Максим Лагно - Самое древнее зло III. Помощники бога

Тут голос произнёс нечто такое, от чего я одновременно испугался и кое-что понял.

«Фата-моргана, атмосферное явление, мираж…»

– Не может быть…

– Что?

– Это голос Алексея.

– Кого-кого?

– Помнишь человека, в которого вселилось Самое Древнее Зло? Он был сотрудником ФСБ. После вашего появления в моей квартире, он допрашивал меня. Теперь я слышу обрывки его фраз из нашего разговора.

Бленда кивнула. Оглянувшись, сказала:

– Кстати, здесь должен остаться труп этого «воина фэсбы».

«И я не упоминал о моём звании».

Я больше не вздрагивал от этих фраз.

Мы двинулись по тому коридору, в который превратилась моя квартира.

– А призраки существуют? – спросил я. – С магической точки зрения?

– Ливлинги высших Отметок могут выделять эссенцию сущности любого живого существа, включая человека, – ответила Бленда. – Но эта эссенция не призрак умершего.

– А что?

– Что-то вроде собрания его самых ярких воспоминаний. К тому же эссенции не держаться долго. Два-три витка и они выдыхаются.

– Это не то, – помотал я головой. – Бывают ли вот прямо призраки?

Бленда посмотрела на меня:

– Ты претендуешь на официальную Третью Отметку, ты должен сам понимать, что существует всё, что только может существовать. Именно наша магия воплощает это существование.

– Бленда, я прямо спросил: существуют ли призраки?

– В Академии нам о них ничего не рассказывали.

– Ясно, значит – существуют.

«Не затягивайте. Текст поста мы вам вышлем через полчаса. Чтобы не написали отсебятины».

На этот раз голос звучал отчётливо и без искажений. Я остановился:

– Кажется, мы рядом с трупом. Если это вообще он говорит.

– Спроси сам, – сказала Бленда и пинком отбросила поваленный стол, открывая мне тело Алексея.

4

Вздувшийся от воды полуголый труп, покрытый вмятинами и какими-то жёлтыми нарывами, не напугал меня.

Спокойно присел перед ним на корточки:

– Добрый день, товарищ майор. Чего ты хочешь от меня снова?

В моей голове явственно раздалось:

«Работа такая. Ведь кроме рыбалки, я, всё-таки, люблю Россию».

– Та-а-ак. А поточнее?

Но призрак промолчал. Абсолютно не испытывая какого-либо отвращения, я поднял валявшуюся рядом ножку от стула и потыкал Алексея.

«Будете упорствовать – обязательно найдём вещества».

– Ага. Если тебя шевелить, то становишься разговорчивее?

Я ещё сильнее ткнул труп, затрещала разложившаяся ткань одежды. Лицо с провалившимися и сгнившими губами дёрнулось, словно труп решил лечь поудобнее.

– Ма… Матвей, – пробормотала Бленда. – Меня сейчас стошнит.

– Да ладно, – удивился я. – Разве ты не привыкла?

– К такому? Святые камушки! Да я только-только отвыкла!

Бленда убрала стеномёт за спину и отошла.

– На войне с Союзом видывал горы трупов, которые лежали подольше нашего Алексея, – сказал я. – Надо заметить, что он сохранился лучше них. Видимо, тут, в замкнутом пространстве, нет ни крыс, ни всяких паразитов, которые пожирают трупы в нормальной среде обитания.

Запинаясь и тихонько икая, Бленда сказала:

– Матвей, если ты вдоволь наигрался, может, пойдём отсюда?

– А голос Алексея? Ведь это явно какая-то магия.

– Даже если и так, то зачем тебе Алексей?

– Однажды он допрашивал меня, теперь я хочу допросить его.

«Голова кругом, не так ли?».

Будто бы, согласился со мной призрак Алексея.

– Матвей, – тяжело сглотнула Бленда. – Я поняла. Это всё из-за эссенции.

– Думаешь, то дерьмо, которым нас накормил Дьярф, как-то взаимодействует с остатками магии Самого Древнего Зла в теле Алексея?

– Магия ливлингов действует на любую живую плоть. Даже если та давно мертва.

Я особенно сильно ткнул палкой в труп, после чего даже я не сдержал возгласа и отскочил.

Труп дёрнулся как живой. В центре его развороченной палкой груди что-то заблестело. И вдруг – оттуда вылетело облачко, состоявшее и белых, светящихся тонких нитей.

Облачко, словно живой клубок тонких червей, зависло над трупом. Одновременно с этим узоры рукотворца на моей кисти тоже засветились, пробиваясь сквозь перчатки и маскхалат.

Этот комок световых червей и моя магия были как-то связаны!

Бленда тихо вскрикнула и попятилась ещё дальше, ломая своими сапогами остатки мебели.

– Ненавижу магию ливлингов, – сказала она. – Меня сейчас стошнит.

– Не стесняйся. У меня в квартире и без того бардак.

– Пойдём отсюда, – потянула она меня за рукав маскхалата.

– Нет уж, – сказал я и отбросил ножку стула.

– Не собираешься же ты…

– Собираюсь.

Я снял перчатку с правой руки и потянулся к скоплению светящихся червячков.

Бленда перехватила мою руку:

– Убей тебя булыжник, ты уверен, что надо совать пальцы куда попало? Даже я не понимаю, что это такое!

Но я был уверен, что комок световых червяков невраждебен. Кроме того, голос Алексея в моей голове как бы приободрил:

«Понимаете, Матвей, ваши утверждения сеют лишнюю панику».

Припомнил, как Бленда сравнила нас персонажами многосерийного детского умобраза. Действительно, «Необыкновенные приключения Хурда и Хорта»! Мы отправились на встречу со Слюбором, но вместо этого нашли призрак давно погибшего фээсбэшника, в теле которого некоторое время прожило Самое Древнее Зло.

Помедлив пару секунд, я уверенно сунул руку в клубок летающих червячков.

1

В мои мысли прорвался оглушительный хор голосов, и все они были голосами Алексея. Алексея Степанова. На этот раз они не говорили лишь теми фразами, которые я слышал от него во время допроса. Все тысячи Алексеев говорили на разные лады, с разными эмоциями.

– А мама? – спросил один Алексей. И сразу ответил: – Что – мама? Она тоже умерла. Давно.

– Всё это неправда, – прервал его другой Алексей. – Это бред, полнейший бред! Я отравлен, мне подмешали психоделики в еду!

– Какую еду, кретин? – заорал другой. – Пойми, что ты – труп. Ты умер.

– Так вот какая она, жизнь после смерти… – меланхолично произнёс очередной Алексей.

– Разве это жизнь? Разве я – это всё ещё я?

– Господи, дай мне сил…

Одновременно с этим гвалтом Алексеев появились обрывки видений.

Какой-то мальчик пробежал по лугу к речке. Резко превратился в взрослого мужчину и уселся на раскладной стульчик у берега реки. В его руках появилась удочка, а у ног на траве материализовалась баклажка пива. В душе рыбака разлилось спокойствие и умиротворение.

Вдруг всё сменилось. Я стоял у колыбели и поднял на руки какого-то младенца, испытывая необъяснимые чувства.

Отпустив младенца, я резко вошёл в какую-то комнату. Пожилая женщина сидела в кресле и смотрела телевизор, там показывали Путина.