Фируза Акопян - Через времена в будущее

– Что вы сделали со мной? Почему у меня дырка в плече?! Откуда она?

– Пойдём, – он взял меня под руку и повёл в сторону одного из кабинетов.

– Я никуда не пойду! – к этому времени собралась толпа зевак, с интересом наблюдающая за происходящим.

Грубым движением я высвободила руку и побежала в сторону выхода. В это время мне навстречу направлялись двое мужчин, которые, возможно даже, просто шли по своим делам. Но богатая фантазия нарисовала мне печальную картину: вот меня насильно уводят, а затем, я пополняю ряды психически больных в отделении, где единственным моим утешением становятся галлюцинации от таблеток, которыми меня пичкают. Не совсем радужная перспектива. Когда мы напуганы, нам кажется, что весь окружающий мир агрессивно настроен по отношению к нам, эмоции мешают правильно оценивать ситуацию. Возможно, увидев подобную ситуацию со стороны, я бы восприняла своё поведение абсурдным. Но не в тот момент. Тогда мне казалось, что все хотят меня убить, каждый, кого я видела, – был убийцей в моих глазах. Я схватила каталку, стоявшую рядом со мной и, разбежавшись, толкнула её вперёд в сторону мужчин. Вымышленные игры в догонялки не привели меня к победе. Я быстро выдохлась и потеряла сознание. Проснулась я в одноместной палате, рядом со мной сидела молодая девушка, на лице которой я прочла облегчение от того, что ей больше не нужно просиживать пятую точку на стуле, наблюдая за мной. Посмотрев в окно, я догадалась, что уже наступил вечер. Значит, всё это время я спала.

– Я сейчас позову врача, – произнесла она, встала и вышла, хлопнув, как мне показалось, дверью. Через пару минут явился врач.

– Мира, здравствуйте. Как самочувствие? Я осмотрю рану, – врач сел на стул, находившийся напротив моей кушетки.

– Что со мной произошло? Меня пытались убить? Почему у меня дырка в плече? Дайте мне мой телефон, – я за раз хотела задать все вопросы и высказать требования.

– Кому вы хотите позвонить?

– Для начала родителям, чтобы сообщить о том, что я в больнице. Если я оказалась в морге, значит, близкие думают, что я умерла. А потом подруге, мы должны сегодня вечером идти в театр, нужно сказать, что я не смогу.

– В театр? – на его лице читалось удивление.

– Да, в театр. Что необычного я сказала? Представьте, иногда люди посещают театр!

– Мира, какое сегодня число?

– Шестое октября. А что? – я посмотрела на него испытующим взглядом, затем продолжила: – Что вообще происходит? Почему никто не может ответить на мои вопросы?

– Рана ещё будет болеть, надо потерпеть. Давление в норме. Удивительно. Мы возьмем кровь для анализов, потом проверим голову. Ответы на ваши вопросы будут чуть позже.

– Верните мне мой телефон!

– Вашего телефона у нас нет.

– Тогда дайте мне поесть! Я голодная! – хоть что-то они могут мне дать?!

Мне принесли картофельное пюре, вареную котлету, гарнир из тёртой моркови, два ломтика белого хлеба и даже растворимый кофе. Какая же вкусная эта отвратительная больничная еда! После того, как я поела, я легла на кушетку и почувствовала, как мой желудок благодарит меня. Только сейчас я поняла причину дикого голода. Увидев в морге мёртвых людей, подсознательно я пыталась заполнить эту пустоту у себя. Такое же чувство голода у меня возникло несколько лет назад, когда я впервые побывала в морге. Если честно, я бы ещё съела порцию еды, но сейчас для меня это будет перебором.

Немного позже ко мне в палату пришёл психиатр вместе с моим лечащим врачом и главным врачом.

– Мира, мы понимаем, вы хотите знать, что произошло. Но для того, чтобы всё объяснить, нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов, – сказал мой врач, затем все трое пододвинули стулья к моей кушетке и сели.

– Сколько вам лет?

– Двадцать восемь, – я смирилась с тем, что сейчас мне придётся играть по их правилам, поэтому я решила отвечать на все вопросы.

– Назовите сегодняшние число, месяц и год.

– 6 октября 2016 года.

– Что из последних событий вы помните?

– Я выбирала платье для похода в театр. Потом морг. А дальше вы знаете, – все трое переглянулись после моих слов, словно взглядами спрашивали друг друга, что делать дальше.

– Нет, Мира. Сегодня восьмое октября. Один день из жизни выпал из вашей памяти. Такое бывает, когда человек переносит сильный стресс, мозг блокирует память об ужасном событии.

– Какой ещё блок? Какое ужасное событие? Откуда дырка в моём плече?

– Седьмого октября вы были в театре. Театр захватили террористы, все зрители с труппой оказались в заложниках, а в вас стреляли. Во время извлечения пули у вас произошла клиническая смерть. Затем, когда заложники были освобождены, вы попали в реанимацию, а через несколько часов у вас остановилось сердце. Именно поэтому вы попали в морг…

Через несколько минут мы смотрели вырезки из новостных репортажей: вот я сижу на стуле с ребёнком и читаю требования террористов, дальше освобождение заложников, толпа людей выбегает из здания театра, многие плачут, и потом я вижу, как выносят моё тело. Я переволновалась и мне дали успокоительное. Позвонить мне так и не разрешили. Я дала волю слезам, а потом поймала себя на мысли, что мне себя жаль. Испытывать к себе жалость – самое ужасное из чувств, оно сравнимо с чувством стыда. Стоит позволить хоть на мгновение пожалеть себя, и потом сложно вернуться в прежнее состояние. Это тонкая грань между всплакнуть и уйти в депрессию, погрязнув в ней по уши. Почему произошла ситуация с театром? Бог. Я его видела. Снова. Хорошо, раз уж так произошло, значит, мне нужно набраться терпения и выбраться отсюда, а потом я найду ответы на все свои вопросы. Иначе всё бесполезно, любил говорить Сергей. Мои переживания не помешали мне уснуть. Несмотря ни на что – организм всё-таки чётко отлаженная система, он сам знает, когда нажать на выключение, даже если вокруг война.

На следующее утро меня разбудили и сообщили о «радостной» новости.

– Вас будут проверять на детекторе лжи через два часа, – сказал мне врач.

– Неужели заключения врачей недостаточно? – в ответ я получила взгляд, говоривший о прекращении всяких вопросов на эту тему.

Через два часа я отвечала на глупые вопросы. Эти люди просто отнимали моё время, что злило меня. Какие ещё унижения и испытания нужно пройти, чтобы меня оставили в покое? Проверка делилась на четыре этапа, в которые входили подготовительный этап, предтестовая беседа, затем проверка на полиграфе и постестовая беседа. Процедура была ужасной, неприятной, к тому же, внешне это выглядело некрасиво. К чёрту эстетику, думали разработчики данного метода. К моим кончикам пальцев, груди и животу прикрепили датчики, соединённые с полиграфом. Эти датчики должны фиксировать мои физиологические реакции при ответах на вопросы. Также датчики поместили на ножки стула, таким образом, должны регистрироваться мои движения. Стандартная процедура для них и непривычная для меня. После всех приготовлений началась проверка. Череда стандартных вопросов закончилась, настал момент вопросов непосредственно темы захвата.