Маир Арлатов - Ассоциация Забытых Колдунов. Воскрешающая-3

− Вы присаживайтесь, я все сейчас расскажу.

Пока мы усаживались на креслах и диванах, она собиралась с мыслями. А когда все были готовы, начала свой рассказ:

− Я заканчивала утреннюю молитву Зайрай, я просила ее присмотреть за Акдонирусом и не оставить нас своим вниманием. Мне нужно было зажечь курительницу и вот, когда я это делала, мой взгляд упал на небольшое зеркальце – оно в дамской комнате на столике. В нем не было отражения. Оно было прозрачное, но ничего не отражало. Я даже взяла его в руки. Я не раз до этого случая заглядывала в зеркало, и с ним все было в порядке. Пока я размышляла, глядя в зеркало, в нем стало проявляться отражение моего лица. Это было так странно. И вдруг отражение зашевелило губами, сказав мне: «Твоя Зайрай далеко. Она не услышит молитв». Пока я пребывала в шоке, я вновь услышала голос: «Псайтерон, узнай кто такая Зайрай и уточни, чем она может нам помешать». Тогда я выронила зеркало из рук и больше не входила в ту комнату.

Закончив рассказ, она долго и внимательно посматривала на нас.

− Значит, третьего зовут Псайтерон, − задумчиво произнес Иштер. – Интересно, а сколько их всего?

− И они не знают, кто такая Зайрай, − заметил Татхенган.

− У меня идея! – воскликнул Айрен. – Давайте молиться всем Богам, которых знаем. Пока они всех проверяют, мы еще чего-нибудь придумаем. И кстати, я принес кларксы, они слегка модернизированы, − Айрен вынул из кармана рубахи приборы и стал раздавать нашим гостям.

− И что в них особенного? – Татхенган с интересом принялся рассматривать свой.

− Я надеюсь, что с их помощью трудно будет прочесть наши мысли.

Сестрички без вопросов засунули кларксы в уши. Иштер тоже не стал долго думать.

− А в буддизм удариться можно? – поинтересовалась Бель.

− Бель, ты что–то знаешь о буддизме? – удивленно спросила ее сестра.

− Столько же сколько и ты, сестричка.

− Неважно кому и как, − продолжил Айрен, − главное побольше странных имен, загадочных знаков и необычных слов.

− Мне нравится эта идея! − восхищенно произнес Иштер. − Как только найду Нацтера, мы устроим такое, что у колдунов волосы встанут дубом.

Воодушевленные новой идеей мы вскоре разбежались по резиденции: кто-то принялся за устройство мест для молитв, кто-то рисовал пентаграммы, а кто-то читал мантры. Мне пришлось предупредить слуг о наших чудачествах, и многие из них охотно приняли участие в таком мероприятии. Настроение в замке было пропитано таинственностью. Меня тянуло иногда засмеяться, видя с какими серьезными лицами, такие серьезные люди проводят свои, только им понятные ритуалы, но я сдерживалась.

Кстати, я без дела не сидела. Я придумала себе трехликого кровожадного божка и возвела в его честь алтарь. Мне так понравился творческий процесс, что я совсем забыла о времени. Алтарь был потрясающим: статуи обнаженных девиц держали чаши заполненные молоком, на их головах венки из сцепленных между собой игл и булавок, всюду кресты в виде змей, на стенах нарисованы орлиные головы с разинутыми зубастыми клювами и самое впечатляющее – три чучела обезьян. Их я отыскала в редко посещаемой части резиденции, куда складывалось всякое старье и ненужные вещи.

Чучела оказались обветшалыми, местами полысевшие – мне просто повезло, что они никогда не были живыми. Представить только, как три озверевшие обезьяны гоняются за нами – ужас!

Эти чучела я разукрасила так, что они стали напоминать лилипутов – индейцев. При этом я нашла фосфорицирующий лак и теперь их глаза и зубы в темноте могли светиться. Этим лаком я вдобавок написала три имени трехликого божка, нарисовала с полдюжины рун, а на полу пентаграмму, изображающую волны, листья и звезды с четырьмя ничего незначащими буквами.

− Лануф, ты кому собираешься молиться? – внезапно за спиной раздался женский голос.

Я вздрогнула и оглянулась. За спиной стояла Аната. На ней было черное до пола платье, на лбу нарисована трехпалая синяя рука, а в волосы вплетены разноцветные длинные ленты.

Я приложила палец к губам, прося подружку говорить потише. Аната кивнула и настороженно посмотрела по сторонам, пообещав:

− Я никому ни слова, честно.

− Это Трок, − я указала на крайнее чучело, − одно из трех лиц могущественного Бога. Я прошу его помочь нам и, кстати, Аната, не знаешь, где раздобыть изюм?

− Это так сушеный виноград называют?

− Кажется, − усомнилась я и указала на всех трех обезьян, − они его очень любят.

− Стой, стой! Я, кажется, знаю этих двоих, − эмоционально произнесла Аната. – Это Брога, а это Крум. Так?

И прикрыла свой рот рукой, чтобы не рассмеяться.

Я кивнула. Мне и самой было смешно. Я надеялась, что забытые колдуны не знают глупый детский стишок, в котором три тролля едят изюм.

Как-то Тролли: Трок, Брога и Крум

Сладкий кушали изюм.

Но случайно съели Трок.

Случился заворот кишок.

Крум зевнул и слопал Брога.

Замучала его потом изжога.

Так получилось – хитрый Крум

Один остался есть изюм.

− А ты кому поклоняешься? – спросила я.

− О… − Аната закатила глаза, − я все время забываю, как его зовут. У него привычка каждый день менять имена. У вас в библиотеке случайно нет религиозной литературы?

− Думаю, что есть. Могу проводить.

− Я буду так рада! Мне бы хотелось узнать подробнее об этом Боге. Если ему прочесть одну сильную молитву, то у врагов случается потеря памяти, отсыхание рук и что–то там с функцией воспроизводства.

Аната украдкой подмигнула мне, мол, вранье все это – чистой воды вранье! А мне что? Я делала вид, что ей верю.

− Ну, у меня кажется все, − сказала я, глядя на дело рук своих. – Итак, в час Лисицы – обращаюсь к Круму. Он самый хитрый. Да, вспомнила! Нужны свечи, вот как раз к молитве я их и достану. Аната, напомни мне, пожалуйста, за ужином, что час Лисицы в девять часов вечера.

− Хорошо, а это по какому календарю?

− Точно не помню. Может по старо−марсианскому.

Потом я попятилась к выходу, а Аната последовала за мной. У самой двери я остановилась и, знаками попросив подружку оставаться на месте, стала осторожно вдоль стены подходить к закрытому занавеской зеркалу. Оно располагалось как раз напротив алтаря. Помедлив, я потянула за шнурок и занавески разъехались в стороны. Пусть теперь колдуны полюбуются на мое произведение!

После этого крадучись, я направилась к выходу. Я была уверена, что увидеть меня через зеркало колдунам было невозможно.

Закрыв за собой дверь, мы прыснули со смеха.

− Лануф…

− Тише, тише… − шептала я, зажимая себе рот. – Нам нельзя смеяться.

− Да, да я уже не смеюсь.

Но мы еще долго хихикали.

− А Брогу ты когда будешь возносить хвалу? – подзуживала Аната. – В час Обезьяны?