Клод Анджи - Откровение Элохим

Она ахнула собственному отражению, испытав почти благоговейное блаженство от осознания собственной красоты!

Надела головной убор и перчатки, и образ её был полностью завершён. Головной убор был усеян прекрасными камнями и синими переливающимися перьями, а так же образ завершали прекрасные серьги из сапфиров, которые сделали её белое лицо ещё белее, словно оно было сделано из прекрасного мрамора.

Её глаза заблестели как звёзды на небе.

Ещё раз, взглянув на себя в зеркало, она гордо вскинула голову вверх. Она была великолепна и она это знала!

Да, ваше величество, я последовала вашему совету! Подумала она про себя. И она должна была признаться, что даже была ему за это сейчас признательна!

Но, их связь оказалось не долгой. Франциск был очень беспечным, а Пуатье была слишком холодна, как ему казалось. И если по началу, ему это нравилось. То, в конце концов, не будучи человеком глубоких мыслей и чувств, эта холодная красота Пуатье ему попросту наскучила. Будучи любителем женщин, он быстро остыл к Пуатье.

Однажды, прогуливаясь с ней по аллеям дворца, он сказал ей.

– Дорогая моя, как же вы прекрасны.

– Вы, несомненно, благоухающая, распустившаяся роза.

– Но, я сорвал такой прекрасный, не раскрывшийся бутончик!

– Что я невероятно пленён его запахом.

– Надеюсь, вы простите мне такую слабость и право не будете сердиться. – Закончил он, улыбаясь, довольный своим поэтичным сравнениям и самим собой.

Поцеловав её руку, он зашагал прочь, всё так же по своей привычке напевая что-то себе под нос.

Она, конечно, всё поняла!

Этими словами король говорил ей, что он нашёл новую даму, которой увлёкся в очередной раз. Он, несомненно, очень обидел Пуатье, назвав её в поэтической форме старше его новой пассии, сравнивая её с распустившейся розой, а новую пассию с бутончиком. Говоря при этом, что его новая пассия моложе Пуатье.

Интересно, кто же этот ваш бутончик? Ваше величество. Презрительно фыркнув, подумала Пуатье.

Бутончиком оказалась мадам де Тамп. Пуатье узнав, кто это, скривила губы, сжав их и презрительно фыркнув, словно породистая лошадь.

Значит, считаете меня старой?! Ваше величество. Думала Пуатье, смотря вслед удаляющемуся королю. А уж про вас я вообще молчу, ваше величество! Мерзкий, кривоногий старикашка! Добавила она, прищурив зло глаза, сжав и скривив губы ещё сильней. Чувствуя, как закипает всё внутри неё, гневом. Думая о короле, который был далеко не молод и гораздо старше самой Пуатье. Если бы взгляд мог убивать, то удаляющаяся фигура короля упала бы замертво! Она фыркнула с ещё большим смаком, прищурив глаза, и они засверкали недобрым огнём.

Бутончиком, как говорилось ранее, оказалась молодая и довольно привлекательная, мадемуазель де Темп. Она была действительно хороша, как подметила Диана, увидев эту красивую, белокурую девицу.

Её корсет, казалось, был затянут так сильно, что она наверняка носит с собой нюхательную соль, подумала Пуатье про себя. Боясь, в любой момент свалится в обморок от недостатка воздуха. Хмыкнув, подумала Диана.

Де Тамп была белокожей, какими бывают только блондинки, с тонкой, словно прозрачной, с розовым оттенком и лёгким румянцем самой юности, кожей.

Они невзлюбили дуг друга с первого взгляда. Но, войну, которую окрестили «Войной двух дам», начала де Тамп, которая была на лет 10 моложе Пуатье. И потому её приверженцы стали говорить об увядшей красоте Пуатье. Даже поэты и художники приняли участие в этих раздорах. Диану при дворе называли колдуньей. Так как, несмотря на свои годы, она была удивительно хороша. Даже более юные девы рядом с ней выглядели очень блекло. Про неё говорили, что она знает секрет каких-то мазей и средств. Особенно бесили эти слухи герцогиню де Тамп, считающую себя первой красавицей. Плодом этой ненависти становились глупые стишки, памфлеты, в которых поэты из её лагеря высмеивали Диану де Пуатье. Называя её: «беззубой и безволосой, старой лошадью и грибом, которая обязана своей внешностью лишь косметическим средствам». По наставлению де Тамп был написан не один гадкий памфлет оскорбляющий Диану. В памфлетах писали: «Женщинам не дано возрождаться. Потому что те, кого время выбрало, чтобы использовать, вместе со временем выходят из употребления. Раскрашенная наживка, не притягивает дичь. И даже если бы, ты купила всё необходимое женщине. Не добилась бы от любовника желаемого, потому что для любви надо быть живой! А ты, мертва»! Это, несомненно, совершенно не соответствовало действительности, и не как не могло повредить Диане. Потому что она выглядела не старше самой де Тамп, хоть и была по годам намного старше той. И тем более Пуатье нельзя было назвать раскрашенной куклой, так как она употребляла очень мало косметики. Всё это, разумеется, было, ложью! Потому что Диана была, несомненной, красавицей. А эти памфлеты лишь ужасно злили Пуатье. Она не собиралась ни забывать, ни прощать де Тамп и поклялась сама себе, отомстить мерзавке за пакости!

Ответ Пуатье не заставил себя ждать. Поэты, в лагере Пуатье, а их было, совсем немного. Писали ответные памфлеты в адрес де Тамп: «О, слишком, туго затянутом корсете де Тамп и слишком не пропорциональной голове. Похожей своей несовершенной черепушкой на вытянутое яйцо». Весь двор разделился на два лагеря. Так художник Приматиччио, всё время рисовал герцогиню де Тамп. Его картины, были украшением королевской галереи. А Бенвенуто Челлини выбрал в качестве модели прекрасную Диану. Итак, началась война поэтов и художников! Которая была полна колкостей и сравнений, хитростно запрятанных в стихах, но так явно намекающих на ту или иную даму. Война двух красавиц!

Полных гордости и амбиций. Война двух дам.

Диана, потеряв расположение короля, осталась практически одна в кругу не многих сторонников. Тогда как де Темп, будучи фавориткой короля имела расположение большинства придворных. Её сторонники ловили каждое её слово, восхищаясь её талантами и красотой и бросая в сторону Пуатье ехидные колкости и насмешки. Но, Пуатье проходя мимо толпы придворных и слыша, как ей в спину говорят гадости, не вела даже бровью. Придворные же говорили намеренно громко, так, чтобы она слышала, откровенно насмехаясь над ней.

И вот однажды утром Диана прогуливалась по саду, находясь в не очень хорошем расположении духа. Головной убор на голове как всегда мешал ей, он никак не хотел удерживаться у неё на голове. Диана в свою очередь просто терпеть их не могла. В это утро она была очень раздражена, и головной убор мешал ей особенно. Пуатье бесконечно поправляла его. Она как-то неуклюже его дёрнула, пытаясь в очередной раз поправить его и нечаянно порвала. Бусины и пришитые к нему драгоценные камешки оторвались и градом покатились вниз в траву.