Сергей Ашманов - Невероятная история мистера Пэрриша

– Так что насчет еды? – торопливо спросил Джон. Лицо его было худое, да и сам он был тощий, как щепка. Грязный подбородок выдавал в нём неряху, а хитрый взгляд – плута.

– Да, я сейчас принесу, – кратко произнёс я и отправился домой. В это время отец приболел и спал в комнате возле камина.

Бесшумно пройдя через большую гостиную, я очутился на кухне, где с легкостью отыскал несколько сухарей и печенье из кукурузной муки. Затем я обнаружил в шкафу ящик с овощами и достал из него несколько луковиц и свеклу. Пошарив ещё по ящикам, я нашёл засохший кусок хлеба. Тогда я подумал, что скажут мои новые друзья, если я принесу им засохший хлеб? Но тут же эти мысли перебили другие: им ведь всё-равно что есть, главное, что эти продукты не испорчены. Ничего, что хлеб сухой, важно, что он съедобен.

Набрав полные карманы и руки этими припасами, я вынес их на улицу и принёс ребятам.

– Вот, друзья, это всё, что я смог найти на кухне.

Первым ко мне подошёл Том и сразу же выхватил сухари и печенье, которое он хитро спрятал в карман от своих дружков.

– Да уж, не густо, – пробубнил Генри.

– Что это? Фу! Свекла! – раздражительно сказал Джон и выбросил свеклу в снег.

– Посмотри, Джон, он принес нам зачерствевший хлеб! Как это некультурно! Ты что же, нас не уважаешь? – грубо спросил Генри. Я не знал, что ответить на его вопрос, потому как мне ещё пока не за что было уважать моих новых друзей, да и вообще я стал сомневаться в том, что дружба наша настоящая. Мне было шесть, но я всё же понимал, что скорее всего меня нагло используют и нужно как-то выкручиваться из этой ситуации.

– Это совсем никуда не годится, – ответил Джон.

– Будет вам, ребята, хватит с него, – приказал им Том.

– Тебе то хорошо, у тебя сухари, а у нас что? Лук? – Джон выхватил из моих рук луковицу, взглянул на нее разъярённо и выкинул туда же, куда и свёклу.

– Мне кажется, что Аарон не хочет дружить с нами? – ехидно сказал Генри.

– Да! Верно. Он не желает общаться с какими-то беспризорниками, верно, малой? – спросил меня Джон.

– Нет. Мне нужны друзья, – «Но уж точно не такие как вы» – подумал я тогда.

– Тогда тебе следует доказать нам свою дружбу, – предложил Генри.

– Как я должен доказать её?

– Ты должен пойти к своему отцу и взять у него несколько монет, чтобы мы смогли купить себе еды.

– Но я не могу воровать у своего отца.

– Так разве это воровство? – спросил Джон. – Ты ведь просто берешь у него пожертвование во благо нищим и бездомным людям.

Он поднял руки вверх и потряс ими, как бы вымаливая помощь с неба.

В тот момент я думал о том, что говорил мне отец, когда мы были на площади. Я вспомнил о честности, но в то же время мою душу терзала мысль о том, что отец также говорил о том, что нужно помогать нуждающимся. Эти две противоположные друг другу мысли не давали мне покоя, и я смотрел в одну точку, не шевелился, пока Генри не щелкнул пальцами прямо возле моего носа.

– Эй, проснись! Ты слышал меня? Ты должен доказать нам, что ты наш друг.

– Ладно. Сейчас приду, – сказал я. Ребята оживились, в том числе и Том, который сидел на ящиках у дома и наблюдал за развитием событий. Как только он услышал, что я согласился на условия Генри и Джона, то поспешил примкнуть к своей команде. Остальные же чуть ли не прыгали от радости.

Я снова зашёл домой. Отец по-прежнему спал на диване. Но я заметил, что в камине лежало несколько свежих поленьев. Видимо недавно он вставал с кровати, чтобы подкинуть их в топку.

Когда я прошёл в кабинет отца, то начал открывать ящики его стола, пока не нашёл шкатулку с драгоценностями. В ней лежали мамины серьги, несколько золотых украшений и шестнадцать серебряных монет. Я взял несколько монет и положил шкатулку на место.

Затем я вышел во двор, где уже меня неистово ждали трое товарищей. Когда они увидели меня, то оживленно начали переговариваться друг с другом, словно замышляя какую-то шалость.

Когда я вышел к ним, то первым делом ко мне подошёл Том.

– Ну, принёс?

– Да, – сказал я, вытирая пот с лица.

– Не томи, доставай.

Я достал из кармана монеты, но не успел их передать, как Том выхватил их у меня из рук и, отвернувшись от меня, начал делёж между Джоном и Генри.

– А ты неплохо постарался, Аарон! – сказал Том.

– Да, верно, неплохо! Но можно было и лучше! – сказал Генри.

– Знаешь, посовещавшись, мы решили, что это слишком простое задание для тебя, Аарон, – начал Джон. – Мы думаем, что это дело для тебя было пустяком. Нам кажется, что ты способен на большее. Ты должен доказать нам свою верность, должен доказать, что твоя дружба с нами стоит того.

– Да, точно! Вдруг ты нас сдашь полиции, – заявил Генри.

– На доверии построена дружба! Слышал такую фразу?

– Нет.

– А зря! Это фраза одного известного человека, о котором ты наверняка даже и не знаешь. Так что давай, делай то, что тебе говорят.

– Что я должен делать? – спросил я и испугался. Потому что я боялся, что они попросят ещё денег, что собственно и произошло тут же, как я об этом подумал.

– Ты должен достать нам что-то золотое. Ты разве не знаешь историю про Иуду? Серебро приводит к предательству. Ты посеял в нас подозрения. Так что теперь ты можешь доказать, что предан нам и не отступишь. Что пойдешь до конца и не предашь нас, как Иуда, – сказал Генри.

– Но…

– Никаких возражений и точка! Твоё «но» уже доказывает твое нежелание общаться с нами, ты не достоин нашей дружбы, – сказал Джон. Всё это время говорил он и Генри, а Том тихо стоял в стороне и молчал, жуя печенье. Он был мозгом этой аферы. Тогда я не понимал этой схемы, хотя она казалась такой простой и понятной. Но моя наивность и доброта сыграли злую шутку со мной, и выйти из ситуации становилось всё сложнее.

– Хорошо, – сказал я. Затем я развернулся и пошёл к себе домой в третий раз, держа в своей голове четкую мысль о том, что не возьму ничего из той шкатулки и что больше не намерен без спроса брать у отца что либо, особенно деньги. Пусть эти доходяги довольствуются тем, что я уже дал им. В моем кармане, однако, завалялась одна монета, и я твёрдо решил вернуть её на законное место.

Когда я зашёл, отца не было на диване. Тогда я насторожился и, войдя в кабинет, обнаружил его у стола, на котором стояла шкатулка с драгоценностями. Он посмотрел на меня, а я на него. Он уже знал, что происходит, и молча ждал, чтобы я объяснился.

– Ну же. Ты расскажешь? – спросил он.

– Папа, – начал я, и из глаз полились слёзы. Мне было невыносимо стыдно и невероятно тяжело разочаровывать отца.

– Не плачь, сын. Ты – мужчина, пусть еще мал, но мужчина, и должен говорить правду. Расскажи, что случилось. Я внимательно выслушаю тебя и приму справедливое решение.

Заикаясь, плача и пуская сопли, я всё же взял всю свою детскую волю в кулак и начал своё объяснение: