Элен Де Вин - Жизнь после

Надежда не угасала, он знал, что ему могли бы поверить в том случае, если бы он был как минимум хорошо одет, занимал бы какой-либо важный пост или был бы известной личностью. Но ничего этого у него не было. Иначе его бы уже не стало. И тогда пришлось бы отказаться от идеи донести хоть до кого-нибудь истину.

Он – писатель, писатель как в прямом, так и в переносном смысле. Всю жизнь он пишет и описывает, смотрит на жизнь, как наблюдатель. Ему безразлично мнение окружающих. И он стоит сейчас прямо посреди дороги, прикидываясь бездомным. Но это был единственный способ передать человечеству свои знания. Он перепробовал многочисленные методы борьбы и попытки донести информацию. Его агент отказался публиковать последнюю книгу «Живите, всё равно все сдохнем» под предлогом, что в ней содержится компрометирующая информация. «Могу сделать всё возможное, если ты всецело исключишь какие-либо конкретные сведения и данные. Сотрёшь некоторых личностей, один в один схожих, сам знаешь, с кем… Недопустимо такое пропускать в читательскую аудиторию, ты же это прекрасно понимаешь. Нас тут же прикроют. Поэтому остаётся только одно: полностью поменять действующих лиц, вычеркнуть все сведения, а также преподнести эту книгу в качестве фантастической выдумки», – сказал его литературный агент, скорее склоняясь к тёплому отеческому совету, нежели к критике.

Тогда Велериан развернулся и молча ушёл. Затем, после череды неудачных попыток самому заняться продвижением книги, у него началось ещё больше сложностей. Сначала заблокировали его сайт, затем начались попытки уничтожить его текст посредством запускаемых вирусов на компьютер. Однажды он обнаружил, что все файлы с текстами на ноутбуке напрочь стёрты. Он не мог понять, что происходит, хоть и догадывался. Однако ж никто не учёл, что, конечно же, он имеет множество копий, в том числе и печатных. И даже спрятанных в сейф.

Как-то раз он вернулся домой и увидел, что в квартире было всё перерыто и превращено в хаос. Ничего не пропало, кроме текста книги. Полиция быстро приехала на вызов, обещали, что всенепременно займутся расследованием, и убеждали, что это, скорее всего, сделал его недруг-конкурент. Хорошо, что два экземпляра книги он всегда носил с собой: в печатном и в электронном виде.

Но на этом его история не закончилась. Однажды он умер. Намного внезапнее, чем мог ожидать. Он сидел на диване перед телевизором с чашечкой капучино в руках, просматривал TV, и по новостям вдруг стали рассказывать о его смерти:

«Вчера вечером скончался один из самых популярных писателей современности – Бойко Велериан Велерианович. Полиция уже ведёт расследование. Детали пока что нам не известны. В память об ушедшем, в 22.00 на нашем канале состоится встреча с известным актёром и близким другом писателя – мсье Жаном Готье Беллини. Он зачитает несколько самых ярких фрагментов из бестселлера „Дно бытия“».

Велериана охватил ужас, и он отбросил стакан с кофе на стол. Брызги разлетелись через край и, медленно стекая по столу, каплями начали спадать на ворсистый белый ковёр, оставляя тёмное коричневое пятно. В тот момент, когда он ещё отдаленно, словно из-под воды, слышал голос ведущего новостей, молчаливый взор его был направлен на стекающие капли кофе. Затем Велериан вскочил с дивана и тотчас же приступил к сборке необходимых для жизни вещей. Достал из сейфа деньги, закинул в походный рюкзак одежду, мыльно-рыльные принадлежности, документы, текст неизданной книги, флешки, кое-какую еду. Натянул на себя свитер и выбежал через запасной выход.

Он бежал несколько кварталов, подспудно пытаясь продумать свои предстоящие действия, постоянно оглядываясь, нет ли за ним слежки. Не сбавляя темп, запрыгнул в автобус, который следовал на окраину города, и прошёл в самый хвост общественного транспорта. Несколько человек молчаливо всматривались в окно, один бездомный спал, и только женщина бросила любопытный взгляд в его сторону. Напряжённость в теле была колоссальной. Он ощущал, как учащённый пульс простукивал в височных долях, дыхание было тяжёлым. Внутри – сжатый в комок нервов. Мысли лихорадочно цеплялись одна за одну, стараясь найти хоть какое-то решение в сложившейся ситуации. Когда автобус остановился, он вышел и сел на остановке. Стал ждать автобус более дальнего следования. Единственное, что он мог предпринять, как ему казалось, – это уехать как можно дальше. Туда, где его не найдут. Скрыться. Замести следы. Пользоваться только наличными средствами. И упрятать своё пока ещё живое тело в безопасное место.

Так он спустя четыре месяца передвижений оказался там, где сейчас стоит. Его бомжеватый и потрёпанный вид служит скорее прикрытием, нежели действительностью. И таким образом, держа плакат в руке, он хочет постараться донести хотя бы до кого-то из людей то, что ему известно. Пусть это даже будет пробегающий мимо мальчишка. Хоть кто-нибудь.

Чёрный пёс с огромной мордой остановился подле него. Собака, виляя хвостом, начала обнюхивать его старые ботинки. Задрав лапу, пес задумал было их пометить, но хозяин резко отдёрнул его к себе за поводок.

– Простите, мсье. Он взрослый, но очень тупой, – с преувеличенной манерностью сказал хозяин пса. И протягивая крепкую руку, представился: – Папиллайон.

– Ничего страшного, мсье. Собаки иногда творят, что хотят. Чего и нам, людям, тоже советую. Приятно познакомиться, Велериан Велерианович, – представился он с сильным акцентом.

– Необычное имя. Кажется, я его слышал. Секундочку. Ах да, у одного из писателей, который умер не так давно. Вы прямо его тёска.

– Верно, верно, это я.

– Ха-ха! Но с юмором точно у вас всё превосходно. Ну так что, Велериан Велерианович, к чему у вас этот плакат? – не поверил сказанному Папиллайон.

Папиллайон поправил очки на носу, и Велериану даже стало казаться, что, возможно, тот работает в какой-либо государственной структуре. Оттого решил, что все карты на стол выкладывать не стоит.

– Да так, знаете, просто чушь. Призыв души, скажем так. Захотел – написа́л. Захотел бы – нассал, прямо вот как ваш пёс.

– Ха-ха! Всегда считал юмор спасительным. Это же наш щит от всех напастей, не правда ли?

– Согласен, согласен.

Велериан всё ещё был немного настороже, но после смеха напряжение понемногу стало спадать. Рука Папиллайона для Велериана стала надеждой на общество и спасение от скучного и бессмысленного простаивания на тротуаре с плакатом в руках. Слово за слово и вот они уже бредут в ближайшее кафе за чашечкой кофе.

Беседа была лёгкой и непринуждённой. И ему стало казаться, что это зарождение приятельского общения. Иногда так бывает, что просто интуитивно становится понятно, что с этим человеком вам по общему пути. Собака осталась на привязи снаружи заведения. Посетители кафе смотрели с настороженностью и с неприязнью на ужасно выглядящего гостя.