Виктория Рогозина - Нереальный эскапизм. Нереальная Реальность

– Да, я знаю. Мы устраивали облаву на поставщиков, – она замолчала и в карих глазах отразилась боль. – Мстислав тогда попал в кому, – Витторина моргнула и мотнув головой, будто отгоняя страшные мысли, спросила – И как маленький ребенок смог сбежать от такой жизни? – ее взгляд был погружен глубоко в потемки собственного сознания, словно вспоминая о чем-то, что хотелось забыть, но что неизменно будет мучать на протяжении всей жизни.

– Отец выгнал его на улицу, якобы воспитывая. А Дэн ушел. Просто в никуда. Он не хотел так жить, поэтому решил попробовать что-то изменить. По счастливому стечению обстоятельств я встретил его в поселке. Он стоял около плаката какой-то известной рок-группы. Вроде «Феникс». Там еще вокалистка такая дерзкая и горластая.

Вита с интересом отметила, что Мстислав не рассказал своему другу о ее творчестве, а наложенный Импульс не давал возможности узнать ее. Эта система работала как с Горынычем – пока сам не вспомнишь, нет возможно узнать. А это почти невозможно.

– Я думал, он потерялся. Съездил, посмотрел на родаков, а потом просто забрал к себе.

– А документы?

– Ребенок был рожден дома, без учета. Его хотели позже продать на органы, потому матери ширнуться не на что было, – он пожал широкими плечами и Витторина почувствовал себя по-детски маленькой и хрупкой. Друг Мстислава оказался несколько крупнее, сказывалась жизнь в деревне. Да что уж, если двенадцатилетний пацан оказался чуть выше девушки.

Малыш. Малыш Франкенштейн. Интересно, о чем она думает? Такой пронзительный взгляд, будто знает куда больше, чем говорит. Все-таки достаточно миловидно выглядит, миниатюрной куколкой.

– Нас ждут. Сейчас познакомлю с местными, заодно поужинаем. Ты наверное голодна.

– Есть немного.

– К нам сюда гости не приезжают, так что для тебя решили закатить пир на весь мир, – Рустем усмехнулся, глядя на нее сверху вниз (нет-нет, просто рост не позволял смотреть на нее иначе). – Ты готовить-то кстати умеешь? – спросил он, кивая на печку.

– Так – нет.

– Понятно. Городские такие изнеженные, – он улыбнулся с чисто мужским триумфом, без издевательства.

– Эй, за столько лет жизни в крупном городе что-то я ни у кого в квартире не видела печей, – спокойно осадила она его.

Палец в рот не клади. Мне нравится, определенно нравится. Живой ум, ироничная. Пожалуй, поладим. Завтра посмотрим что она там может. Надо не забыть предупредить Дэна поаккуратнее, все-таки девочка.

Она стала закипать. Медленно, но верно. Что позволяет себе этот нахал? Она не маленькая девочка и не фарфоровая кукла. Кукла. Да, именно так он ее и воспринимает.

Рустем вел ее по тропинке, помогая выбираться из сугробов в то время, как сам не проваливался, оставаясь все время на поверхности. Ноги утопали по колено в снегу. Каждый шаг давался с большим трудом и девушка как личное спасение воспринимала поддержку оборотня, предположив, что без его помощи просто скрылась бы с головой в сугробе.

– Одна я утопаю!? – буркнула Витторина и мужчина улыбнулся.

– Нет. Нелюди обычно не тонут.

– Весело.

Он вывел ее к пригорку.

– Завтра я тебя проведу по территории, чтобы понимать, как далеко уходить можно. Все волки обычных размеров – звери. Большего – оборотни.

– Здесь бывают чужаки?

– Редко. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

– Прям поможешь? – едко заметила она, вздернув в удивленном жесте бровь.

– Я мужчина. Естественно я помогу и решу твои проблемы.

– Ну да.

Он мельком взглянул на нее.

Не могу понять, выпендривается или гордая? Ладно, малышей все равно обижать нельзя. Жил с одним ребенком, теперь появился второй. Этот хотя бы миловидный и язвительный. Поладим. Помогу ей адаптироваться и все нормуль будет.

Витторина усмехнулась. Они пришли в большую деревню, как могла судить девушка здесь стояло около тридцати двухэтажных домов. Рустем завел Соколову в местный Дом Культуры, ничем не отличающийся от других построек и лишь маленькая табличка на входе указывала на историческое наследие. Здесь накрыли плотно сдвинутые столы, подготовили какие-то выступления местной самодеятельности. Народ соскучился по праздникам. Все это напомнило рок-диве школьные чаепития – все та же романтика.

Сильно контрастирует с местными. Очень сильно. Тощая, в понтовых дорогущих шмотках, ухоженная, изнеженная. Хотя может она все-таки неплохой человек. Может просто глуповата, но умеет молчать, хотя, как понять об умственных способностях, если молчит?! И во взгляде вызов. Иногда кажется, что она может бросить вызов самой жизни… или смерти. Забавно, Смерть бросает вызов смерти. Она не выглядит такой страшной и ужасной.

Интересно, о чем она там болтает с Людкой?

Тренировки… не могу поверить, что Мстислав просил ее ставить со взрослыми мужиками. Может избавиться хотел?! Да не, навряд ли. Если бы это было правдой, он сказал бы открыто. Больше вопросов, чем ответов.

– О чем задумался? – Драгомир подсел к оборотню, который, как ему показалось, скучал в стороне.

– Да так. Думаю, насчет тренировок.

– А-а-а, думаешь покалечат? – понятливо кивнул инкуб и отпил пенного из бутылки. Девушки бросали на него горячие взгляды и Драгомир получал от этого несказанное удовольствие. Его истинная сущность творила чудеса с женской половиной празднующих, заставляя чувствовать себя прекрасными и желанными.

– А есть другие варианты?

– Пока нет. Она почти на Пределе, поэтому покалечить не покалечат, но пару синяков поставить могут.

– Хорошая шутка, – Рустем кивнул.

– Если волнуешься потренируй сам, лично убедишься в ее возможностях.

– Меня не будет три дня, – задумчиво протянул мужчина, глядя на жену друга. – Попрошу своих присмотреть за ней. Она вроде спокойная, никуда особо не лезет.

Инкуб сдержал улыбку. Со стороны показалось, что он подавился смешком. Пригладив взъерошенные вихры темных волос, он сообщил:

– Не волнуйся. Я и Дэн присмотрим за ней.

– Куда делся упырь?

– Да вон он, – Драгомир кивнул в противоположный угол, где мраморной статуей застыл Хорс. В его глазах горел нечеловеческий голод, а взгляд не отрывался от объекта вожделения, ловя каждый жест.

Молодежь включила музыку, устроив дискотеку. Иногда выступали местные таланты и Витторина с интересом слушала; даже тех, кто пел отвратительно. Она проявляла себя в лучших качествах. И даже если выступление было совсем провальным, находила нужные слова для поддержки, отчего Рустем даже не заметил, как начал улыбаться, глядя на нее.

Людмила работала в деревне на местной ферме, впрочем, как и все женщины: тяжелый труд, желала стать женой и нарожать кучу ребятишек – предел честных мечтаний. Мужчины называют своих дам никак иначе как «баба» и «бабца». Женщины во многом зависят от своих мужей, ничего не решают даже в собственном доме. В чем-то это удобно – не надо думать, надо просто делать то, что сказали. Мужики хоть и не изменяют, но особо внимания на своих жен не обращают, находя более интересные занятия.