Василий Лягоскин - Девять жизней Кота. Книга первая: «Черный ковен»

– Или княжеского, – уточнил про себя Олег, – ага – вон нутро-то наружу и поперло!

Это князь, если это был он, перевел взгляд на Коляна, бухнувшегося перед ним на колени, и распластавшегося так, словно боец хотел провалиться под землю. Но молчал, ни словом не оправдывался.

– Ну что же ты, Коляша, – начал князь голосом настолько «ласковым», что Олег сам готов был втиснуться поглубже в почву – разве что куртка Коляна мешала, – говоришь, почитаешь, как отца родного. Любишь даже?

Колян, распластавшийся в паре метров от Олега, судорожно кивнул всем телом – как-то это у него получилось.

– И на смерть на меня готов?

– Готов, батюшка князь, – едва слышно пробурчал в землю Блатов, – готов.

– Прощаю тебя, Коляша на первый раз, – таким же ровным, приторно сладким голосом проговорил князь, – пять плетей за слова дерзкие… это ведь по божески будет?

Он оглянулся, словно искал поддержки у стоявших рядом. Один, справа, по мнению Олега, который переводил свой взгляд вслед за княжеским, не мог быть никем иным, как сыном князя – более молодая копия во всем – лице, фигуре, костюме. Второй был в цивильном, но больше ему, решил Кот, подошел бы халат со звездами, да колпак колдовской. Почему? Олег бы сразу ответить на этот вопрос не сумел бы. Разве что сущность этого дедка – а на вид ему было далеко за семьдесят – навевала такую мысль, да какое-то свечение внутреннее, которое Кот рассмотрел, настроив зрение определенным образом. Не специально; не старался – как-то само получилось. Князь с сыном в этом зрении, кстати, тоже светились, но не так интенсивно.

– Молить за тебя буду, Николай Ефимович, Светлейший, – выдал тем временем Колян.

– Будешь Коляша, будешь. Вот выдаст тебе Юнуска пять горячих, и будешь.

Блатов, казалось, вжался в землю еще глубже, и глухо завыл. Так страшно и беспросветно, что Олег сам не понял, как вскочил на ноги. Князь перевел взгляд на него, потом куда-то за спину парнишки, и скомандовал:

– Никодим – убери отсюда эту падаль. Если выживет после Юнуски, выбросишь его за ворота. И чтобы я тебя больше не видел.

Последнее, очевидно, опять Блатову. Но смотрел князь при этом уже на Олега. Смотрел так оценивающе, что парнишка невольно задрожал всем телом. Даже тот факт, что из-за спины выскочили два бугая, подхватившие под руки Коляна, так и мычавшего что-то в отчаянии, и утащившие его куда-то, прошел для сознания лишь слабым мазком. Почему-то Кот представил себе неведомого Юнуску – великана с шикарными усами, в шароварах и жилетке на голое тело. Ну, и с плеткой-семихвосткой в руках, конечно. И он теперь содрогнулся всем телом – несмотря на внутренний приказ старшего лейтенанта успокоиться и не терять лица. А вот князю, кажется, его телодвижения понравились. А сыну его – как показал быстрый взгляд Кота – еще больше. Только старик, колдун – как определил для себя Котов – смотрел печально и мудро.

– Да, именно так: «Печально и мудро», – решил Олег, успокаиваясь, – что-то непонятное со мной. Детские гормоны играют, что ли? А такие вообще есть?

Отвлечение от основной канвы событий привели Кота в более менее нормальное состояние. Но выражение испуга, отголоска боли и непонимания происходящего вокруг на лице он сохранил. Теперь уже вполне осознанно.

– Матвей Григорьевич, – повернулся князь теперь к старику, – посмотри мальчика. Кажется, он сейчас опять упадет.

Сам, кстати, не сделал даже попытки шагнуть вперед. Матвей Григорьевич был старым, но совсем не дряхлым. И к Коту подошел достаточно твердым шагом, и в руках мальчишеское тело вертел, словно оно ничего не весило. Впрочем, вполне бережно и аккуратно. Провел рукой от макушки мальчика до пят, достав до земли рукой вполне естественно, без натуги. Олег в новом теле так наклониться едва ли бы смог.

– Но это пока, – пообещал себе Кот, – выживу, займусь. Вспомню, как в интернате гоняли.

А колдун тем временем провел по лицу мальчика еще раз, и вслед за движением старческой ладони лицо Олега словно очищалось, сбрасывало с себя и физическую, и моральную грязь. А на ладони – когда она оказалась прямо перед носом парнишки, образовалась целая горка какого-то бурого порошка. Который старик тут же поднес к собственному носу. Понюхал, потом, под взглядом оторопевшего пацана, лизнул ЭТО. Даже пожевал, и пососал; с закрытыми глазами. Потом кивнул чему-то, и бросил порошок под ноги. Отряхнул ладони и заговорил, обращаясь к князю:

– Странно все это, Николай Ефимович.

– Что странного-то?

– Мальчик весь в крови, но травм нет ни одной. Даже пореза мельчайшего.

Кот внутри себя даже похолодел.

– Доигрался! Что бы хоть пару ребер треснутыми оставить. А дед-то каков! Прямо рентген ходячий?

– Может это не его кровь? – смурным, каким-то злобным голосом спросил княжеский отрок.

– Его, княже, – чуть поклонился в его сторону дед, – помню такую.

– Так представь нас молодому человеку, раз узнал его.

Старик сделал пару шагов вперед и в сторону, и, поклонившись чуть глубже, представил, добавив торжественности в голос:

– Светлейший князь Бельский Николай Ефимович, владетель окрестных земель и душ.

Князь изобразил наклон головы; скорее, намерение.

– Сын князя, и Наследник Рода и клана – Бельский Алексей Николаевич.

Младший князь даже такой мизерной попытки изобразить наклон головы не предпринял.

– А это, – дед чуть поклонился уже в сторону Кота, – Котов Олег Георгиевич, третий сын графа Котова Георгия Александровича.

Олег дернулся – не в поклоне, а попытке скрыть свою растерянность – старик походя, лишь проведя ладонью по лицу, определил как его, Кота, зовут. Наверное, для двух князей это тоже было достаточно неожиданным, потому на дергание мальца они и не обратили внимания. Сейчас они разделили его, внимание, между собой и дедом.

– Это точно? – первым вскричал княжеский сын

– Точнее не бывает, – кивнул Матвей Григорьевич, – и обликом, и кровью. Юношу этого я года три назад осматривал… по просьбе его сиятельства графа Котова. Тогда еще можно было…

– Молчи, – почти выкрикнул князь, – не место, и не время.

– Ага, – понял старший лейтенант в теле мальчишки, – тайны, которые мне знать не положено. А хотелось бы. Будем считать, что я тут лишний.

Он медленно повернулся на месте, обратив на себя внимание, и заставив взрослых замолчать. А потом еще медленнее зашагал прочь от развалин, пышущих неестественным огнем уже не так интенсивно, и от троицы возможных врагов.

– Матвей Григорьевич, проследи за мальцом, – негромко скомандовал князь, и дед двинулся следом.

Что характерно – абсолютно беззвучно. А Олег непроизвольно «обратился» к земле; точнее, к камням под ногами – как в лесу, к сырому брустверу. И теперь отчетливо воспринимал каждый шаг старца. Потом также легко, словно переключая кнопкой телеканалы, «переключился» на воздух. И теперь шаги Матвея Григорьевича просто слышал; как и негромкие разговоры бойцов, окруживших поляну рваной цепью, а главное – слова князей.