмотри, какой сильный малыш, – ласково говорила незнакомая женщина кому-то невидимому, – сейчас любой разрыдался бы, а он сопит и молча терпит.

– Хорошее качество для будущего боевого мага, – с гордостью ответил мужской голос без лица.

Кто эти люди? Быть может, мать и отец? Они говорили о нём.

Он – будущий боевой маг.

Эртон продолжал смотреть в зеркало, а внутри у него разгорался настоящий пожар. Пожар ненависти.

Он – боевой маг.

Осознание того, что произошло, разрасталось и крепло. Брови сошлись в сплошную линию. Тёмно-серые глаза совсем потемнели и начали сверкать расплавленным серебром, взгляд из наивно-недоуменного сделался въедливым, тяжёлым. Новые глаза на детском лице смотрелись совсем не по-детски.

Он – боевой маг.

Он отомстит.

Сначала всем и каждому, кто принимал участие в сегодняшней драке. Потом – тем, кто украл его жизнь.

Он разберётся со всеми.

Все они пожалеют.

Эртон очень хотел быстрой мести, но всё оказалось намного сложнее, чем рисовалось в радужных мечтах, потому что он попал вовсе не в обычный сиротский приют. Он попал в воспитательный дом, где мужчины, закалённые в боях и самолично проведшие множество секретных операций, муштровали будущих агентов Фаррона. С младых ногтей мальчиков и девочек отбирали по самым разным критериям, чтобы спустя годы тренировок они работали на территории Безара, творя всяческие непотребства, включая злостные провокации, жестокие убийства и воровство людей.