Юлия Каштанова - Второй шанс для героя. Часть 2

остальным, выдавая не просто за истину, а за ее собственные слова.

Впрочем, о чём это она?.. Не отвлекаться! Первое дело – побег…

Дверь скрипнула после короткого стука. Тот, кто находился

за нею, явно не собирался дожидаться приглашения. Еще бы – он

хозяин и дома, и положения, потому может себе позволить себя вести подобным образом. Ведь это снаружи он – преступник, а она

– королева, а здесь он – победитель, а она – его трофей. Пусть и победил он не сказать чтобы честно…

– Мадам, – «тюремщик» с издевательской небрежной галант-ностью поклонился, – прошу прощения за вторжение.

Он пододвинул к себе стул и сел, опять же, не дожидаясь разрешения, всем видом стремясь показать, кто здесь главный, а потому может себе позволить унизить даже особу много выше его. Будь

на месте Элеоноры Ладрон или Эмилио Вальдес – они наверняка

пообещали бы негодяю «встречу в бою» по возвращении домой, но

«альянсовских задир» с нею, к несчастью, не было.

– Что вам угодно? – не удостоив гостя и взглядом, безразлич-ным тоном осведомилась она. Ей не хотелось сейчас беседовать с

негодяем, тем более что она была уверена – причин его появления

может быть только две: или пришел шантажировать, или издеваться. – Я не желаю никого видеть.

39

Юлия Каштанова

– Зато я мечтал увидеть вас и узнать, в добром ли вы здравии

и хорошо ли с вами обходятся.

Элеонора вовремя поймала себя на желании рявкнуть: «Убедился – проваливай!». Королева не должна вести себя как просто-людинка, и она продолжала молчать. Тишину нарушал лишь шум

ветра за окном, потрескивание свечей и поскрипывание кресла под

незваным гостем-хозяином.

– Не желаете со мной говорить, Ваше Величество? – в голосе собеседника слышалась издёвка. – Отчего же? Я чем-то Вас прогневил?

Элеонора продолжала молчать, крепко сцепив зубы. О, как

много она могла бы сейчас ему высказать! И с какой мстительной радостью швырнула бы в ухмыляющуюся рожу чем-нибудь тяжелым, а

потом еще вдоволь попинала бы ногами. За всё. За Хуана, за друзей, за своего верного защитника… за все страдания, которые им пришлось вынести. Но она даже не шевельнулась и бровью не повела.

Она относилась к той касте, которая ни в коем случае не должна де-монстрировать свои чувства, тем более при посторонних плебеях.

– Молчите… – заключил незваный гость. – Что ж, Ваше право.

Хотя мне и моему компаньону очень хотелось бы услышать Ваш голос. Он ведь такой чудесный!.. Но неужели Вам не интересна судьба наследника? Или ваших друзей, с которыми вы разминулись в

дороге? Или даже верного телохранителя? Как его там зовут… Энрике, кажется…

Ответ последовал тот же. Это вовсе не значило, что ее не интересовала судьба мужа, друзей или Генри, который был с ней до конца, защищал, пока хватало сил, а потом сдался, чтобы только спасти

ее… Но любая слабинка – шаг к отступлению, это дает больше шансов для выигрыша противнику и уменьшает ее собственные. Гость

всё равно намерен болтать? Что ж, пусть. Даст Бог, выболтает что-нибудь ценное. Хотя было бы здорово свернуть негодяю шею!.. Или

хотя бы просто высадить челюсть, чтобы всю оставшуюся жизнь он

питался исключительно бульоном!

Время шло, Элеонора старательно его тянула, делая вид, что

в комнате одна, и она не прогадала. В конце концов незваному гостю

наскучило сидеть в тишине. Он долго ерзал на стуле, меняя ноги, изучал потолок, скреб ногтями подлокотники, и наконец не выдержал: 40

Второй шанс для героя

– Если вам интересно, я расскажу, – выдохнул он так, будто

сие действие сулило ему облегчение, а не возможные неприятности

за разглашение секретов, ее ушам не предназначавшихся. – Ваши

друзья на дороге попали в засаду и, скорее всего, уже давно кормят

ворон. Во дворце скоро сменится власть, а те из Ваших сподвижников, что в Эскуриале отсутствовали, будут вынуждены принять

новую, если хотят выжить… Вы хотите спросить, что станет с Вами?

– осведомился он, не дожидаясь ни ответа, ни даже реакции. – Всё

просто: Вы будете королевой. Но… при нашем короле. И будете по-ступать так, как будет угодно нам, потому что у Вас не будет выбора, моя дорогая. Если вы откажетесь – оставшиеся в живых Ваши друзья умрут. Мы следим за каждым их шагом, так что не надейтесь, что Вам удастся их предупредить или как-то защитить. На Вашем

месте я бы смирился со своей участью… Тем более, что для Вас лично ничего не изменится. Что Вам до них, людей, которые созданы

лишь для того, чтобы умереть ради Вашего блага.

Он поднялся со стула и направился было к дверям, но на полпути остановился.

– Кстати, поскольку Вы – правящая особа, я бы на Вашем месте подумал о новом фаворите. Старый-то… – он мерзенько захихикал, – долго не протянет. У Вас, благо, большой выбор кандидатур: стоит только поманить пальцем – и побегут как собачонки…

– Вон! – голос Элеоноры прозвучал тихо и зловеще, оборвав

глумливую фразу наглеца. В голосе звучала угроза, которую можно

услышать лишь от человека, который не остановится ни перед чем

– и такому дешевле подчиниться. Молодая женщина говорила, не

повышая голоса, без интонации, но от этого на душе у слушавших

ее становилось жутко – даже у тех, кому эти слова не адресовались, а они просто оказались случайными свидетелями.

На незваного гостя это подействовало как ушат холодной

воды. Он явно не был готов к словесной оплеухе. Он замер на месте, раскрыв рот, но, так и не сумев продолжить издевательскую

речь, а потом осторожно переспросил:

– Что?

– Пшел вон, – повторила Элеонора отчетливо, и на этот раз

громче и с более явственной угрозой, – крыса помойная!

41

Юлия Каштанова

Гость не нашел, что ответить на такое неожиданное заверше-ние разговора, ему хотелось унизить пленницу, но инстинкт самосохранения подсказывал, что даже без оружия эта женщина сейчас

представляет для него серьезную опасность. Вдруг она и впрямь в

состоянии метнуть бронзовый канделябр ему в голову и не промахнуться? В таком случае, еще неизвестно, кто проживет дольше – он

или ее спутники. А он ведь еще не успел насладиться богатством и

властью, свалившимися на него среди ясного неба! Конечно, для

этого пришлось кое-кого предать и даже убить, но разве такая ме-лочь могла сравниться с наградой? Он – не Мигель, который всегда