Даниил Никулин - Цена победы. Книга третья

– Доброе утро, – сказал Миронов, заходя в квадратное, с трех сторон застекленное помещение, где на расставленных по периметру офисных столах были установлены несколько мониторов, перед одним из которых – новым, с большой диагональю экрана – расположился Семен Аркадьевич Подбельский; в ожидании начала гонок легендарный комментатор пил водичку: совсем скоро ему предстоит несколько часов подряд рассказывать о происходящем на трассе и впервые за все историю соревнований говорить придется в прямом эфире.

Дружески кивнул Миронову, Семен Аркадьевич начал проверять микрофон: «Раз… раз… доброе утро, дорогие друзья… раз… раз…»

– Привет, Сергей Владимирович, – бесстрастно сказал светловолосый председатель коллегии спортивных комиссаров Владимир Иванович Серпокрыл.

– Привет, Владимир Иваныч, – с теми же интонациями поздоровался с ним Миронов.

Савушкин молча кивнул Миронову и тут же уставился в ближайший к нему монитор. «Не очень-то мне здесь рады», – подумал Сергей; расстегнув портфель, он вынул оттуда лист бумаги в прозрачном файле и, еще раз пробежав глазами по строчкам, протянул файл руководителю федерации.

– Что это? – спросил его Борис Николаевич, не глядя в документ.

– Проект апелляции, – сообщил Миронов.

– Какой еще апелляции? – спросил Савушкин.

– Там все написано, – спокойно пояснил Миронов. «Я тебя просто так отсюда не выпущу…» – подумал он, глядя на то, как руководитель федерации картинга достает из кармана белой рубашки очки и надевает их на свой мясистый нос.

– Прошу отменить дисквалификацию пилота гоночной команды «Прага» Романа Лапина и допустить его до шестого этапа чемпионата России по картингу в классе ка-эф два, – прочитал Савушкин.

Владимир Иванович и Семен Аркадьевич с интересом посмотрели на Миронова.

– Дальше читайте, – дерзко посоветовал тот, – там все детально описано.

– Не сейчас, – последовал резкий ответ, – дел по горло, а тут ты со своими апелляциями.

– Когда? – невозмутимо спросил Сергей.

– Слушай, Сергей, – взял слово светловолосый, – ты правда думаешь, что решение о дисквалификации можно отменить?

– Я в этом абсолютно уверен, и в апелляции все грамотно написано, – ответил Миронов. – Так когда?

– После окончания гонок, – ответил Савушкин. – Ты ведь можешь подождать?

– А куда я денусь? – философски заметил Сергей. – Конечно, я буду рад, если вы ускоритесь, но… готов ждать до окончания. Но все-таки во сколько? – спросил он.

– Приходи к пяти часам, – сказал Борис Николаевич, видя, что просто так незваный пришелец от него не отвяжется. – К этому времени изучим твой проект…

Миронов кивнул и вышел на улицу. Ноздри немедленно защекотал сладковатый запах, щедро поставляемый попутным ветром с мясокомбината на картодром.

«А никто и не говорил, что будет легко…» – сказал он себе и направился в сторону трибун, чтобы как-то убить несколько часов.

В то же самое время в доме Лапиных завтракали. Рома вновь соорудил омлет, а Светлана внесла в яичную рутину разнообразие, сварив овсяную кашу. Расправившись с первой тарелкой, Игорь попросил добавки.

– Вот это я понимаю, настоящая каша, – хвалил он стряпню Светланы, – а то приучают нас ко всему, что быстро готовится… Время, конечно, экономит, зато ни вкуса, ни запаха.

– Так в тебя омлет не влезет, – забеспокоился Рома.

– Не переживай, – живо откликнулся Игорь. – И не с таким количеством управлялись… И вообще, мне завтра в больницу возвращаться, а там ни каш таких, не омлетов в меню не предусмотрено.

После завтрака Светлана, пожелав им хорошего просмотра, укатила в Коренную пустынь, а Рома полез на сайт кинотеатра, чтобы купить два билета.

– Есть сеанс на двенадцать и на два, – сообщил он.

– Пойдем на двенадцать, – предложил Игорь. – Мама как раз часам к двум вернется, сходим куда-нибудь пообедать.

Убравшись на кухне, Рома купил два билета, и они поехали в ТРЦ «Пушкинский». Американский фильм «Росомаха: Бессмертный» шел в прокате достаточно давно, и людей в зале было немного; однако почти все, кто пришел смотреть на приключения Логана, сосредоточенно жевали воздушную кукурузу, горстями добывая ее из огромных картонных ведер.

– Ненавижу я это, – громко сказал Рома, глядя по сторонам. – Иногда хочется взять такое ведро и вместе с кукурузой надеть кому-нибудь на голову.

– Судя по скорости, с которой они хрустят, минут через пятнадцать здесь уже будет тихо, – ответил на это более практичный Игорь. – Но запах и правда противный. Никогда мне не нравился.

Свет в зале погас, и началась демонстрация рекламных роликов будущих кинорелизов.

– А знаешь, сколько мы с тобой не ходили в кино? – спросил Игорь.

– Года четыре? – предположил Рома.

– Пять, – уточнил Игорь, и Рома вспомнил – действительно, последним фильмом, что они посмотрели вместе, был «Темный рыцарь». Он, тогда двенадцатилетний мальчик, был в восторге от новых геройств человека-летучей мыши; даже Игорь, критически настроенный ко всему современному, заметил тогда, что это «отличный фильм».

С того дня Игорь в кинотеатры не ходил, Денис дядю с собой не звал, а сам Игорь вовсе не горел желанием в одиночестве сидеть в темном зале, когда не с кем и поговорить.

«Странно другое, – думал Игорь, глядя одновременно на экран и на сидящего рядом Рому, – пять месяцев мы вместе, и ни мне, ни ему не пришла в голову идея сходить в кино. А жаль, вполне могли бы наверстать упущенное…»

Свет в зале выключился полностью, и под известную во всем мире музыку на экране появилась заставка американской кинокомпании «20th century FOX».

Зрители надели очки, фильм под названием «Росомаха: Бессмертный» начался.

Сидя на трибуне ульяновского картодрома и наблюдая за гонками младших классов, Сергей наметанным взглядом отмечал сильные и слабые стороны самых юных пилотов чемпионата. К большому облегчению зрителей и участников соревнований, ветер сменил направление; сладковатый запах с местного мясокомбината перестал щекотать ноздри, и теперь на картодроме, как и положено, пахло бензином и выхлопными газами.

Мимо трибун проносились быстрые и не очень гонщики, совершались обгоны, и выигрывались заезды, некоторые участники этой карусели выглядели вполне неплохо, но ни в одном из них Сергей не смог обнаружить и десятой доли легкости, с какой все то же самое проделывал его Рома.

«Да уж, – думал про себя Сергей, вертя головой слева направо по мере того, как гонщики выезжали на прямую старт-финиш и, промчавшись двести метров на скорости больше ста километров в час, ввинчивались в крутой левый поворот, – ведь правду говорят: способных людей на свете много, а вот по-настоящему талантливых – единицы…»