Марина Андреева - Вторая половинка

По обыкновению, если кто-то в дальнюю дорогу собирается, то на порог его не провожают, а то дороги назад не будет. Так и сейчас, распрощались в доме, и вот уже стою я во дворе. Кинула последний взгляд на родную халупу, поклонилась на прощание родной мельничке-кормилице.

− А хозяюшка где? − раздался из-за спины знакомый мужской голос.

Оборачиваюсь. И чувствую, как щёки жарким румянцем заливаются, а ноги-предательницы вот-вот подогнутся. Стоит возле нашей калитки друг мой сердечный, тот самый, о котором только что вспоминала. Возликовало всё в душе: вот и решилась одна из задачек. Он же ещё три зимы назад, слухов не боясь, свататься хотел, да увы, не успел. Забрали его за долги семейные в гладиаторы. Так и не сложилось у нас тогда, а теперь вот пришёл.

А как заматерел-то! Любо-дорого посмотреть. Вытянулся больше прежнего, в плечах раздался, в волосах серебрятся пряди ранней седины. Видать, потрепала его жизнь. Но ему идёт. Хо-о-оро-ош, м-да-а…

− Лея, − смотря своими зелёными глазищами в самую душу, шепчет он.

− Рен… − выдыхаю. − Как ты… здесь-то?

− Долг пришёл вернуть, − молвит и неожиданно отводит взгляд.

− А-а-а… − с тоской вздыхаю, надеялась-то услышать, что откупился он да за мной пришёл. Вот так надежды и крушатся. Ни звона, ни осколков тебе, только боль в груди, и глаза защипало. Нашла, называется, вторую половинку, не отходя от дома. Одной проблемой стало бы меньше. Ан нет. Хотя… − Долг?

− Да. Вот. Тут тридцать пять золотых, − отвечает, а я голову ломаю: это когда же он столько задолжать нам успел? − Выкупила меня вдова герцога Евлентия.

− Кто? − не поняла я.

− Леди… − он запнулся на полуслове, но продолжил: − Вдова герцога Евлентия Велонширского, − а сам всматривается в моё лицо, словно ищет в нём что-то, а мне… мне бы в чувствах собственных разобраться.

− Зачем выкупила? − прищурилась я, уже подозревая, что ответ мне не понравится. − И мы к этому каким боком? Что за долг-то такой?

− Ну-у-у… не знаю зачем, − ускользнул от необходимости пояснять. − Вот я… и это… ну-у-у… В общем, решил, коли не смог тогда мужем стать… я ж слыхал про горе ваше… про батю твоего…

Сердечко аж выпрыгивает из груди, бьётся где-то в горле. Значит, неправильно я всё поняла. Не забыл он обо мне, на арене богами проклятой кровью да потом обливаясь. Неужто всё-таки свататься будет?!

− Так вот… сказал, мол, долг у меня перед вами. Вот леди и отсыпала денег, велела отнести… − он замялся. − На вот. Думаю, в хозяйстве не помешают.

Внутри всё закипело вмиг. Откупиться вздумал! Гад. Сволочь! Да я ж… А вот что я-то? Деньги нужны? Нужны. Хотела их найти? Хотела. Так чего ерепенюсь, коль они сами в руки идут? Чай и так давно надежду потеряла, да по сути засватанной-то так и не была. Поняла я всё: и зачем он герцогине надобен, и почему ко мне в дом заявился. Не без труда, но внутренний огонь погасила. Деньги приняла.

− Уходи, − говорю, ощущая, что в любой момент опять сорвусь и рычать начну, аки дикий зверь.

Отвернулась я, слёзы непрошенные скрывая, и замерла, ожидая − вот сейчас лягут сильные мужские руки на мои плечи, обнимет, покается. Ан нет. Ушёл, ни единого слова не молвив. Усмирила я выскакивающее из груди сердечко, слёзы вытерла да вернулась в хибару.

− Что ж ты воротилась-то?! − всполошилась мать. − Примета ж дурная, пути не будет…

− Вот, − протягиваю ей деньги.

А та за сердце схватилась и с места сойти не может.

− Откуда ж это столько-то?

− Где было, там уж нет больше, − не желая вдаваться в подробности, отвечаю. − В тот день, как тебя змея укусила, Фрол приходил.

− Да никак ты матери соврала, да сама к этому ироду бегать повадилась? − побледнела она.

− Нет, мама, − грустно вздыхаю, думая, что может так бы оно и проще было бы. Пусть мерзок Фрол, но хоть бы душа не болела. − Не его это деньги, но ему отдать тридцать золотых надобно.

− Что ж так много-то… − воззрилась на меня мать, словно я чудо какое заморское.

− Мне то не ведомо, но сказано было: не отдадим в срок, отберут и дом, и мельницу.

− Ох… − только и смогла выдохнуть она, но за деньгами всё же потянулась. − Когда ж срок-то?

− Полтора месяца осталось, − отвечаю. − Так что спрячь. Не дай бог в холодную пору вас со двора погонят. А так… так спокойна буду. И не спрашивай, где деньги взяла, − заметив немой вопрос в её глазах, предупредила я. − Вот теперь пойду, с чистым сердцем.

Не будите во мне зверя, а то проснётся… и ничего не сделает, гад!

Снова распрощалась я с родными, вышла за порог. Оглянулась по сторонам. Да и пошла полем-лесом. По дороге уходить совсем не хотелось. Только досужие взгляды притягивать. Да и вообще нашу семью так любили в селе, что ненароком могли и камнями забросать. А после встречи с Реном и расставания с родными на душе и так пакостно, так что как-нибудь без колкостей от сельских кумушек обойдусь лучше.

Бреду. Куда? Сама того не ведаю. С того дня, как матушка Катиона у нас побывала, чего я только не передумала, но ничего дельного так и не измыслила. Знала лишь, что первым делом денег добыть надобно, а там уж как путь-дорога ляжет.

И вот теперь всё внезапно изменилось. Благо от судьбы чести лишиться за деньги боги миловали. Значит, пойду, куда ноги поведут, а там, в чужих-то краях, кто знает, что меня ждёт? Может, боги будут милостивы, и сдюжу я задачку ведьмину выполнить?

Иду себе, а мысли знай к Ренару возвращаются. Вольный он теперь, да не мой. Чует, поганец, вину за собой. У нас же не так, как в соседних королевствах некоторых, где сосватать − полдела, а жениться можно и передумать. В нашем родном Ардоне испокон веков сватовство да помолвка сродни свадьбе, опосля него мужчина уже не женихом, а мужем считается, да к жене в дом уходит. Вот он и понимает, что позор на мою голову накликал, ведь в селе многие знали, что он свататься собирался. Теперь вот даже денег приволок. Откупиться решил. Интересно, неужто совесть совсем не мучит?

Хотя это само по себе чудо. Паршивое, конечно, такое чудо, но какое уж есть. Может, и ещё какое чудо случится, да вторую половинку найду? Коли моя старая совсем чужой половинкой стала. А там уж и по императорскую душу можно собираться. Что изначально бред и сумасшествие. Кто ж меня к нему подпустит-то? К самому императору-то. Даже подумать о том смешно!

Так до вечера в раздумьях и блуждала. А в лесу-то красиво, оказывается! Это раньше недосуг мне было без дела шляться да по сторонам пялиться, теперь же глазей не хочу. Правда заплутала я, кажется. То речка, то ручей полноводный на пути встретится, то болотце. Пока обойдёшь, если это возможно, а коль нет, так ещё переправу искать надобно. Даже и не ведаю: где ныне дом мой? Позади ли? Вот уж и солнце к горизонту клонится. Надо б на ночлег обустраиваться.