Роман Корзун - Мой побег в Эльдорадо

На следующий день мои кратковременные друзья, после традиционного, но скорее обусловленного любезностью обмена адресами и телефонами направились на поезде на север. А мне ничего другого не оставалось, как искать себе новых кратковременных друзей. Но, как выяснилось, это было совершенно просто и естественно. Начала съезжаться большая группа американских студентов, желающих отпраздновать Рождество в Риме. А эти ребята отличались изрядной общительностью.

Самым удачным временем для новых знакомств оказались предстоящие выходные. А пока ещё была пятница, я решил не забывать, зачем приехал в столицу Италии, и испытать счастье в канадском посольстве. А вдруг повезет? Сориентировавшись в общественном транспорте Рима и пользуясь городской картой, которую выдали в нашей гостинице, я с определенным усилием нашел канадское посольство и к тому же попал в приемное время! Пропускали всех без предварительной записи. Я прошел через ворота металлоискателя, и у меня лишь потребовали оставить мой фотоаппарат Fujifilm, который я купил перед поездкой. После чего смог спокойно пройти на прием к консулу. Консул, как и в Бухаресте, сидел за окошком, защитившись от посетителей толстым стеклом. Я поздоровался и протянул ему через круглое отверстие в окошке мою объяснительную, только в английском варианте, которую переводил самостоятельно. Ознакомившись с содержанием, консул переспросил меня: «Do you want to apply for a political asylum in Canada?» – «Yes, I do», – ответил я. «But we are not in Canada. This is just an embassy. Unfortunately, you cannot apply for a political asylum in the embassy!» [17] «Вы хотите подать заявление на политическое убежище в Канаде?» – «Да, хочу». – «Но мы не в Канаде. Это лишь посольство. К сожалению, Вы не можете подать заявление о предоставлении политического убежища в посольстве». Я был разочарован, но не настолько, чтобы отчаиваться. Консул был в высшей мере вежлив и учтив. Другими словами, я почувствовал при общении значительную разницу с посольством в Бухаресте. Здесь тебя воспринимали на равных, как человека, без лишней и никому не нужной надменности. Несмотря на отказ, консул не отпустил меня ни с чем, а дал адрес организации, которая помогает людям с эмиграцией в Канаду. Я с благодарностью взял у него адрес и отправился обратно, в центр Рима, в свой отель.

Выходные я провел в кругу новых друзей. В основном это были американцы: кто с Аляски, кто с Гавайев, кто из Техаса. С ними я обошел все достопримечательности Рима. Эти знакомства были мне очень на руку, потому что эти люди были подготовлены и заранее знали, куда надо ехать, что посмотреть. Часто мы ходили небольшими группами по 4–5 человек, иногда группа увеличивалась до 8–10, как, например, накануне Рождества, 24 декабря. Мы все вместе отправились в Ватикан, в собор Святого Петра, встретить Рождество вместе с Папой Римским. Людей в соборе было очень много. Посреди храма располагались сидячие места, ограниченные красной лентой. По периметру были места стоячие для всех желающих. Сидеть могли только отдельно приглашенные гости, а также персоны с ограниченными возможностями, для которых выделялись самые удобные места в первых рядах. Мы, к счастью, пришли достаточно рано и смогли занять стоячие места с очень хорошим обзором. Все с нетерпением ожидали Папу Иоанна Павла II, который действительно появился. Я сделал несколько фотографий, но Папа Римский получился на них гораздо дальше, чем я видел его вживую. На следующий день на площади храма традиционно собрались люди в ожидании появления Папы в своем окне. Я тоже был на этой площади в 1995 году, 25 декабря. И хоть сам не был фанатом Папы, тем не менее заразился эйфорией от толпы. И тоже ликовал вместе с другими, когда он появился в окне. Этот момент я запечатлел фотоаппаратом. К сожалению, и в этот раз фотография не передала ту картинку, которая предстала моему взору, как это было и в предыдущую ночь в храме. Но с фотографией так или иначе не передать всех ощущений.

Всю предновогоднюю неделю я посещал достопримечательности и знакомился с новыми людьми. В эти дни стали съезжаться австралийцы. Они сильно отличались от воспитанных и иногда педантичных американцев. Австралийцы имели достаточно хулиганистую натуру, и казалось, что воспринимали жизнь как-то легче, не концентрируясь на общепринятых правилах. Отличало их ещё и то, что они терпеть не могли американцев. Я никак не мог понять, откуда у них такая неприязнь. И американцы в свою очередь очень чувствовали эту неприязнь, но из-за своей воспитанности делали какие-то глупости, чем ещё больше раздражали австралийцев. Когда я спросил их, за что они так не любят американцев, мне отвечали, что они якобы тупые. Однако, пообщавшись с некоторыми из них, я не мог согласиться с австралийцами: американцы мне показались вполне адекватными ребятами. Одному типу с Аляски, помню, сказал, что он счастливый человек. Он спросил почему. Я ответил: потому что тот – гражданин Америки. В ответ же он сказал мне, что это я счастливый человек. Я недоумевал почему. Оказывается, потому что знаю русский язык. Но при достаточной воле язык-то можно выучить. А вот получить американское гражданство не такое простое дело и зависит не только от твоего желания, парировал я.

Гавайцы из Гонолулу мечтали заняться бизнесом, когда закончат учебу в университете. С ними я, помнится, ходил в ресторан. После еды, правда, педантичный подсчет каждой лиры и каждого съеденного кусочка хлеба у меня оставил неприятный осадок. Но это часть их культуры и вряд ли является поводом для ненависти, даже если эта ненависть не была глубокой и искренней. В остальном всё же, надо признаться, австралийцы не были такими чересчур серьезными, как американцы, и, в отличие от них, имели прекрасное чувство юмора. Причем юмор этот был в основном черным и достаточно жестоким, но часто таким же смешным, как и его добродушный собрат. И я не жалею, что мне привелось встретить новый 1996 год в Риме, на Пьяцца-дель-Пополо, именно в компании трех австралийцев: с двумя парнями и одной девушкой. А также с невиданным количеством туземцев и приезжих людей, стоявших вплотную друг к другу ввиду особого дефицита пространства.

Если быть точным, то сам новый год я уже встретил лишь с одним австралийцем – Джеймсом. Его друзья, парень с девушкой, к сожалению, праздник отмечали в больнице, потому что девушка ещё за пару часов до наступления нового года успела выпить столько алкогольных напитков, что упала без сознания. Пришлось вызывать скорую, и парень, конечно же, поехал её сопровождать. Так и пришлось бедолагам встречать новый год. Я их видел уже после праздника, и вроде всё было с ними нормально. Они сильно не расстроились, а о примете «как встретишь Новый год, так его и проведёшь» они, возможно, ничего не слышали. Мне же и моему новому коллеге, согласно примете, светил очень яркий и полный событий наступающий год, включая элементы нарушения правопорядка. Австралийцы, как я уже говорил, оказались врожденными шутниками-хулиганами. Сначала мы высмеивали итальянцев за их потешное пожелание «Buon anno!», что в переводе означает «С Новым годом!», выкрикивая вместо «буон анно» «банано». Итальянцы же, конечно, не слышали разницы и весело отвечали на наш «банан» – «С Новым годом!». Между делом соплеменник известного киногероя Майкла Данди заприметил то ли индуса, то ли шриланкийца, который шел на другой стороне улицы и нес огромный букет цветов на продажу. На мое немалое удивление, совершенно искренне обрадовавшись цветам, австралиец выкрикнул на всю улицу так, чтобы его услышал индус: «Oh! Flowers!!!» [18] О, цветы! И, к моему ещё большему удивлению, стремительно направился к нему навстречу через дорогу на другую сторону тротуара. Я недоумевал: «Зачем ему понадобились цветы?» Подойдя вплотную к уже было обрадовавшемуся флористу, который с широкой искренней улыбкой протянул австралийцу огромный букет красных роз на выбор, австралиец сменил милость на гнев, показав отчаянно изумившемуся индусу прямо перед носом средний палец и грозно прорычав: «Fuck you!!!» [19] Пошёл на…! Я, мягко говоря, не нашел эту шутку особо смешной, тут черный юмор уже проходил по нейтральным водам, граничащим со злобным издевательством. В конце концов всё обошлось мирно, и онемевший от такой выходки продавец цветов ошеломленно пошагал дальше.