Евгения Якушина - Приворот на крови. Серия «Приключения Руднева»

– Где те записки в голубых конвертах?

– Я их больше не видела. Думаю, отец сжигал их.

– Вы помните адреса, куда ездил ваш отец? Можете назвать?

Михайловская перечислила четыре адреса, и Дмитрий Николаевич записал.

– Ещё один вопрос, не относящийся к вашему рассказу. Александр Петрович перед своей гибелью получил телеграмму и отправился писать ответ, так он сказал Елизавете Федоровне. Вам что-нибудь об этом известно?

– Нет, – покачала головой Михайловская. – Я про телеграмму сама от Lizzy узнала, когда… когда всё это произошло, – на глаза её снова навернулись слёзы.

– Мария Александровна, – Руднев сжал ей руку, отвлекая от накатившей скорби. – Вы очень поможете, если предоставите мне список гостей, бывших у вас сегодня. Все, кто приехали, и кто был приглашён. Это возможно?

Михайловская кивнула и позвонила. Через пару минут в гостиную вошёл мажордом.

– Лука Лукич, – произнесла Александра Михайловна абсолютно твердо. – Принесите списки гостей с пометками о визите.

Лука Лукич чопорно поклонился, вышел и вскоре вернулся со списком, который с молчаливым поклоном вручил молодой госпоже. Когда он удалился, Михайловская отдала список Рудневу.

– Возьмите, надеюсь, это поможет найти убийцу отца… Могу я просить вас об одной лишь услуге, Дмитрий Николаевич?

– Если это в моих силах и не противоречит моему долгу, я сделаю всё, о чем вы попросите, Мария Александровна.

– Держите меня в курсе расследования. Я знаю, что существует тайна следствия, но я молю вас! Всё, что вам будет дозволительно мне сообщить! Отец был мне самым близким человеком! Мне должно знать!

– Обещаю вам, сударыня, держать вас по возможности в курсе, – ответил Дмитрий Николаевич и откланялся.

К тому моменту, как Руднев закончил разговор с Марией Александровной, ситуация в доме Михайловских поменялась в более деловую сторону. Гости все разъехались. Лебедев тоже уехал, оставив, правда, Терентьева в состоянии холодного бешенства.

– Вот, Дмитрий Николаевич, – процедил сыскной надзиратель сквозь зубы, от сдерживаемого гнева у него ходили желваки. – Я теперь и не понимаю, какая у меня задача: убийцу найти или сказки карамельные для высокого начальства сочинять?

– Сказки?

– Ну, да! К утру от меня требуется доклад для самого обер-полицмейстера, да чтобы в нём изложено было, как мои следственные действия в полной мере картину трагического происшествия проясняют и дают абсолютную уверенность, что не позже, как в трёхдневный срок душегуб будет пойман и отдан в руки правосудия… Чёрт возьми! Вот оно мне сейчас в самый раз отчёты фантазийные писать! Начальству-то завсегда виднее! Когда седалище в кресле высоком, мысли-то яснее, и точно известно, как следствие вести нужно! – Анатолий Витальевич с трудом перевёл дыхание. – Простите, Дмитрий Николаевич, Лебедев мне всю душу вымотал!.. Что вам эта юная фурия, дочь Михайловского, рассказала?

Руднев вкратце пересказал свой разговор с Марией Александровной. Терентьев присвистнул.

– Ничего себе! Думаете, её словам можно доверять?

– Она, несомненно, была крайне взволнована, но излагала всё четко и внятно. Я склонен ей поверить. В любом случае, нужно выяснить, что это за четыре адреса, которые она назвала. И хорошо бы подноготную вдовы узнать.

– Ох, Дмитрий Николаевич! Хуже нет, чем в грязном белье сановничьих жён рыться! Тем более что тут, я думаю, всё просто: любимая дочь и мачеха, годящаяся ей в старшие сёстры. Обычная ревность!

– Может быть и так, – согласился Руднев. – Кстати, у нас теперь есть список гостей. Мария Александровна передала. Велите для меня переписать.

Терентьев подал знак стоящему в дверях полицейскому подойти, но тут в кабинет, где шёл весь этот разговор, вбежал младший надзиратель, которому нынче было на роду написано приносить дурные вести.

– Анатолий Витальевич!.. – от волнения он обратился к начальству не по чину. – Там!.. – молодой человек запнулся.

– Говорите же! – гаркнул на него Терентьев. – Язык что ли проглотили?! Что ещё?

– Ваше высокоблагородие, там… там ещё один труп нашли, – упавшим голосом доложил молодой человек. – Тоже вампиром загрызенный…

Анатолий Витальевич шумно втянул воздух через стиснутые зубы.

– Где?

– В доходном доме в Сумниковом переулке.

– Это недалеко от места убийства коллежского регистратора, – вставил Руднев.

– Убит некий заезжий по коммерческой части, – закончил доклад младший надзиратель. – Его гулящая обнаружила. Он вроде как за ней дворника посылал.

– Чёрт знает что! – мрачно проговорил сыщик. – Дмитрий Николаевич, едемте!

Было около девяти вечера, когда Терентьев с Рудневым выходили из казенной кареты у мрачного и грязного подъезда доходного дома в Сумниковом переулке. Зевак, благодаря позднему времени да холодной погоде, вокруг не было. На месте преступления находились лишь напуганный дворник, околоточный с двумя городовыми, один из младших агентов, фотограф да Филипп Иванович Дягилев, доктор-патологоанатом из следственного морга, обычно выезжающий на убийства вместе с Терентьевым.

Кроме того, в дворницкой сидела размалёванная девица, одетая так, что сомнений в её ремесле не возникало. Она шумно всхлипывала и размазывала по лицу слезы вместе с сурьмой и румянами, от чего внешность её, и без того малопривлекательная, сделалась совсем уж жалкой.

– А ну, Жулька, кончай слякоть разводить! – цыкнул на неё околоточный. – Не вишь, начальство приехало!

Начальство и впрямь к сантиментам было не расположено.

– Кто такая? – резко спросил Терентьев.

– Жюли-и…

– Какая, мать твою, Жюли?! – рявкнул околоточный. – Простите, ваше высокоблагородие!.. Это Хавронья Ильинична Морозова, желтобилетница. Она убиенного нашла. Верещать, ясное дело, начала, ну, дворник городового и вызвал… Да не реви ты, Жулька! На вопросы господина сыскного надзирателя отвечай!

– Как вы оказались в квартире убитого? – спросил Анатолий Витальевич.

– Ясное дело как, – шмыгая носом и заикаясь, ответила мадмуазель Хавронья-Жюли. – Вон ентот меня к нему вызвал, – она кивнула на дворника. – Пятьдесят копеек посулил… А оно вон как! Никакого гонорару, да ещё и страху натерпелась!

Гулящая снова разревелась.

– В отделение её, – приказал Анатолий Витальевич. – Завтра с ней разбираться будем.

– Это за что же?! – взвилась желтобилетница.

– Для вашего же блага, мадмуазель, – хмуро ответил Терентьев. – Вы свидетель. Вдруг злодей решит вас убить?

Хавронья Морозова взвизгнула и послушно пошла с городовым, причитая и сквернословя.

– Так, – Анатолий Витальевич повернулся к дворнику. – Теперь вы. Рассказывайте, как дело было.