Маир Арлатов - Воскрешающая

Но я, как впоследствии оказалось, зря не придала значения неисправностям камер слежения. Решила, что на них сказались чрезмерные перегрузки. Это было не верно…

Едва, на радостях, я снизила скорость полёта, как оглушительно заорала сирена. На главном компьютере появилась предупреждающая надпись, которая тут же многократно, через равные промежутки времени стала произноситься вслух бесстрастным женским голосом:

– Внимание, в выхлопные турбины проникло вещество неизвестного происхождения. Работа двигателя в данном режиме невозможна. Советую остановиться или изменить режим полёта!

Я инстинктивно увеличила скорость. Звездолёт содрогнулся, словно исторгая из себя это неизвестное вещество, и, наконец, преодолев сопротивление плазмы, вошёл в нужный режим. Сирена перестала голосить, а нас перестало трясти.

В отсек ворвался Будущий Король. Он был захвачен врасплох тревожным предупреждением сирены и выглядел испуганным.

– Что это было?

– Так, пустяки, пришлось изменить скорость, и теперь всё в порядке. Ты зря беспокоишься.

– Ты отключила камеры? – спросил он, забираясь в кресло.

– Да, похоже, что плазма выводит их из строя. Это нестрашно, я спешу сообщить, что мы отцепились от Чёрной Дыры.

– Вот здорово! Мы свободны!

Но недолго продолжался спокойно наш полёт. Внезапно звездолёт затрясло, а звук сирены заставил нас вздрогнуть.

– Внимание! Внимание! – раздался механический голос. – Работа двигателя невозможна. Нарушена охладительная система. Советую остановиться! Советую остановиться! Вероятность взрыва сорок пять процентов!

– Ужас! – вскрикнула я, останавливая «Птичку».

– Что происходит?

– Очень жаль, наше путешествие откладывается на неопределенное время.

– Лануф, ты знаешь, как справиться с этой ситуацией? – мальчик не спускал с меня встревоженных глаз.

Я ласково провела рукой по его парику, и улыбнулась, сказав:

– Дружок мой, мы справлялись и более сложными проблемами. Вспомни пиратов и Гейзу. Нам надо лишь набраться немного терпения.

– У меня такое чувство, будто я ослеп: совершенно не понимаю, что делается снаружи. А если нас найдут боевые корабли, что мы будем делать?

Я бессильно развела руками и медленно прошлась по отсеку.

– Что уж будет, – наконец, тихо сказала я, – время покажет.

Повлиять на ситуацию, я пока была не в силах, и потому, чтобы немного приободриться, я ушла в столовую сварить кофе. Мне, казалось, что за чашкой крепкого напитка, который я предпочитаю без сахара и сливок, в моей голове должна была родиться хоть одна полезная мысль.

Будущий Король тем временем, не желая сидеть без дела, надел наушники. Он мог лишь рассчитывать на удачу. И он к моему удивлению оказался на редкость везучим парнем.

– Лануф, иди скорее сюда! – громко позвал он, не дав мне возможности вскипятить воду.

– Что случилось? – ожидая худшего, спросила я.

Будущий Король не находил себе места от нетерпения.

– Скорее надень, – он протянул наушники.

Я окинула его недоуменным взглядом – что такое он услышал, что не хочет мне говорить? – затем надела наушники и прислушалась.

«Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев» ответьте… Приём… Если вы меня слышите – знайте, что через двадцать часов от вашего звездолёта не останется и следа. Плазма разъедает обшивку, попав через выхлопные турбины в двигатель, разрушает его работу, а при взаимодействии с кислородом становиться взрывоопасной. Вы слышите меня? Приём!..»

И опять: «Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев»…

– Это блеф! – гневно воскликнула я, не желая больше слушать голос капитана Торопена. Почему-то я была уверена, что это он. – Решили таким способом обнаружить нас. Не выйдет!

– Лануф, он говорит правду, – заверил Будущий Король, – мы беззащитны перед этим явлением. Я проверил: метеоритная маскировка больше не действует – её просто нет.

– Ты уверен? – я сильно сомневалась, хотя не верить мальчику у меня не было причин.

– Правда, я и камеры включал – ни одна не работает.

– Надеюсь, это не тот случай, о котором предупреждал Дарьян? Иначе, нам тогда действительно нужна помощь, и, причём любая и от кого угодно: и как это неприятно сознавать – даже от флотилии «Красного Льва» …

Чтобы раньше времени не впадать в панику, я заставила главный компьютер проверить все системы звездолёта. К моему великому огорчению слова мальчика подтвердились, плюс к тому, что он сказал, уже серьёзно пострадали системы двигателей, происходила, пока ещё в минимальном количестве, утечка топлива и отказала система сигнализации.

Положение становилось катастрофическим. Компьютер оповещал о том, что скоро не сможет контролировать давление воздуха в некоторых отсеках…

Помышлять о бегстве с корабля с помощью спасательных катеров было бессмысленно, если не сказать глупо, вряд ли на катере удастся достигнуть границ плазменного облака при такой агрессивности его части, поскольку обшивка спасательного средства не идёт ни в какое сравнение с обшивкой корабля. В «Птичке» у нас больше шансов прожить дольше, хотя итог, в общем-то, один…

Мы сидели молча.

Будущий Король всматривался в неоднородную красно-бурую массу, проплывающую перед смотровым экраном, а я бездумно уставилась на мониторы датчиков. Сообщение о возможной разгерметизации эвакуационного отсека не произвело на меня большого впечатления. Я даже представила, как за счёт изменения давления срабатывает катапультирующее устройство, и два катера стремительно вылетают из чрева звездолёта, и уносятся в плазменную даль. Пройдёт два часа, и катера сгорят в ней, словно восковые свечки. Что ж можно себе позавидовать: нас там не будет.

Звездолёт наш не был неподвижен, мы чувствовали, как его тянет то в одну, то в другую сторону, временами клубы едкого вещества, когда-то являющегося недром Зелёного Карлика, мягко ударялись в нас, заставляя порой крутиться на месте. Причём «Птичка» пока ещё умело сохраняла равновесие.

Внезапно задумчивую тишину нарушил громкий протяжный свист. Мы одновременно вздрогнули и, недоумевая, уставились друг на друга. Я не знала, какая пугающая мысль родилась в голове Будущего Короля, но лично я вдруг решила, что к нам, пробив обшивку отсека, стремительно врывается смертоносное вещество.

Пребывая на грани паники, я неожиданно сообразила, что это за звук, и облегчённо вздохнула. Затем последовал нервный смех, в котором я с трудом узнала свой голос.

– Вык-лю-чи… – кое-как проговорила я, пытаясь успокоиться. Кровь прилила к лицу, и мне стало жарко. Я все ещё смеялась, зная, что мой друг даже в мыслях не может прочесть, о чем я говорю, и потому мне пришлось призвать на помощь скудные знания по жестикуляции.