Витамина Мятная - На краю пылающего Рая

– Ладно, тебя мы угадаем после! – и я потрепала правую голову по макушке. Две других башки ломанулись в надежде тоже попасть под раздачу порций ласки, но с глухим стуком столкнулись лбами друг об друга. Глаза сошлись к переносице у всех трех голов.

Перехватила ошейник поудобнее и обтерла намокшую руку об себя.

«Святые угодники, я все еще голая! Соберись, Иоля! Сейчас не время истерить!»

– Так, склизкие мои! – заискивающим голоском обратилась я к псу по кличке Фу! – Ну-ка помогите мне выбраться отсюда! – Собака радостно затанцевала на месте, готовая услужить. – Выведите хорошую тетю Иолю куда-нибудь подальше от рогатого черта. А она вас за это за ушком почешет.

Присмотрелась к собакам. М-да… Пакостник-Негодник явно все правильно понял, но почему-то помочь не спешил…

Трехголовый собак задумчиво почесал правую косоглазую голову (чешуйки посыпались на каменный пол), сел и, наклонив морду набок, выжидающе посмотрел на меня поразительно умным взглядом. Во взоре сквозили нехилый интеллект и наглый расчет вкупе с шантажом!

– Что, мало? – опешила я. – Ну тогда почешу пузико! – продолжила торговлю.

Три головы засовещались. Выражения морд исказились и замелькали. По собачьим лицам прошли волны эмоций. Как на игровом аппарате, все три морды выдали идиотскую радостную улыбку.

Дзынь! Дзынь! Дзынь! Бинго! Я выиграла!

У меня в руках все еще был конец ленточки. Собака потянула меня за гобелен. Бантик развязался, узел затянулся, и импровизированный гламурный поводок утянул меня под пыльный настенный половик.

Мы с собакой прятались за гобеленом. Снизу между полом и краем пыльного ковра предательски торчали мои босые ноги и четыре собачьих лапы.

Ищущие нас приспешники носились по коридору, гремя костьми. Они завывали и размахивали канделябрами с зажженными свечами:

– Го-о-оспожа! Где-е-е вы-ы-ы? – завывали черепушки. Глазницы горели призрачным зеленым светом.

Напротив нашего гобелена остановились два скелета.

Я превратилась в соляной столб. Разыскивающие нас слуги погремели костьми, каждый их них сделал незнающий жест плечами, и разбежались искать нас в другом месте.

Коридор опустел.

Я с трехголовым псом выглянула из-за гобелена и стала красться по коридору.

Убедилась, что это крыло доисторического дворца опустело. Сквозь пыльное окно я видела, как зеленые блуждающие огни шарят по саду среди кустов, «ища ветра в поле».

Мы припустили по коридору с удвоенной скоростью.

Впереди показалась большая двустворчатая дверь. Поднатужившись, я смогла слегка приоткрыть ее и просочиться в помещение. Теряя чешую, собак протиснулся следом.

Мое дыханье перехватило. У трех голов из пастей выплеснулся водопад слюней и стал заливать каменный пол.

В помещении стоял дымный смрад.

На широких плитах кипели и булькали котлы всевозможных размеров, кастрюльки, горшочки, плошки и чашки. К потолку спиралями поднимались головокружительные запахи специй, приправ и соусов. Запах и звук скворчащего мяса дурманил не только собачий нос. Мой желудок предательски заурчал, получив пинки и сигналы от глаз и носа.

Этот кулинарный рай на адской кухне сводил с ума.

В душном жарком помещении мы были не одни. Я подняла глаза выше. И выше. И еще выше.

Предо мной стоял кошмарно жирный, подпирающий потолок, судя по крохотной белой шапочке на макушке, повар. Из-под короткой, заляпанной подозрительными пятнами майки торчало тугое волосатое пузо. На нем был натянут маленький засаленный фартук.

Руки, больше похожие на два огромных окорока, рвали мясо на части. Он был небрит и заторможенно, лениво рубил топориком на деревянной доске нечто красное, отрывая куски и отбрасывая их в разные стороны. Они летели и со звуком «бульк» попадали то в один, то в другой котел за его спиной.

Услышав шаги, он медленно обернулся в нашу сторону.

Лицо адского повара не было искажено интеллектом. На плечах у кашевара висел грязный клочковатый меховой воротник. Присмотревшись, я увидела, как хвост этого воротника двигается.

Три головы поднялись и уставились на меня семью зенками одновременно, двумя и тремя парами разноцветных глаз.

«Это кот!» – поняла я. У блохастого мешка не было ни одной пары одинаковых глаз вообще. Ни один цвет не повторялся!

«Вот теперь я точно вляпалась, – подумала я. – Если не выберусь – прости-прощай родной город, друзья, подруги, работа!»

Повар терпеливо стоял и ждал.

– Э-э… извините, – пискнула я, – а как выйти отсюда?

Гигант молчал. Спустя минуту мышцы на его лице задергались, и он произнес:

– Ну-у… – потянул пузатый, как бы сомневаясь в ответе. – Выйти мо-ожно там. – И заторможенно указал пальцем на грязную дверь.

– Спасибо! – радостно пискнула я от облегчения, что не попала в меню, и потянула пса за собой. Но собака примерзла задницей к полу, а глазами к кастрюле с варевом. Я посмотрела туда, куда таращился пес. С бортика посудины свешивалось, подергиваясь, щупальце, вода только-только начинала закипать.

«Да черт с ним, с этим "Сусаниным", – решила я и бросила поводок. – Мало ли куда еще заведет. И так уже непонятно где!»

Толстяк все так же стоял покачиваясь и таращился на меня.

Я направилась к указанной двери, но, внезапно что-то сообразив, вернулась.

– Простите? – взгляд меланхолично оторвался от созерцания собаки, подбирающейся к кастрюле, и обратился ко мне. – Вашего котика случайно не Брысь зовут? – Я указала пальцем на воротник.

На каменном лице медленно, неуверенно засияла дрожащая улыбка, гигантский идиот расплылся:

– Вы знакомы? – прогремел он, растягивая слова.

– А позвольте спросить, как кличут его головы?

Большой ребенок ласково посмотрел на блохастого и, погладив первую, вторую и третью голову перечислил:

– Гадник, Шкодник и Блудник-Вредник!

– Спасибо! – поблагодарила за информацию я.

За противоположной дверью послышался стук копыт. В кухню кто-то шел быстрым шагом.

Я метнулась к спасительной двери, резко открыла ее и…

– А-а-а! – провалилась в темноту.

– Осторожно-о… – протянул повар. – Там высоко…

Падала я долго. Но приземлилась мягко. Прямо на давешнего знакомца. Красные руки крепко обняли мою талию, довольная морда уткнулась в обнаженную грудь. Я сползла по его лыбящемуся лицу вниз. Меня поставили на землю. И…

Наши взгляды встретились. Мир замер.

На меня обрушилась и скрутила волна соблазна и сладострастия. Тонна томления вкупе с непристойными мыслишками подкосила мою многолетнюю сдержанность.

Я непроизвольно застонала и, сдавшись в плен этой непонятной развратной магии, вцепилась в жгуче-темные волосы Демона. Последнее, что я запомнила, – его вытянутое, удивленное лицо.