Наталья Нараевская - Янина

– Дедушка, а если правда, и ценности еще хранятся?

– Не знаю, Зося, я их не искал. Если ты такая любопытная, пойди на пару с Омелькой и, он тебе покажет, где клад хранится. А лучше, выйди за него замуж, тогда он тебе все золото отдаст.

И вот уже стало светлеть, а небо на востоке порозовело.

– Дети, начинается день, давайте все-таки ляжем немного поспать, – предложил дед.

Долго убеждать не пришлось, все разошлись и разлеглись, кто где мог. Роман ушел на свою прежнею постель к солдатам. Показавшееся солнце застало людей, спящих мертвецким сном. Только Кудыма не спал. Он был возле лошадей, проверял, все ли они на месте. Бондарик тоже не ложился, он поплыл по реке к своим коробкам, посмотреть, есть ли рыба. Посчитав лошадей и убедившись, что все на месте, Кудыма сел на берегу и стал ждать возвращения Бондарика. Тот скоро вернулся с богатым уловом.

– Что, воин, не ложился спать? – спросил Бондарик, выгружая рыбу.

– Нет, не ложился. Ждал вас с рыбой. Я ее очень люблю, и буду сейчас чистить. Ведь дадите на завтрак?

– Конечно. Я тоже буду чистить, пусть они все поспят. Мы с тобой сварим уху, испечем картошки. Смотри, сколько золы, и вся горячая. Хорошо в ней картошку печь.

– Да, вот именно, – подтвердил Кудыма, а затем спросил, – А как вы думаете, это правда, что в крепости есть какой-то клад?

– А кто его знает, может и есть. Были такие смельчаки, что ходили, искали, но ничего не нашли.

– Ну, а призраки есть?

– Говорят, будто есть. Говорят, потому и клад не нашли, что призрак к ним шел. Один из смельчаков даже заболел с перепуга.

– Значит, все-таки есть призрак, если люди его видели и испугались.

– А я все же не верю.

– А почему вы сами не пойдете? – спросил Кудыма, – Богатство человеку не помешает.

– Иногда очень даже мешает.

– Не понимаю, каким образом может мешать.

– Ой, Кудыма-Кудыма! Разве богач спокойно спит? У него всегда тревога на душе. Дома на три замка закрывается, в дороге оглядывается.

– А я хотел бы немного быть богатым.

– Ты так любишь богатство? Смотри, не заделайся грабителем.

– Грабителем я не буду никогда, у меня совесть есть. Но если бы нашел какие-нибудь ценности, зная, что они ничьи, все-таки взял бы. Знаешь, пан Бондарик, я тебе признаюсь, у меня есть одна вдова. Я ее очень люблю, но никак жениться на ней не могу. Она мне все время говорит: “Зачем я за тебя замуж пойду? Моих детей трое, да с тобой прибудет. Моего имущества на всех не хватит, а ты гол, как сокол”. Я ей говорю, что буду трудиться, а она мне в ответ: “Трудиться будешь, пока здоровье есть, а вдруг заболеешь. Что я буду с такой оравой делать? Хватит с меня, первый муж уже научил, боюсь”.

– Значит, она тебя по-настоящему не любит.

– Как не любит! Когда к ней приезжаю, она меня всего обцелует, обмилует. Что лучшее у нее есть, детям не даст, а все меня накормит. А дети за мной ходят, как цыплята за наседкой и все просят: “Дядя Аверьян, не уезжай, будь у нас всегда, мы будем тебя слушать. Будь, дядя, будь”. Знаешь, уезжаю от них, и сердце, поверишь, болит. И бабу люблю, и деток тоже люблю. Они у нее хорошие.

– Ну, Аверьян, напрасно ты оттягиваешь. Вот кончай службу и иди ко мне в помощники. Ты, я вижу, разбитной мужик. Бабу с детьми забирай, квартиру дам, и заработаешь у меня немало. Я замечал, что ты лошадей тоже любишь и возле них кое-что смыслишь, а мне, такого как раз и надо. Мой старший конюх уже старенький, а заменить, подходящего пока нет. Ну, как, по рукам?

– По рукам. Но, все же с бабой надо посоветоваться.

– А ты с ней много не советуйся, подгоняй телегу, грузи вещи, забирай детей и баба прибежит, пошумит, покричит и сядет. Потом сама тебе спасибо скажет.

– Так я, наверно, и сделаю, если баба будет тянуть. Только надо уже этот год дослужить. Сказать по правде, так мне эта граница надоела. Что горькая редька. Ну, что, пан Бондарик, будем поднимать наш лагерь? Уже час дня, и уха готова, и картошка тоже. Пока раскачаются, два часа будет. И в дорогу собираться надо. Капитан говорил, что в шесть часов вечера поедем. Ночевать у вас уже не будем. И коням и людям легче будет. А днем, видишь, какая жара, дышать нечем.

– Ты прав, Кудыма, бери трубу и труби подъем. Но сперва поешь кусок рыбы, а то твой начальник станет гонять тебя туда-сюда, и не поешь, как следует.

– Это, да, так может быть. Он у меня вообще-то, добрая злюка.

Обед и завтрак были вместе, ели с аппетитом. За едой вспоминали дедовские ночные рассказы. Все было интересно, необычно, и змея, и вещая птица. А Бердыша все без исключения жалели, каждый свое мнение высказывал, и говорили, что на обратном пути заедут на денек посмотреть его крепость. Очень всех взбудоражил призрак, хотелось знать, правда это или басни.

Густав от Янины не отставал, был так мил, что со стороны казалось, в этом человеке никогда не бывает злости. Даже солдатам снисходительно улыбался. Вот только Романа всячески избегал. Роман все видел и понимал, но Густаву не мешал. Ему и самолюбие не позволяло драться с Густавом за девушку, и он понимал, что насильно мил не будешь. А Густав использовал уныние и молчание Романа, и при удобном случае нашептывал девушке скверные слова:

– Бедный братец, наверно скучает по девушке, а голова болит, пойти не дает.

Был уже пятый час. Роман позвал Густава и напомнил ему:

– Слушай, Густав, пора нам собираться. Я думал, в шесть мы уже двинем в путь, но уже не успеем. Давай поднимать солдат, и хотя бы к восьми собраться.

– Давай, я ничего против не имею.

Поговорив между собой, офицеры подошли к хозяйкам.

– Уважаемые дамы, мы решили немедленно собраться в путь. Спасибо за гостеприимство, но нам пора.

– Как так?! – завопили обе женщины: пани Агата и Павлина. Девушки скромно молчали, – Без ужина не отпустим!

– И то, правда, – отозвался Бондарик, – Чего вдруг так заспешили, поужинайте, немного отдохните, и чуть на зорьку, в дорогу. Правда, дед?

– Да я тоже такого мнения, Петр. Ну, так как, детки, ужинаем вместе, или все-таки твердо решили ехать?

– Что с вами делать, дедушка. Спрошу у Густава, как он окончательно скажет.

– Если от меня зависит окончательное слово, то я бы принял столь любезное приглашение.

– Тогда останемся на ужин. Только, Густав, чуть свет, едем обязательно. Отпуск отпуском, а нас начальство может спросить, почему мы так долго держали людей в дороге.

Вскоре все двинулись домой. Роман продолжал держаться подальше от женщин, он ехал впереди своего маленького отряда, рядом с неразлучным денщиком Мареком. Тот ему что-то говорил. Роман, улыбаясь, кивал. Не доезжая полутора верст до хозяйства Раевских, они увидели всадника, мчащегося во весь опор. Подъехав к воротам поместья, всадник скрылся во дворе.