Владимир Неробеев - С медведем шутки плохи

–Давайте подождём, – успокаивал Семёныч ребят, – что дальше будет…

Какое-то время погодя медвежонок, как кошка, играючи, в несколько прыжков оказался на нижнем суку. Провода уже рядом у самого носа. Мишутка стал на задние лапы, спиной опёрся о ствол сосны. Когтями передней лапы зацепил провод, слегка оттянул его, а затем отпустил. Сам склонил голову над проводом, “приложил ухо” и замер. Долго слушал. Снова потянул провод и снова слушал. Видно было, как медвежонок с каждым разом оттягивал провод всё сильнее и слушал, слушал…

–Во наяривает! – удивился Карл, – и ноты не нужны.

–Порвёт провода, – забеспокоился Генка, -опять ремонтировать.

–Не бойся, – успокоил его завхоз. -Такое случается раз в тысячу лет. Люди знают Паганини, Когана. А такого самородка только нам посчастливилось “послушать”.

Тут у “Паганини” лопнула струна, то бишь провод, упал на траву шурша и покручиваясь. Это нисколько не смутило “музыканта”. Он вознамерился уже “играть” на оставшихся проводах, но из засады выскочили люди, с криком перегородили выход из загона. Мишутку как ветром сдуло с сосны. Через минуту он уже путался в сети.

–Попался живоглот! – дребезжал полосатик-бурундук, – так тебе и надо.

Мишутка кряхтел и взвизгивал, стараясь освободиться из сети. Чем дольше он это делал, тем теснее становилась “смирительная рубашка”.

–Упаковался, как тутовый шелкопряд, – смеялись работники стадиона посёлка, куда привезли медвежонка, чтобы поместить в металлическую клетку. В ней геологи каждое лето содержали осиротевших зверушек, доставляя жителям посёлка возможность пообщаться с братьями своими меньшими. Весть о медвежонке- ”музыканте” разнеслась быстро.

–Смотрите, ”Паганини”! – показывали прохожие на косолапого пальцем.

Сейчас, он в Москве в зоопарке. Теперь это здоровый медведь. Правда, никто не знает, что он “Паганини”, потому как своих музыкальных способностей косолапый больше не проявлял. Неволя, брат! тут не до музыки. Другими помыслами душа занята.

-Говорите, медведя видели? – Стрелок лукаво двинул правой бровью, глянул на косарей, пивших чай, образовав круг подле костра, хмыкнул себе под нос, – гм-мм…Большой медведь-то?

-Я таких в жизни не встречал, – изумлённо сказал один из косарей.

-Огромный, как лошадь, – вставил другой, – только приземистый…у лошади ноги длинные, а этого лапы короткие.

-Это он! – загадочно полушёпотом промолвил Стрелок. – Встречались мы с ним на тропе… не приведи, господи! Лучше б и не встречаться…

-Что- то серьёзное было? – спросил косарь, сравнивший медведя с лошадью. – Расскажи, Стрелок.

-Уж больно деликатный случай со мной приключился. Ей-богу, прямо и не знаю с чего начать. Грубо о том не расскажешь, – выйдет пошло, вульгарно. И слишком тонко тоже не годится, – можно перетонить и всё испортить. А рассказать хочется-аа! Ага! ажник под ложечкой свербит. Ну, слушайте. Шут с вами! Что получится, то и получится. А если что не так, – не прогневайтесь.

Я у геологов работал, – рассказчик жадно затянулся сигаретой, да так глубоко, будто хотел, чтобы дым достал до самых пяток. С шумом выдохнул и продолжил. – Был у них как бы на побегушках: специальности-то – ни какой, – бери больше- тащи дальше. Одним словом, – денщик: помогал вещи перетаскивать. Два раза в месяц меня посылали на основную базу под Балагычан за продуктами: хлеб, сахар, чай, тушёнка, сгущёнка. С рюкзаком на спине. А путь не ближний, – километров восемнадцать. То на сопку, то с сопки, как лось прыгаешь, бывало.

Шёл я как- то с базы к геологам. В бане напарился до сыта, на мне бельё чистое, аж хрустит. Словом сияю, как новый пятак. Приятно в такой кочевой жизни чувствовать себя, как вновь народился. Иду, посвистываю. За плечами целый рюкзак с провизией. Хворостиной сшибаю макушки у травы – сухостоя. Вдруг сзади галька громыхнула. В душе так и ёкнуло: заяц или там ещё какая малая зверюшка, бурундук, например, так не шуршат галькой. Человека тут днём с огнём не сыщешь. Сохатый или олешка , находясь рядом с человеком, себя не выдадут. Не оборачиваясь, я нутром почувствовал, это- «хозяин тайги». Только ему, косолапому, плевать на авторитеты. Хотя говорят, медведь людей боится. Как бы не так. Прямо из кустов вышел на поляну громила . (Я ему как раз по пупок ростом буду. Вместе с шапкой). Встал на задние лапы и пошёл на меня. Рожа такая наглая и взгляд тупой- тупой. Такой убьёт и фамилию не спросит. Бандит с большой дороги и всё тут. С испугу я как заору, что было мочи. Ору минуту, уже вторая пошла, надо б вздохнуть…, воздух- то внутри закончился, орать нечем, уже кишками ору, а он не останавливается. – Стрелок сделал большую паузу. Затянулся несколько раз сигаретой, сплюнув, продолжил рассказ. – Представляете, днём раньше, после бани я прочитал в журнале «Вокруг света» точно такой же случай. Один канадец возвращался домой с грибами. Шёл лесом, – навстречу ему гризли. Что делать?!! Были б крылья, – взмыл вверх. Ан вишь господь не предусмотрел таких мероприятий. Как быть?!! Мужик давай орать, что было мочи. Медведь остановился, стал слушать. Тогда мужик, видя такое дело, пустился в пляс, медведь сел и стал наблюдать. Чего только не делал мужик. Около двух часов продолжался концерт, пока гризли не надоело, он поднялся, развернулся и ушёл. – Стрелок сделал сильную затяжку, стряхнув пепел с сигареты, закашлялся. Образовавшейся паузой воспользовался один из косарей:

-Смотри, что получается…а ведь гризли самый свирепый медведь на свете…

Тут дело не в медведе, – перехватил опять разговор Стрелок. – Менталитет, наверное, такой, – Запад есть Запад, – у них всё чин – чинарём. У нас же в России всё через пень колоду…Я ору, а он идёт… на задних лапах… Оно ж как получается… Белый медведь на жертву бросается со всех четырёх лап, а бурый…вот энтому побороться захотелось. ( Нашёл с кем связаться!) А коль медведь идёт на тебя в такой позе, беды не миновать. Понял я, что пришёл мой «издохен копец». А медведь уже в двух шагах от меня. Тут, братцы, вдруг из меня дух пошёл тяжё-ё-ёлый, да так быстро, ну просто мгновенно. И до того тяжёл, что дыхнуть нечем. Помню, я начал ловить ртом воздух, а поймать никак не могу, и потерял сознание. Всего на несколько минут. Очнулся, – медведя нет, я лежу на земле. Цел – целёхонек. Думаю, может сон приснился. Так ведь по штанам чувствую, не сон. Всё наяву, как положено. «А что же он меня не тронул?» – подумалось мне, и тут же сам и догадался. Я ему сто лет не нужен был. Он учуял тушёнку со сгущёнкой, что лежали в моём рюкзаке. Вот ведь тварь какая! Банки герметически закупорены. Как же он, сволочь косолапая, унюхал их на расстоянии. А когда около меня глотнул тяжёлого духа, тут уж не до лакомств. Небось, и забыл за чем шёл…