Олег Трегубов - Попаданец в попаданца, или раздвоение Его Иператорской Величности

Заехав во двор, он вышел из автомобиля и направился к двери в квартиру Лили. Товарищам он сказал номер телефона сразу же, как только арендовал это жильё, поскольку мог понадобиться им в любой момент. Да он и не скрывал от остальных свою революционную подругу, просто рассказывал далеко не всё об участии Лили в некоторых операциях. Им вовсе необязательно было знать об этом. Главным для Гвоздя был результат, а Ворон всегда выполнял то, что ему поручали.

– Любимый! – Лиля прямо с порога бросилась к нему на шею. – Я тебя уже заждалась! Где ты ходишь?

– Заходил к товарищам, рассказывал об успешном завершении операции, – ответил он после того как зашёл в квартиру. – Хотя они и так всё видели по телевизору.

– И я видела, – улыбнулась Лиля. – Ну что, будем праздновать?

– Обязательно, – улыбнулся в ответ Ворон, а затем подошёл к ней и они слились в долгом и страстном поцелуе, поскольку за последние две недели почти не виделись и он успел соскучиться.

– Погоди, – с придыханием сказала Лиля спустя минуту. – Может, сначала шампанское и закуски? Я стол накрыла.

– Стол подождёт, – ответил Ворон, чувствуя, что распаляется всё сильнее. – Предлагаю начать празднование со спальни.

Он взял её за руку и потянул вглубь квартиры, но внезапно зазвонил телефон, который стоял на тумбочке. Ворон остановился, посмотрел на свою подругу и спросил:

– Ты ждёшь звонка?

– Мне сюда не звонят, ты ведь сам знаешь, – покачала она головой.

«Значит, это либо Гвоздь, либо ошиблись номером, – подумал Ворон. – Сейчас узнаем».

– Слушаю, – подняв трубку, произнёс он.

После двухсекундной паузы раздался голос Гвоздя, только не радостный, как ещё совсем недавно, а озабоченный и даже несколько осуждающий.

– Новости смотришь? – таков был его вопрос.

– Нет, – ответил ему Ворон. – Я только зашёл. Что-то случилось?

– Включи главный канал и сам всё увидишь. Сейчас как раз должны повторить сюжет. Свяжемся позже.

В трубке раздались короткие гудки. Ворон поспешил включить телевизор, а в следующую секунду изумлённо уставился на живого и невредимого Александра V, который давал интервью репортёрам возле входа в императорскую больницу. И было не похоже, что он проглотил кусок каравая со смертельным ядом.

– Смею вас заверить, что со мной всё в порядке, и я чувствую себя замечательно! – говорил император. – По словам врачей, это было всего лишь переутомление. Так что прошу меня извинить, но сегодня мне требуется отдых. Я отвечу на ваши вопросы позже.

Затем дворцовая охрана сопроводила его к автомобилю, и вскоре императорский кортеж скрылся из виду.

– И как всё это понимать? – спросил Ворон Лилю, которая тоже выглядела удивлённой.

– Не знаю, – растерянно пожала она плечами. – Может, это старая запись?

– К сожалению, нет. Император жив. Ты что же, не подсыпала яд в каравай?

– Подсыпала! Я всё сделала так, как ты мне и говорил!

Все чувства к этой растерянной и даже испуганной девушке внезапно отошли на задний план. Ворон подумал, что это его первый промах, и теперь он будет выглядеть в глазах своих товарищей-революционеров полным неудачником.

– Где у тебя склянка с порошком? Покажи мне.

Голос Ворона звучал холодно, и Лиля тут же бросилась выполнять то, что он ей велел. Она подошла к шкафу, достала не одну, а две склянки, и вернулась.

– Вот, смотри сам. Основная склянка пустая, из неё я высыпала порошок в тесто и своими глазами видела, что именно из этого теста и пекли каравай. А вторая, которую ты мне дал на всякий случай, не пригодилась.

– Но, тем не менее, император жив, – еле слышно произнёс Ворон таким тоном, словно подписал ей смертный приговор.

Впрочем, так оно и было на самом деле. Революция всегда была для него на первом месте, а она не прощает ошибок. К тому же Лиля являлась лишним свидетелем. Два этих пункта пересеклись в одной точке, начертив крест на её жизни. Видимо, Лиля тоже это почувствовала, поскольку, глядя на своего возлюбленного наполненными ужасом глазами, быстро закачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Ворон же подошёл к ней, взял запасную склянку с ядом, затем налил в стакан воду, высыпал туда порошок и размешал его.

– Что ж, если ты действительно высыпала содержимое первой склянки в тесто, значит, никакой там был не яд. И сейчас мы это проверим. Пей.

– Не надо, – только и смогла произнести девушка, прежде чем из глаз у неё хлынули слёзы.

– Пей, я сказал! – повысил голос Ворон.

Подойдя к ней вплотную, он одной рукой разжал её челюсти, а второй влил в рот отравленную жидкость. Он-то был уверен, что там яд, и Лиля просто испугалась. Других объяснений всему происходящему не было. А раз так, смерть – это единственное, что она заслужила. Впрочем, сопротивления она не оказывала, поскольку никак не могла поверить, что её любимый человек может так с ней поступить. До последнего она надеялась, что это просто нелепая шутка, и вскоре всё будет по-прежнему. И лишь когда её тело свалилось на пол и забилось в конвульсиях, только тогда – в последние секунды своей жизни – Лиля осознала, что всё кончено.

Было ли Ворону жалко её? Немного, конечно, было, ведь в течение года они, можно сказать, были парой, и она ему нравилась. Но она не смогла идти в ногу с революцией, совершила непростительную ошибку, испугавшись подсыпать яд (так думал Ворон, хотя на самом деле Лиля отлично справилась со своей задачей), поэтому наказание получила вполне заслуженное. Теперь требовалось избавиться от тела.

«Куда бы его спрятать? – размышлял Ворон. – Наверное, лучше всего вывезти в лес и закопать там». В кладовке он обнаружил лопату, которую когда-то принёс, чтобы Лиля могла посадить цветы возле дома, да так и оставил. Загрузив лопату в машину, он вернулся и стал заворачивать тело в ковёр. Хорошо, что багажник был достаточно просторным и смог уместить его. Затем Ворон быстро оглядел окна, удостоверился, что случайных свидетелей вроде бы нет, сел за руль и отправился в путь.

Конечно, существовала опасность, что его остановят при выезде из города и досмотрят багажник. Скорее всего, так бы и произошло, если бы император умер. Но так как Александр Даниилович каким-то чудом выжил, то и выезжающие автомобили не досматривали, так что Ворону повезло, и он смог добраться до леса без происшествий. Там ему пришлось изрядно попотеть, чтобы выкопать яму, достаточно глубокую и для тела, и для ковра. Но вот дело было сделано, и он поехал обратно.

«Ещё надо решить вопрос с главным пекарем, который испёк тот самый каравай, – размышлял Ворон, вглядываясь через лобовое стекло своего автомобиля в освещаемый фарами участок дороги. – Если бы император умер, именно пекарь стал бы убийцей в глазах людей, и его бы повесили на Дворцовой площади. Теперь же он ненужный свидетель, на которого могут выйти, если заподозрят, что императора хотели отравить караваем».