Эдуард Шар - Тени желаний. Роман

Я не был особенно близок с дедушкой при его жизни – этому воспрепятствовал юный возраст, недостаточный для полноценного общения с дедом, кроме того, на тот момент наше взаимодействие с моим отцом (сыном дедушки) не являлось не то что «добрым», но, даже, и сколько-нибудь стабильным, у деда же имелась своя семья с женщиной по имени Люба и ее отпрыском, так что скучать по общению с кем-то далеким от совершеннолетия ему не приходилось. Однако кое-что о дедушке я знал и помнил тогда, знаю-помню и сейчас – он отлично готовил, особенно ему удавались мясные блюда; сидел в тюрьме за участие в мошеннической «схеме» подделки и реализации драгоценных и полудрагоценных камней; был мужчиной весьма любвеобильным и охочим до противоположного пола; поспособствовал появлению у моего папы первого бизнеса (шиномонтажки); отлично шутил и никогда не бедствовал.

В рассказах и обсуждениях, батя представлял мне деда Яна не в лучшем свете, так как был обижен на собственного отца за то, что в детстве тот заставил отпрыска вместе поездить по России и Украине, продавая разным людям стеклянные стаканы, мастерски сделанные «под хрусталь». Бабушка тоже не «пела дифирамбов» в адрес бывшего супруга, упирая в озвученных воспоминаниях на систематические измены и недостаточный общий «фон» тепла и взаимопонимания в отношениях.

Мои же собственные эпизоды общения с дедушкой ограничивались гостевыми визитами в квартиру, где он проживал совместно с избранной им женщиной и её сыном не от дедушки – там я слушал рассказы о прошлом, играл в компьютер (у меня самого компьютера тогда не было) и угощался вкусными разносолами, в избытке имеющимися у архонта и его «новой семьи». Самым ярким впечатлением от обиталища дедушки являлось наличие там электрического камина (роскоши по тем временам), на котором всегда лежала банкнота в один доллар. Также, не думаю, что забуду и его обширную коллекцию обуви.

Однажды дедушка взял меня с собой на дачу. Из детей, кроме меня, там был сын его женщины и какая-то девочка-родственница, оба ребенка младше меня лет на пять. На даче было уютно и сытно, а разница в возрасте не помешала весело, в играх, провести время у речки с «младшими» детьми. Результатом моего времяпрепровождения стала памятная выволочка от деда, недовольного тем как я организовал собственный досуг вдали от города и с кем его провел – дедушка был адептом серьезности и уповал, что я повзрослею раньше времени. Быть может, ему бы больше понравилось лежать на диване, сцепив руки в замок на груди, и рассказывать мне, внимающему с открытым ртом, историю про то, как крысы съели дедовскую обширную денежную заначку, спрятанную под полом в старой квартире из жадности. Но не случилось.

Однако всё это в прошлом, теперь передо мной старик, теряющий память и связь с реальностью; человек, от которого остались лишь воспоминания окружающих его людей. Дедушка брошен женщиной, с которой ему нравилось быть, ведь обуза практически никому и никогда не нужна, в итоге он вновь в доме своей бывшей жены, где о нем заботятся она и его сын и куда я иногда прихожу его попроведать. Интересно, если чувство ностальгии ещё с ним время от времени, то что дед вспоминает, о чём жалеет?

Но стоп! Я не там, где мне кажется, что я есть, и необходимо об этом помнить! Я «только лишь» в книге и «реалистичные локации» вокруг меня – лишь иллюзия, наведенный морок, существующий здесь ради цели, что пока мне не ведома…

– Внук, это ты? Подойди, если это ты – сказал мне дед.

Я подошел к тому, кто звал, слишком болезненно напоминая мне дедушку.

– Когда умру, возьми себе моих солдатиков – я собирал их всю жизнь, они очень ценные, все они – красные, серые, черные и даже те, что умерли, солдатики, изображающие мертвецов – проговорил дедушка.

– Хорошо, деда Ян, спасибо, чем тебе помочь, что могу для тебя сделать? – спросил я, надеясь вникнуть в смысл происходящего по факту диалога с моим визави.

– Помоги мне уйти, помоги покинуть вас – ответил дед.

Пережив рак, перенеся инфаркт и инсульт, даже несмотря на собственную болезнь, мешавшую ему адекватно воспринимать мир и взаимодействовать с ним, он имел право на подобное желание, такую просьбу, но… но я-то знал, помнил, как он умер – в Израиле, у родственников, после длительной борьбы с недугом. А это – что это значит? И почему я? Неужели в принятии подобного решения, действиях либо бездействии и последствиях вся суть этой книги, куда меня затянуло?

– Не думай, не размышляй «да» или «нет», не прикидывай «как», просто отвези меня в заброшенный тоннель – попросил дедушка.

Как ни странно, я почти мгновенно понял о чем он – речь шла о старом железнодорожном тоннеле, расположенном в окрестностях города моего детства. Шириной в четыре с половиной метра, высотой в шесть и длинной около километра, это обычно необычное место привлекало множество тех людей, кому в жизни желалось чего-то мистического, экстраординарного и внебудничного. Да – антуражный объект, но, как по мне, «на один раз», да и опасно там бывает, все-таки старое сооружение, которому чуть более века, дыры, провалы… А может в том всё и дело – в опасности?

– Хорошо, дедушка – тем не менее ответил я, не найдя в себе достаточных побудительных мотивов и аргументов для отказа.

И вот мы едем к тоннелю, будто бы персонажи отснятой сцены фильма, что так никогда и не будет собран воедино режиссером, не «родится», до того побывав на монтажном столе. Внутри у меня гаденькое чувство, сравнимое с тем, что возникает у людей, когда они через интернет проверяют стоимость подаренных им вещей. Сомнения, неуверенность. Но деда Ян улыбается, он явно доволен. Чёрт, если всё так не реально, то откуда это щемящее чувство беспокойства у меня внутри?

…В тоннеле и около него никого, кроме нас. «Конечно, это же книга, разве может быть иначе?» – думаю я. Как в стандартной компьютерной игре, где пространство и герои «оживают», а события происходят лишь в момент появления игрока в нужном месте во всегда правильное время. Дедушка выходит из машины и с трудом приближается к тоннелю. Я вздрагиваю, потому что слышу звук клаксона авто, раздавшийся откуда-то из «недр» тоннеля. Факт нахождения внутри строения четырехколесного механизма подтверждается тем, что я вижу свет фар, пронзающий тьму «каменной кишки». Дедушка идёт к автомобилю, я без труда догоняю старика.

– Это не Смерть, не переживай, это призрак, призрак машины, потому как лишь призрак моего любимого автомобиля может доставить туда, где я должен быть – раз убеждение в этом сильнО во мне, то так оно, значит, и есть в реальности – объясняет мне дедушка.

– Но я не могу… не должен… не хочу отпускать тебя, даже если ты – не ты, не могу потерять тебя… снова – говорю я, с трудом сдерживая подступающие слёзы.